Центр Азии

ДОМ, ГДЕ ПЕРЕСЕКАЮТСЯ

ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ МИРЫ

Центр развития тувинской традиционной культуры — точка схождения пространства и времени. Земля здесь пропитана историей. Конгар-оол Ондар — человек, который изменил Туву. Алдар Тамдын — создатель святилища хоомея. Магия имен руководителей: духовность, слава и сила.

Точка схождения пространства и времени

Центр развития тувинской традиционной культуры и ремесел — величина самодостаточная. Он сам отбирает для себя людей — и сотрудников, и просто посетителей. События, которые в нем происходят, не могли бы нигде больше пересечься, соприкоснуться — только в этом месте. Время в нем то останавливается, то идет быстрее. Здесь можно попасть и в прошлое и в будущее. Да еще и одновременно.

Здесь нет нормальной парковки, но есть красивая резная коновязь.

Здесь можно встретить двухметрового оленевода с Аляски по имени Один, который приехал в Туву за опытом, и японского хоомейжи (хоомейжи — исполнитель хоомея, горлового пения), который приехал только для того, чтобы попрактиковаться в пении.

Здесь большой друг Тувы американский шаман Энрике Угалдэ хвастается своим отцом — Энрике Угалдэ — пилотом, музыкантом и фотографом, и своим новорожденным сыном, тоже Энрике Угалдэ. А русский мальчик Андрей Скосырский на тувинском языке обсуждает с Алдаром Тамдыном условия будущего конкурса.

На Шагаа (тувинский новый год) здесь проводят соревнования по поднятию огромного камня, и здесь же стояли в карауле сотрудники спецслужб у олимпийского огня, когда он прибыл в Туву.

В один день здесь может проходить конференция по традиционной медицине, основные доклады на которой делают шаманы, и культурная программа для сотрудников ФСБ, приехавших на свое совещание.

Время быстро несется вспять, когда абсолютно серьезно обсуждают принцип творения (иначе и не назовешь!) традиционной тувинской подушки, и опять идет вперед, когда рассматривают перспективы строительства санаториев.

Если вы будете проходить мимо, зайдите туда, пожалуйста. Правда, никто не знает заранее, что вы там увидите. Может быть, погрузитесь в мир древних героических сказаний, или попадете на круглый стол и примете участие в обсуждении издания этимологических словарей. Или узнаете, как сервировать стол для национальных праздников. Или вам расскажут, как правильно окрашивать яйца на Пасху. Но почти всегда вы там услышите музыку в исполнении лучших музыкантов Тувы. А феномен горлового пения — неразрешимая загадка для всех. Только не для самих тувинцев!

Земля пропитана историей

Чудеса нередки в старых зданиях с богатой историей. Но это — не наш случай. Здание Центра тувинской культуры «очень новое». И очень старое. Для Тувы, конечно, старое.

Трудно говорить о старых постройках в республике, где первый город был заложен в 1914 году. Потом этот город сгорел, после белоцарского боя, и только в 20-е годы его начали отстраивать заново, появились первые невзрачные деревянные домики.

То есть, конечно, в Туве есть поистине древние постройки. Та же знаменитая крепость Пор Бажын, например. Но это — только развалины, расположенные в труднодоступных местах. А мы сейчас говорим о городе и зданиях современного типа. О том, что было на месте Центра тувинской культуры. А там были клуб, театр, музей…

Первый клуб Тувинской Народной Республики открылся в 1922 году, а в 1935 году получил новое здание. В клубе собирались основатели театрального искусства Тувы Кыргыс Соруктуг, Салчак Тока, Чооду Чорбаа, Оюн Монгальбии, Маады Оляй...

В 1935 году Великий Хурал ТНР принимает решение об организации государственного Тувинского театра, и в начале 1936 года в Кызыле появляется театральная студия. 25 марта того же года студийцы показывают свой первый большой концерт — этот день становится днем основания театра Тувы.

И это было именно здесь, в доме номер 7 по улице Ленина.

В этом доме работали практически все, кто стоял у основ профессионального искусства Тувы. Здесь оттачивали свое театральное мастерство Максим и Кара-Кыс Мунзуки, Хургулек, Кок-оол, Тугур-оол, Олзей-оол.

Здесь не только работала, но и жила знаменитая цирковая семья Оскал-оолов.

Отсюда берет начало известность непревзойденной танцовщицы Ажикмаа-Рушевой.

Просто «клубом» это место называлось недолго. Постановление Малого Хурала ТНР от 24 января 1939 года превратило его в театр. Точнее в «Гостеатр».

Но тоже ненадолго. В 1942 году здесь разместился Национально-краеведческий музей ТНР. И просуществовал на этом месте 66 лет.

История музея — это своя отдельная история. И связана она с деятельностью краеведческого общества «Урянховедение», идея учреждения которого принадлежала советскому консулу И. Чичаеву, приехавшему в Туву в 1925 г.

Поводом для организации краеведческого движения послужила случайная находка в 1924 году. Во время очистки оросительной системы были найдены остатки древнего металлургического производства: глиняные черепки, трубы, куски железной руды. Музей был основан в 1930 г. — в год создания тувинской письменности.

Но в 2008 году музей переехал в новое трехэтажное здание, которое проектировалось с учетом музейной специфики. И старый дом оказался свободным. Но ненадолго.

Практически сразу было принято решение разместить здесь Центр развития тувинской традиционной культуры и ремесел. Но тут возникла серьезная проблема. Здание признано памятником истории, охраняется государством. Оно действительно историческое. В этом здании подписывалась декларация о вхождении Тувы в состав СССР. Здесь в разное время побывали Борис Ельцин, Владимир Путин, Сергей Шойгу, кинорежиссер Никита Михалков, цыганский певец Николай Сличенко, композиторы Ян Френкель и Людмила Лядова, монгольский писатель-тувинец Чинагийн Галсан, якутский писатель Николай Лугинов...

Но было понятно, что старое строение не выдержит нагрузки: просевшие стены, прогнувшиеся половицы.

Приняли решение перестроить здание и, пользуясь старыми фотографиями — реконструировать первоначальный облик. В общем-то, почти это и сделали…

Незначительные изменения в оформлении фасада из неприметной избушки превратили его в красивое здание с достаточно явно выраженной национальной спецификой.

Добиться этих небольших изменений было трудно. И сделать это помогла только неуемная энергия первого директора. Человека, которому Центр тувинской культуры во многом обязан своей энергетикой. Человека, которому принадлежит одна из главных ролей в изменении подхода к культуре Тувы.

То есть сейчас надо рассказать о Народном хоомейжи Конгар-ооле Ондаре.

Человек, который изменил Туву

О Конгар-ооле Ондаре написано много. Часто статьи и материалы о нем содержат слова «он первый…», «он создал…». Да, он стоит у истоков первого коллектива горловиков — ансамбля «Тыва». Да, Центр развития национальной культуры — это, по сути, его детище.

Но самое главное — он создал современную Туву, Туву, которую мы уже привыкли видеть. И забываем, что совсем недавно все было не так.

Тува начала восьмидесятых. Российская провинция. Скромненько, но чистенько… Да, строились комбинаты, поднималась индустрия, колхозы выдавали всю положенную продукцию. Республика развивалась, как, впрочем, и другие окраины страны.

А Тувы — не было! Не было ярких национальных костюмов на улицах, горловики были, хоть и мало, концерты — редки. Хуреш, национальная борьба, — как-то сам по себе, и уж точно не был таким зрелищным, как сейчас.

Буйство красок Наадыма, знаменитые на весь мир хоомейжи, масса зарубежных гостей, которые тоже пытаются исполнять горловое пение — все это, в первую очередь, заслуга Конгар-ооле Ондара. А потом тех — кто шел рядом с ним.

У многих, кто живет в глубинке, у деревенских жителей, а тем более у кочевников азиатских степей, есть некоторые особенности восприятия. Для них важна оценка со стороны. Насколько они сами значимы, могут и не понять, пока кто-то не скажет. Конечно, этому есть объяснение. Живет человек на чабанской стоянке или в маленькой деревне. Новостям взяться неоткуда. Редко бывают гости, они и расскажут, что творится в округе, в мире. Если гость издалека — еще интереснее.

И вот вроде бы своих все знают, но если гость скажет, что слышал о ком-то из них в другом селе, в другом краю — то и начинают относиться к известным с большим уважением.

Так было и в Туве. Да, под руководством партии и т. д. вместе со всеми шли в светлое будущее. Забывая о ярком прошлом. Всерьез начинали думать, что все национальное, самобытное, свое — это пережитки темного прошлого.

Изнутри изменить что-то было трудно. Практически невозможно. И Конгар-оол изменил снаружи. Это был своего рода культурный взрыв, только странным образом направленный. Человек из Тувы сначала загорелся сам, потом вышел из нее и занес пламя истинной культуры Тувы из Швеции, Финляндии, Голландии, Америки.

И тогда Тува поняла, что ее суть — не маленькая серенькая провинция.

Он ввел моду на национальные костюмы, появились люди, которые и в повседневной жизни стали носить настоящие или стилизованные тувинские сапоги, шапки. Эта мода повлекла за собой и другую — на национальные прически.

Из монографий и исследований, из исторических трудов — жизнь и культура традиционной Тувы вновь выплеснулась в народ.

Оказалось, что на самом деле надо было сделать немного. Просто любить свою родину, знать ее музыку. Ну и конечно, лучше всех уметь исполнять эту музыку. А еще — постоянно придумывать что-то, генерировать идеи. А еще — трудиться не покладая рук, незаметно для окружающих, чтобы вспоминали только забавные истории и яркие взлеты, не подозревая о титаническом труде. А еще — иметь талант и уметь замечать талант у других. А еще — уметь организовывать людей для серьезной работы. В общем, просто надо было быть Конгар-оолом Ондаром.

В январе 1993 года Конгар-оол Ондар, Кайгал-оол Ховалыг и Анатолий Куулар выступали в Лос-Анджелесе. Покорить Америку трудно. Но ее можно поразить. Про них писали в газетах, о них узнал знаменитый музыкант Фрэнк Заппа. Пригласил к себе домой.

Это было, конечно, удивительно для всех. Фрэнк Заппа — суперзвезда. А тувинские горловики, как думали тогда, — просто модное поветрие. Но появились и другие американские друзья. И с блюзменом Полом Пенна в 1995 году горловики вместе снимались в Туве и США в документальном фильме «Чингис Блюз». Фильм в 2000 году был номинирован на «Оскар».

А в декабре 1999 года Конгар-оол Ондар приехал в Америку с борцами Алдын-оолом Кууларом, Маадыром Монгушом, горловиками Евгением Сарыгларом и Игорем Кошкендеем, чтобы участвовать в Параде роз.

И все как-то поняли, что Тува — это не просто глубинка и провинция, что Тува — это самостоятельная величина, значимая и неповторимая.

Главное — что это поняли в самой Туве.

Истории про Конгар-оола Ондара — вполне правдивые, но кажутся невероятными.

Начать с того, что он лично за руку здоровался со всеми тремя российскими президентами.

Ельцин пытался заглянуть ему в рот, и с подачи президента Конгар-оол Борисович получил звание заслуженного артиста. В 1994 году, когда Ельцин приехал, Конгар-оол пел ему. Борису Николаевичу это пение показалось подозрительным. Он встал, подошел к музыканту: «Показывай, что за инструмент во рту прячешь!» Конгар-оол опешил: «Никакого инструмента. Сам пою». Ельцин предложил ему спеть еще раз, уже внимательно следя, чтобы ничего тот в рот тайком не засунул. Поверил. Спросил, есть ли какое-нибудь российское звание. И узнав, что ничего нет — возмутился. В общем, вскоре дали звание заслуженного артиста РФ.

Путин ему рассказывал про картину Куинджи. В 2007 году на Хемчике отдыхали Сергей Шойгу и Владимир Путин. Ночью горловики давали концерт. И Путин рассказал, что на картинах Куинджи луна так ярко светится, что люди не понимают, как это может быть, и стараются заглянуть за картину — а вдруг там лампочка спрятана. И что ему, Путину, тоже хотелось бы посмотреть на горловиков изнутри — как это они издают такие удивительные звуки.

Медведев создал для него новую профессию. В 2011 году была встреча в Москве. В официальной обстановке. Выступающих много, а времени у каждого мало. Конгар-оолу удалось исполнить хоомей — на 35 секунд. И он успел рассказать о давней проблеме горловиков: практически они есть, но официально — их нет. Нет такой профессии. Вскоре в России появилась новая профессия — хоомейжи.

И, конечно, понятно, что если гореть так ярко, то тебя надолго не хватит.

Конгар-оол построил новое здание для Центра тувинской культуры, и был там директором очень недолгий срок. Центр открылся весной 2012 года. А летом 2013 — его директор, мировая звезда тувинского хоомея, ушел из жизни.

Но его детище, дело всей его жизни оказалось в хороших руках. Новым директором становится столь же легендарная личность — Алдар Тамдын.

Святилище хоомея

В то время, когда Конгар-оол Ондар занимался строительством Центра тувинской культуры, Алдар Тамдын воплощал другой проект — он создал Оваа хоомейжи (оваа — жертвенный курган, груда камней на возвышенном месте, где совершаются религиозные обряды).

Место для оваа выбрали не случайно. Где его ставить — определил главный шаман Кара-оол Топчун-оол. Горловики сами выкопали яму для фундамента, в фундамент заложили сакральные предметы, традиционные национальные блюда в кувшинчиках — когээржики. Заложили камни с разных материков, монеты разных стран.

При строительстве убедились еще раз, что место было выбрано верно. Около двухсот лет назад кто-то уже обратил на него внимание — здесь музыканты нашли семь камней с надписями на тибетском языке: «Ом мани падме хум» — «О! Драгоценность в [цветке] лотоса!» Это мантра сострадательному Будде.

Церемонию освящения проводил тибетский лама, а потом, после строительства, и шаман. Идеи музыкантов воплощал в жизнь и развивал художник Леонид Уржук.

В первый год привезли только две машины камней, во второй — еще тринадцать, всего на строительство оваа пока пошло 65 тонн камней. А будет еще больше. Традиционно, когда люди идут к оваа, они берут большие камни — каждый должен внести свою лепту в возведение святилища.

В центре площадки стоит одно оваа, а рядом еще несколько столбов, покрытых резьбой, и у каждого своя каменная насыпь. Изображения на этих столбах символизируют разные стили горлового пения.

Символ каргыраа — медведь, но не просто медведь, а большой самец — хозяин тайги, и по бокам горные узоры — горный каргыраа. Символ эзенгилээр — маленькая лошадка, скачущая внутри большого стремени, эзенгелер — стиль всадника. Символ сыгыта — птица.

Есть и другие символы. Между столбами протянуты веревки для кадаков (кадак — тонкий мягкий шелк в форме широкой ленты) и чалама (чалама — разноцветные ленты на шаманской одежде и священных предметах). Музыкант, который хочет усовершенствоваться в определенном стиле, повяжет свое приношение поближе к столбу с его символом.

Поставили красивую беседку. Обычно на таких «китайских» крышах на углах скульптурки драконов, а они сделали лошадей. И наверху беседки — главное украшение и главное сокровище — игил. Игил — это национальный музыкальный инструмент. Но это не просто «инструмент». Он переходит от поколения к поколению. Он живет долго — больше ста лет. И с каждым годом возрастает ценность, лучше становится звучание. В старину верили: когда хозяин юрты играл на игиле, на звук приходил невидимый дух местности. Дух хранит благополучие аала и его хозяев, защищает от нечистой силы.

Игил может подражать зову марала и реву быка, плачу детеныша косули и ржанию коня. Говорят, что в нем звучит природа Тувы. В звуках игила раскрывается душа.

Игил был первым инструментом, который сделал знаменитый мастер Алдар Тамдын. Он прославился как исполнитель хоомея, музыкант группы «Чиргилчин», руководитель филиала «Союза мастеров-изготовителей и реставраторов музыкальных инструментов».

Он был директором ООО «Оваа». Игил, бызаанчы, дошпулуур, чадаган, дунгур… разные инструменты изготовляли в мастерской.

Каждый инструмент — особое произведение искусства, со своим собственным голосом и своей душой. Ставить их на конвейер — убивать душу. А долго работать над каждым из них — наделять их судьбой и индивидуальностью — дело интересное, но неприбыльное.

И Алдар берется за разную работу. Например, со своими сотрудниками он изготавливает огромную юрту диаметром в двенадцать метров, высотой — в пять, которую установили на большой телеге в этнокультурном комплексе «Алдын-Булак». Он считает, что это был полезный опыт, что он овладел дополнительными навыками традиционных ремесел Тувы.

Алдар Тамдын был инициатором проведения и одним из организаторов Международной детской творческой лаборатории, которая традиционно каждый год проводится в первой декаде июня. Лаборатория посвящена его отцу — Константину Тамдыну. За свою долгую жизнь Константин Чулдумович успел побывать буддийским ламой, солдатом Тувинской народно-революционной армии, трубачом армейского духового оркестра, преподавателем. Вся его жизнь была связана с музыкой. Творческая лаборатория — это большой мастер-класс для юных музыкантов и их педагогов, собравшихся со всех концов республики и из Монголии.

Но и этого мало для Алдара Тамдына. Сейчас он занят реализацией своего нового проекта. Он хочет создать Академию хоомея. То есть должны быть учебные программы и многое другое, чтобы появилась возможность преподавать. Дело сложное, но вполне, по его мнению, осуществимое.

Свой первый гастрольный тур, еще школьником, он сделал по селам Тувы: Теве-Хая — Сут-Холь — Ишкин — Ийме — Баян-Тала. Сейчас он уже с гастролями побывал почти во всех странах Европы, не раз выступал в Америке. Везде, где он выступал, появлялись новые друзья Тувы. Теперь они уже сами приезжают в республику. Некоторые — просто слушать музыку, участвовать в обряде освящения Оваа Хоомейжи, любоваться природой. Другие — пробуют свои силы в хоомее, делают студийные записи пения.

Духовность, слава и сила

В то время, когда этот материал готовился к печати, Алдар Тамдын получил новое назначение. Теперь он — министр культуры Тувы.

А одно из самых удивительных мест Тувы, Дом, в котором всегда происходит что-то неожиданное, где пересекаются времена и встречаются люди с разных материков, где пересекаются параллельные миры, перешло под управление другого человека.

Теперь директором Центра тувинской культуры стал ученик Конгар-оола Ондара, один из самых известных тувинских исполнителей-горловиков, владеющий сразу шестью стилями горлового пения, Народный хоомейжи и заслуженный артист Республики Тыва, лауреат множества международных конкурсов, лидер группы «Чиргилчин» Игорь Кошкендей.

Интересна и магия имен руководителей Центра. Конгар-оол — переводится как «колокольчик», но не простой, а буддийский, который используют во время служб. Он дал душу и духовность. Алдар — в переводе — «слава». И он действительно дал славу. Игорь — от скандинавского «Ингвар» (воин бога Инга) — означает воинство и силу. Центр уже прочно стоит на ногах. И он будет сильнее.

Кажется, что накопивший энергетику Центр тувинской культуры, живущий своей особенной жизнью, действительно сам отбирает себе людей — и сотрудников, и просто посетителей.

Я ЖИВУ В ТУВЕ

Мне повезло. Действительно повезло: сто лет назад Тува окончательно определила, чего же ей действительно надо и взяла курс на сближение с Россией. В ином случае я бы здесь не оказалась, и по распределению после института сюда бы поехала какая-нибудь монгольская девушка. Повезло и в том, что горы, со всех сторон ласково обнимая Туву, помогли ей сохранить себя, сохранить свою неповторимость, свою культуру. И свою непознаваемость. Чтобы хоть немного понять ее, надо здесь жить.

Тува — это… Это — Тува

По европейским меркам — республика очень большая. На территории только одного кожууна (района), на Тодже, например, можно разместить полторы Бельгии. Или полторы Молдавии. Или, на выбор, одну Данию, Швейцарию, Эстонию или Нидерланды.

По сибирским меркам — республика небольшая. Даже, скорее, маленькая.

Многие почему-то считают, что она очень плоская и «однородная»: степи и полупустыни. Впрочем, некоторые догадываются, что если Тува в Сибири, то здесь — тайга.

Даже приехав сюда на неделю или две — вы Туву не увидите. То есть увидите только ее кусочек, и общее впечатление не сложится. Потому что она — разная. И чтобы хоть немного понять ее, надо здесь жить.

Тува — это где?

До недавнего времени мало кто из россиян, даже из сибиряков, мог точно сказать — где находится Тува. На одном из КВН, посвященном 100-летию единения Тувы и России, это обыграли. Вот стандартная сцена: девушка в кокошнике, с караваем в руках и несколько парней в картузах встречаются с парнями в тувинской национальной одежде. То есть вот она — судьбоносная встреча. Судя по всему — начало крестьянской колонизации. И тут один из местных жителей спрашивает: «А как вы нас нашли?» Действительно, вопрос… Даже на карте далеко не все смогут сразу показать Туву.

Раньше можно было говорить так: «Где Ленин был в ссылке, знаете?» Обычно, стараясь блеснуть эрудицией, отвечали быстро: «В Шушенском». Дальше объяснять было легко: так вот, смотрите по карте вниз к границе с Монголией — там и будет Тува.

Впрочем, сейчас все проще. Во время командировки в Казахстан у наших девушек встречающие спросили: «А где это — Тува?» Объяснения насчет положения относительно Красноярского края и Монголии результата не дали. И вот кого-то осенило: «Шойгу знаете?» — «Да!» — заулыбались казахи. — «Так вот, он — наш земляк, из Тувы!» Больше вопросов не возникало. Теперь все знают, где Тува. И мне не надо долго объяснять, где я живу.

Тува — это когда?

Тува — это всегда. Это здесь пастухи из века в век перегоняли свои стада. Это здесь веками копились легенды и предания. Веками ковался характер народа. И веками мало что менялось.

Пока на традиционный уклад не обрушился двадцатый век. И сначала все было еще не очень понятно. Чтобы не сказать — вообще не понятно.

Сто лет назад было принято решение о переходе Тувы под протекторат России.

В 1914 году начали строить Кызыл — неуклюжие лабазы. Тувинцы предпочитали пока жить в юртах, не слишком доверяя домам.

В тридцатые годы в Туве появилась своя письменность. Учиться хотели все, но на всех не хватало даже бумаги. И на чабанских стоянках дети, подростки и взрослые пишут буквы палочками на песке.

Конец тридцатых — начало сороковых. Все вроде бы стало налаживаться. Но грянула война. Все — для фронта. Помощь Советскому Союзу неоценима. Но сокрушительна для Тувы. Только недавно поголовье скота достигло довоенного уровня.

Скажи, что такое «тайга», и я скажу, кто ты

Тайга — такое простое слово. Но на самом деле оно очень не простое. Если на русском языке это — лес в Сибири, то на тувинском, да и на других тюркских языках, это — горы. А вот как понимают слово «тайга» иностранцы — вообще отдельный вопрос.

Может быть, горы, покрытые лесом, называемые местными жителями Сибири «тайгой», и стали причиной такой странной путаницы. Больше того, некоторые словари даже предлагают называть тайгой леса не только сибирские, но и леса Северной Европы и Северной Америки. Не уверена, но, кажется, язык не повернется называть тайгой леса, например, Шотландии.

Но с этой путаницей мы уже как-то примирились, свыклись. А вот иностранцам с этой тайгой — просто беда.

На этот вопрос меня навела книга Анетт Ольшлагель, изданная в Марбурге на трех языках — немецком, тувинском и русском. Книга называется: «Дух-хозяин тайги: Современные предания и другие фольклорные материалы из Тувы». То есть в названии есть определенное слово — «тайга». Но в книге говорится о духах перевалов, лесов, аржаанов и т. д. Что же подразумевала автор под словом «тайга»?

И вот, встречая разных иностранцев, я задавала им, кроме всего прочего, один вопрос: что, по вашему мнению, означает слово «тайга»?

Вы удивитесь, насколько разнообразными были ответы.

Те, кто сначала изучал русский, а тувинского не учил или учил после русского, тайгой называют все же лес. Больше того, в других странах может в информационных лентах на телевидении звучать слово «тайга», когда хотят сказать именно о сибирском лесе, о лесах России.

Если человек сначала учил тувинский язык, как, например, Элизабет Райгагнин — сотрудник Геттингенского университета, итальянка, родом из Венеции, — то ответ однозначный: горы.

Но все же слово «тайга» для иностранцев несет совсем иную смысловую нагрузку, чем просто горы или лес.

Элизабет Гордон, аспирант из Австралии, музыковед, исследователь хоомея, считает, что тайга — это горы и лес, природа.

Американский антрополог Бенджамин Пурзицкий, который, кстати, выучил именно тувинский язык, и не говорит по-русски, тайгой считает вовсе не горы. По его мнению, тайга — это вся природа Тувы, все, что окружает, за исключением Кызыла.

Четко сформулировал свою мысль Флориан Файбрук из Германии: тайга — это люди, растения, животные вдали от жилья и отсутствие комфорта. Похоже, что именно «отсутствие комфорта» и было ключевым словом. Еще он обращает внимание на то, что в «тайге» люди более доброжелательны, всегда готовы помочь, особенно на трудной дороге, если проблемы с транспортом.

Большинство иностранцев все же понимают под «тайгой» не конкретно лес или горы, а панораму пейзажей, например, или всю природу Тувы в целом.

Так что если «тайга» для вас «лес», то вы — русский или русскоязычный человек, если горы, то вы — тувинец или другой коренной житель южной Сибири. А если «тайга» для вас — вся природа Тувы, особенно при отсутствии комфорта, то вы — среднестатистический иностранец.

Дурген

Несколько лет назад мы все определяли «Девять Сокровищ Тувы». Жители разных районов присылали на конкурс описания того, что, по их мнению, является настоящим сокровищем и требует особой защиты.

Одним из таких Сокровищ жители Тандинского района назвали Дургенский каньон. Слов нет. Описать Дургенский каньон невозможно. Можно стоять и молчать. Можно визжать и прыгать от восторга, как это делала я. Можно без конца щелкать фотоаппаратом.

Спасать его не надо. Хотя бы потому, что не всякий туда и доберется. Дорога туда трудная, да и можно ли ее назвать дорогой? Говорят, можно. Это — дорога пятой, последней, категории. Ради такой красоты можно и рискнуть проехаться по ней. Благо это все-таки не очень далеко от Кызыла.

Немногим выше каньона Дурген — тихая и спокойная речка. Но при входе в каньон у нее явно «сносит крышу», чувствуется, что ей надоел покой, хочется чего-то иного, и она просто взрывается фейерверком брызг, сияющих на солнце.

Там, где она еще спокойная, стоит на кордоне заповедника домик. В домике живет Миша, а к нему, смеются коллеги, приходит Маша. Миша — сотрудник заповедника. Маша — медведица, которая, действительно, часто навещает эти места. Для Маши и ее друзей сеют овес, собирают сено, вяжут веники для зимней трапезы. Сюда наведываются и кабаны, и другие лесные животные. Они знают, что их здесь не обидят, наоборот, будут подкармливать.

Бобры с тувинским характером

Тувинский бобр очень интересное животное. Достаточно большое, хотя есть виды и гораздо крупнее. Но он, в отличие от других бобров, не строит хатки. Он предпочитает рыть норы и жить в них. Он не строит запруды. Но деревья перегрызать может — на зиму заготавливает относительно небольшую поленницу дров, чтобы только коры хватило на прокорм.

Тувинский бобр словно понимает, что такое экология и тоже заботится об охране природы. Те бобры-мигранты, которые уже начали проникать в Туву, строят запруды. Местность заболачивается, деревья оказываются в воде, гниют корни и стволы, меняется ландшафт.

Чем особенно интересен тувинский бобр: он — абориген, сохранивший генетическую чистоту. Но его популяция — самая малочисленная в мире. Есть сведения, которые дают возможность предполагать, что тувинский бобр — родоначальник всех современных бобров.

Особенностей у тувинского бобра много. Самая привлекательная состоит в том, что он — очень спокойный, миролюбивый и дружелюбный. У него нет не только агрессивности, но даже и недоверия к людям. Его можно спокойно брать на руки. Любой другой дикий бобр этого не позволит, он будет кусаться. А если учесть, что бобры легко перегрызают и очень толстые деревья, то страшно представить последствия этого укуса.

Чем печально известен тувинский бобр, так это тем, что его мало. Очень мало. Всего около ста животных, включая и детенышей.

Но бывало и хуже — и для тувинского бобра, и для бобров в целом. В начале 50-х годов прошлого века тувинских бобров было 12—14 особей. В России с бобром тоже ведь были проблемы. Мех у этих животных потрясающий. Недаром бояре всем шапкам предпочитали бобровые. И к началу XX века бобры были почти полностью истреблены. На российских просторах по рекам и озерам их пряталось около тысячи. Но ведь смогли же восстановить! Сейчас их так много, что разрешили и охоту на них.

С запада и со стороны Бурятии идут бобры-мигранты. И больше того — бобры-гибриды. Это те, кого смогли быстро развести в России, скрещивая европейских, азиатских и канадских бобров.

На реку Тес в свое время выселили монгольского бобра. Вроде бы и ничего особенного — выселили ведь в Монголии. Но река — Тес-Хем — течет и по Туве, и монгольский бобр появился и здесь.

Бобры-мигранты легко «вытесняют» местных бобров. Мигранты всегда агрессивнее. А гибриды — жизнеспособнее, быстрее плодятся. Уникальному тувинскому бобру с его неповторимым генотипом грозит серьезная опасность.

Как в раю

В Эрзинском районе, на границе с Монголией, есть небольшое село Качык. В Качыке люди живут как в раю. Здесь нет полиции, врачей, магазинов, почты, связи… Здесь нет много чего. Электричество — есть, от дизельного генератора. Но не всегда. Когда мы туда приехали, генератор не работал. Сотовой связи здесь нет. И просто телефонной связи практически нет. Есть таксофон. Время от времени кто-то едет в Нарын, кладет на карточку сто рублей — и жители поселка могут сделать несколько телефонных звонков.

В школе (а школа есть!), говорят, есть Интернет. Но директор школы к этому благу цивилизации никого не пускает, наверное, боится, что могут испортить Интернет.

На нескольких домах есть тарелки спутникового телевидения. Когда работает генератор и есть электричество — можно посмотреть телевизор.

Фельдшерско-акушерский пункт, конечно есть. Но без врача. Врач порой приезжает…

В поселке всего 242 жителя, включая грудных детей. Если в школе сделать классы по 25 человек, то на 11 классов не хватит не только детей, но и всех жителей, поэтому там школа малокомплектная. Но девятиклассная. В некоторых классах всего по несколько учеников.

Сложнее жить без магазина. Но и здесь находят выход: когда приезжает почта, привозят деньги для выдачи пенсий, то на этой же машине привозят и разные товары первой необходимости: муку, чай, сахар. За товарами второй необходимости, вероятно, жители поселка ездят в Нарын, или в Эрзин, или, того дальше, аж в сам Кызыл.

Но самое удивительное, что при всем этом — поселок растет. Жители отсюда не уезжают, а наоборот, приезжают. Строятся новые дома.

Все просто: здесь же их родина, их земля, они привыкли жить здесь, здесь пасутся их стада.

И в раю есть проблемы

Прокуратура настаивает на том, чтобы все было по закону. И в Качыке в том числе. И это правильно. Закон требует освещения улиц. Чтобы через каждые пятьдесят — сто метров стояли фонари. Хотя здесь электричество только от дизеля, да и улицы весьма условны. Как ни странно, но над этим работают.

В целях противодействия терроризму надо в школе поставить охранную сигнализацию и оборудовать ее громкой связью. И над этим работают. Хотя нормальному человеку покажется, что это перебор. Если в поселке нет полиции, кому будет сигнализировать сигнализация? Да и если встать на улице и закричать: «Помогите! Спасите!», или: «Рятуйте, люди добрые», или: «Шымданар! Дузаланар!», — в зависимости от языка общения, то тебя услышит весь поселок. В Качыке кричать лучше на тувинском или монгольском. Есть в сумоне люди, которые говорят только на монгольском. Так что террористы, если вдруг и доберутся до Качыка, будут мигом обнаружены.

А еще требуют генплан развития поселка. А как его сделать, если нет геологических изысканий? Все упирается в деньги, которых у поселка практически нет.

Зато летом много молодежи — приезжают студенты и старшеклассники на каникулы. Здесь проводят соревнования по волейболу. Есть клуб, хоть и маленький, а значит — есть, где проводить танцы. Только вот с электричеством проблемы…

Оленевод Один

На заседании секции «Хоомей — традиции и современность» научно-практической конференции IV международного симпозиума «Хоомей — феномен культуры народов центральной Азии» внезапно появился высокий рыжеволосый мужчина. Никто не знал, кто он. Его вроде кто-то привел чуть ли не за руку.

Сначала мы поспорили: американец? скандинав? Чем хороши конференции, так тем, что легко можно подойти к любому, спросить, кто он, как его зовут, чем занимается. И выяснилось, что все правы. Он — из штата Аляска. На вопрос, как его зовут, ответил кратко: «Один». Спрашивать фамилию огромного рыжеволосого человека по имени Один как-то несерьезно: Один — верховный бог в скандинавской мифологии, отец и предводитель асов.

Нет, он не хомейжи, сюда его привели просто посмотреть. А приехал он в Туву для обмена опытом. Он занимается оленеводством.

На Аляске, оказывается, существуют огромные проблемы в оленеводстве. И это не удивительно. Коренной народ — эскимосы — оленей издревле не разводил. Здесь много диких оленей, или карибу, которые не желают одомашниваться. Местное население на них охотилось. Но вот численность диких оленей упала, и с Чукотки сюда завезли домашних оленей, чтобы местное население могло их разводить.

Аборигенов учили работать с оленями специально нанятые оленеводы из Сибири. Сначала численность оленей резко возросла, их стало очень много. Потом что-то случилось с кормовой базой, и поголовье оленей стало стремительно уменьшаться. Есть и еще одна проблема — домашние олени легко попадают под влияние диких и тоже дичают, убегают из стада.

Есть и странности в законодательстве. Коренное население может охотиться на диких оленей для пропитания. Но дикое мясо продавать нельзя. Пасти домашних оленей тоже могут только коренные жители. Желающие заняться оленеводством могут это делать только с привезенными оленями. В общем — все сложно: привозите оленей с собой и пасите их на здоровье.

Один знает, что и в Туве есть проблемы с оленями, но не в таких масштабах. И если раньше оленеводов Аляски учили специалисты из Сибири, почему бы и теперь не поучиться у оленеводов-тоджинцев?

И он едет на Тоджу на два месяца. По-русски говорит вполне прилично, думает, что сможет набраться опыта.

Кого только не встретишь в Туве! Вот — Один, оленевод с Аляски, приехал для обмена опытом…

Пушка, нарезанная ломтиками

Главное, ввязаться в бой, а там посмотрим. Говорят, что это был излюбленный метод Наполеона. И уж точно — всех тувинцев. Чтобы «ввязаться в бой» — им не надо было даже оружия. Оружие добывали в бою.

В местности Даг-Ужу китайцев разбили наголову. Аратов было около 80. Оружие: 11 винтовок, 7 берданок и несколько кремневых ружей. Надо ли говорить, что китайская армия была вооружена значительно серьезнее. Вначале…

Недалеко от поселка Пестуновка стояли войска гоминьдановского генерала Ян Ши-чао. Оттук-Дашский бой длился целый день. А у китайцев были не только винтовки, но и пулеметы, и даже пушки. Китайцев благополучно разбили. А оружие? Конечно, оружие разошлось по рукам, что не могло не волновать новое правительство.

И в начале 20-х годов был издан закон. В нем населению предписывалось сдавать оружие. И перечислялось, какие виды оружия надлежит сдать: ружья, винтовки, пулеметы, пушки, бомбы… Да, бомбы тоже не забыли.

Полагаю, это был единственный случай в истории, когда можно было зайти в помещение, занимаемое правительством, с бомбой в руках. Не стоит сейчас этого повторять. Не поймут.

Население закон восприняло без энтузиазма. Во-первых, жалко расставаться с ружьем или винтовкой — на охоте пригодится. А во-вторых — это же железо!

Недалеко от поселка Пестуновка жил дед Каадыр-оола Бичелдея. Он был хорошим кузнецом, и звали его чаще всего просто Дарган-кузнец.

Ему после этих боев досталось не что-нибудь, а полевая пушка. Настоящая, большая, с лафетом. Кузнецу железо всегда пригодится. И он понемногу отрезал железа от пушки, сколько надо для своих изделий. Пол-лафета ушло на что-то большое. А когда надо было делать что-то по мелочам, он понемногу отрезал от ствола. Резал его, как колбасу, ломтиками.

Когда пришли изымать пушку — составили «акт приема». Да, пушка к боевым действиям уже непригодна. Нет половины лафета, ствол почти отрезан… Но вот что было самым серьезным: пушка оказалась заряженной. Кузнец не проверял, в каком она состоянии. Лучше не думать, что было бы, если бы кузнец стал пилить ствол и снаряд одновременно.

Озеро судьбы, или Кто не верит — пусть проверит

Ссыльный польский революционер Феликс Кон в начале ХХ века ездил по Туве, исследовал быт, хозяйство, записывал легенды и предания. В частности — одну легенду об озере и ручье, которые якобы олицетворяют судьбу тувинцев. Как поживает озеро? Место обозначено довольно ясно. Можно посмотреть.

«На берегу Енисея, недалеко от горы Джарга (Чаргы. — Прим. авт.), находятся озеро и ручей, с которым связана следующая легенда.

Некогда, когда сойоты еще были сильны и могущественны, ручей с шумом скатывался со скалы и наполнял озеро. Но по мере того, как сойоты обеднели и число их убывало, слабел и убывал ручей, и ныне лишь капли сочатся по скале: ручей словно слезы роняет над горькой судьбой и горе-участью сойотов. А это озеро, словно оцепенев, застыло: не прибывает и не убывает и все сплошь покрыто пеленой зеленой плесени.

Сойоты с суеверным страхом относятся к этому, словно окаменевшему озеру. Никто не ловит в нем рыбу, никто не решится из него воды зачерпнуть.

— Этот ручей — это наша судьба, — со вздохом обратился ко мне старик-сойот. — С последней каплей ручья — конец и нам. Умрем — погибнем.

Я посетил это озеро. От него действительно веет жутью, как жутью веяло от плесени, которая, как плесень на этом озере, осела в то время на жизни всего тувинского народа только благодаря тому, что природные богатства их страны влекли туда и китайцев, и монголов, и русских».

Место точно не обозначено, но, в принципе, ясно — между Енисеем и горным массивом Чаргы. Не промахнешься. Местные жители ни о каком озере не знают, но говорят, что есть местечко Хольчок («Нет озера»). Неужели озеро умерло? Да и было ли озеро? Местечко Хольчок вроде бы находится не совсем в том месте, которое описано у Кона.

С другой стороны, если посмотреть, то народ и не погиб вовсе. Наоборот, увеличивается, и судьбу не назовешь горькой. Может быть, озеро увеличилось?

Проверим! Мы медленно проехали всю эту небольшую долину, внимательно всматриваясь, чтобы не пропустить настоящее или уже высохшее озеро. Здесь — хорошие луга. Говорят — хорошие сенокосы. Ручья нет. Хотя видны высохшие русла. Или это русла потоков от тающего снега? Где-то здесь должно быть озеро. Или, по крайней мере, впадина, где могло бы раньше быть озеро.

Вот вроде небольшое озеро, действительно покрытое какой-то «плесенью». И еще одно. И еще. Вот уже чистое озеро, и еще одно чистое. Целая цепочка небольших озерец!

А дальше — протока! Большая и абсолютно чистая.

Ох уж этот хитрый «старик-сойот». Вероятно, его достал «русский барин» со своими просьбами, вот он и выдал «легенду». Здесь — заливные луга. Весной с гор текут быстрые ручьи. Летом какое-то время стоят небольшие озера. Они быстро покрываются тиной и быстро высыхают. Тогда не было дождливого лета, и, вероятно, могло быть только одно высыхающее озерцо. Сейчас их много. И еще — широкая протока!

Может, легендам все же можно верить? Вот — много озер и протока. А это значит, что народ увеличился. Хотя на некоторых озерцах «плесень»… Но с этим тоже можно что-то делать. И в прямом, и в переносном смысле. И озера очистить, и жизнь улучшить. Да что говорить! Уже ведь и улучшают. На этих землях, например, хороший сенокос, сена много убирают. А около Ээрбека мальчишки предлагают покататься на ослике. Всего за десять рублей! Но тоже вот — предприниматели. Тоже улучшают свою жизнь.

Да, такая в Туве жизнь. Рассказывать о ней можно долго. Но гораздо интереснее жить в Туве.