Вы здесь

Аудионасилие

Владимир БЕРЯЗЕВ
Владимир Берязев

АУДИОНАСИЛИЕ

Товарищи, друзья и знакомые, все уши прожужжали мне — как здорово, как удобно и быстро стало перемещаться из Барнаула в Новосибирск и обратно. Мол, электропоезд «Алтай-экспресс» и комфортабельный, и скоростной, и тёплый, и обслуживающий персонал там на высоком уровне. Хочешь спи, хочешь книжку читай, хочешь пиво пей или чай-кофе с бутербродами в соседнем баре. И туалеты-то в вагоне чистые и оба работают, и проводницы-то как стюардессы наряжены, щебечут пташками, только бы пассажиру хорошо было.
Всё так, дорогие мои, не обманули. Истинная правда.
Подтверждаю сие, поскольку пришлось мне воспользоваться этим электропоездом в силу печальных обстоятельств — в Барнауле провожали 23-го
февраля*в последний путь большого русского поэта Владимира Башунова.
На самом деле — три с половиной часа и ты уже на месте. Дорогу до столицы Алтая я, честно признаться, вообще не заметил, поскольку был придавлен вестью о смерти друга, потом, это был конец дня, в вагоне было оживлённо, да к тому же я ехал со спутником — известным сибирским писателем Михаилом Щукиным.
А вот обратно…
Но об этом стоит рассказать поподробнее.
Семь утра. Отправление. Разумеется, многие встали в пять, не выспались и намереваются добрать сна в дороге. Вагон заполнился более чем на две трети и мы отправляемся.
Бабы с баулами, мужики с рюкзаками в унтах и лисьих шапках, мелкие бизнесмены, студенты, пара смурных субъектов с пивом и чипсами, словом, всех понемногу и все стараются поскорее устроится, откинуться в кресле и подремать. Тронулись.
И тут, без паузы, на протяжении всего вагона оживают динамики и пассажиров начинают развлекать непритязательной музычкой. Качество записи и воспроизведения усугубляется отборным репертуаром. Гуляй, рванина! Что-то из разряда: мама, я хотел встать на путь исправления, душа у меня чистая и невинная, но — судьба-злодейка, приходится воровать и убивать. Блатота или, как писал Виктор Астафьев, «блатнятина» — этакая поющая «тюремная банда во главе с паханом», причём, в самом низкопробном варианте.
Я не выдерживаю, иду к девушке-проводнице, милой и двадцатидвухлетней, спрашиваю: кто у вас, с позволения сказать, звукорежиссёр?
Она отвечает, мол, за музыку, как и за всю техническую часть отвечает механик в головном вагоне.
Я подвожу её к двери в наш вагон и сквозь стекло указываю, поглядите, дорогая, все спят или пытаются спать, а вы им (с механиком) по головам фальшивыми бандитскими страданиями лупите. Как хотите, добавляю, но я это слушать не намерен.

От неожиданности или с перепугу звук девчушка убрала. Но победа моя оказалась на деле — пшиком. Уже через два часа, видимо, поразмыслив и бегло поинтересовавшись у молчащей, просыпающейся публики — не помешает ли музыкальная развлекательная программа, персонал экспресса обрушил на нас такую дикую оргиастически-зажигательную попсу в стиле Верки Сердючки, что об отдыхе и мечтать более не стоило.
Вот так. В TV ящике — «Аншлаг» и конвульсивное жеребячье ржание. На улице и в транспорте — тотальная разнузданная веселуха.
Помилуйте, но я не хочу! Мне этого не надо. И соседу моему не надо, и подруга тоже без этого будет только счастлива…


I
Даже на необитаемом острове, даже за деньги, даже если ты последний герой и тебе светит всенародная любовь, НИКТО насильно не заставит тебя есть тараканов и жужелиц. Известному телеведущему, который по наущению туристических компаний слоняется по странам и весям, за это, несвойственное русскому человеку пожирание, хотя бы деньги платят. И, дай ему Бог здоровья, не малые.
У тебя всегда есть выбор как утолить голод.
Ты можешь поупражняться и слазать за кокосовым орехом.
Можешь поймать рыбку в море-окияне.
Можешь, наконец, и поголодать, пребывая в праздности и лени, или помедитировать, утоляя голод духовный.
Так отчего же в нашей повседневной жизни нас всё время и в разных обстоятельствах пытаются накормить этими самыми тараканами, мокрицами и всяческой прочей дрянью?
Отчего мы, уважаемые граждане свободного государства, исповедующего принципы демократии и защиты прав своих подданных, вынуждены терпеть каждодневные посягательства на эти самые права и свободы.
В данном конкретном случае я имею ввиду аудиотерроризм — звук, музыку, тексты, ролики, децибелы и децибелы, что обрушиваются, льются, накатывают, ввинчиваются, вгрызаются в мозги, подобно прожорливым древоточцам.
И ведь никуда не денешься, не спрячешься, особенно если ты в дороге, в салоне общественного транспорта, на остановке или просто в общественном месте…


II
Как в шизофреническом триллере, спустился в метро, а на платформе тебя уже поджидают — голоса. Оно и вправду, клиент течет рекою, его надо информировать, увещевать, уговаривать — то купить, туда сходить, этим воспользоваться. Пока дожидаешься поезда и пока едешь, всё тебе расскажут: и про шмотки, и про лекарства, и про бытовую технику, и про наилучшие тарифы мобильной связи. И никто ни разу не поинтересуется у беззащитного пассажира — а надо ли ему это?
Черчилль, который не мог даже предположить, что есть российская демократия, тем не менее, всегда утверждал, что парламентский, демократический строй — не менее отвратительный, чем все существовавшие и существующие. Однако ей, демократии, присущи принципы незыблемые в том смысле, что если их нет, то нет и названного общественного устройства. Среди них:
— живи сам и не мешай жить другим;
— большинство считается с мнением меньшинства, а часто (особенно в области свободы личности) и подчиняется немногочисленным социальным группам, которые начинают отстаивать свои интересы.
На самом деле ведь никакого опроса среди пассажиров и не проводилось, может быть как раз большинство и против того, чтобы нам под ухо кто-то постоянно бубнил рекламные тексты или крутил то, что и музыкой-то назвать затруднительно.

А может быть у меня и моих спутников, давно не читавших Конституцию, но от этого, между прочим, не переставших быть свободными гражданами, нет настроения слушать всю эту галиматью? У каждого свои заботы, у того — сессия и чтение конспектов, у этого — подготовка диплома, отчета, реферата, а кто-то просто хочет спокойно почитать детектив или пролистать журнал…
Да, да, конечно, вы совершенно правы, деловым людям всегда не хватает рекламного пространства и времени, а шоу-бизнесу подавай все больше послушных и запрограммированных зрителей-слушателей.
Но целью-то этих битв являются не абстрактные потребители рекламы, а вполне конкретные люди. Но разве кто-то считается с их мнением?..
Это, господа, форма насилия. И далеко не безобидная.

III
В международных рейсах, в Европах, и если вы летите на самолёте, и если едете в дальнюю поездку в автобусе, монитор над вашим креслом будет показывать схему маршрута, температуру за бортом, высоту или расстояние, а если вы захотите звукового сопровождения, для этого существуют наушники. После информационного ролика на мониторы транслируют программы релаксирующего характера или лёгкие музыкально-развлекательные, то есть нейтральные, успокаивающие, не вызывающие ни агрессии, ни дискомфорта.
Или попробуйте в Германии включить даже в своём личном автомобиле звучание вашей аудиосистемы на полную катушку, тут же нарвётесь на такой штраф, что он будет сопоставим со стоимостью вашего проигрывателя.
А теперь вспомните наши частные автобусы, эти вездесущие ПАЗики и «Газели», шныряющие по центральным улицам вопреки правилам дорожного движения, а иногда и вопреки законам физики. Но хамоватость водителей этого вида транспорта проявляется не только в езде на грани фола, обычно водитель считает своим долгом развлечь собравшуюся в салоне почтенную публику. Для этого он врубает на полную мощность свой магнитофон, репертуар которого редко поднимается выше самой паскудной блататы, группы «Ленинград», «Ветер с моря дул», «Я шоколядный заяц» и чего-то вообще беспредельного про йогурты и сникерсы, либо того дебильнее…
Но дело даже не в репертуаре. Лет пятнадцать назад какой-то детдомовец из подворотни пел про белые розы, а ещё недавно, разжигая расовую неприязнь в не самой худшей части общества, темнокожий сластёна всем рассказывал о своих сексуальных успехах, не переставая повторять, что он мерзавец, причём с гордостью, а не из чувства раскаяния.
Повторяю, дело не в репертуаре, дело в принципе, поступая таким образом, водитель как бы заявляет себя хозяином над собравшимися в его автобусе (поезде и любом другом виде транспорта), это демонстрация превосходства и форма давления. То есть некто берет с нас деньги за проезд, а мы за свои же деньги должны быть подвергаемы психологическим экспериментам, часто для здоровья непредсказуемым. И это не преувеличение.
Обществоведы и психологи знают об эффекте толпы, раздражение и негативные эмоции распространяются среди близко стоящих людей молниеносно, подобно цепной реакции, а детонатором вполне могут послужить те гнусности, та низкопробная аудиожвачка, которая тиражируется в том числе и на наших транспортных маршрутах.
Но если вы забредёте в торговые ряды многочисленных мелкооптовых рынков, вы столкнётесь с так называемыми музыкальными киосками, которые, увы, не имеют ни какого отношения к уникальной передаче советского телевидения. Эти ларьки слышно за километр, они подобно вулканам изрыгают то, что у нас принято называть современной музыкой, тем самым, видимо, привлекая покупателей. Думаю, продавцы этих попсово-музыкальных ларьков глохнут уже через год работы, а не уходят, видимо, оттого, что сильный звук, по словам знакомого врача, — это особая форма наркомании.
Смею предположить, что деятельность подобных вертепов подпадает под статью о причинении вреда здоровью и под действие Закона об экологии и охране окружающей среды.
Когда звук, ритм, мелодия и слово объединяются в некий образный ряд, возникает реальная деятельная сила, и направленность её будет зависеть от морально-этических и духовных качеств создателя этого ряда или произведения. Об уникальных возможностях звука и слова во все времена знали жрецы и священнослужители. В древнем Китае за исполнение вредоносной, не освященной законами императора Поднебесной, музыки запросто могли и казнить. Чиновники тысячелетнего Китая прекрасно понимали, что музыка — это оружие, а значит его нельзя бесконтрольно давать не только детям, но и невеждам, преступникам, людям неуравновешенным или нравственно нечистоплотным.

Какая уж тут экология — и среды обитания, и души, и культуры...

Новосибирск, 2005
100-летие «Сибирских огней»