Вы здесь

«...Как прежде — на ветру и солнце»

* * *

Ангелы хороводятся

На Рождество Богородицы,

В дальней дали от Сибири поют,

Маму мою подсобирывают,

Маму мою успокаивают,

Светлое поле раскатывают,

В белые сани усаживают,

В девий убор обихаживают:

 

Ты, Евдокея, работница,

Варница и огородница,

Ты, Евдокея, страдалица,

Божией Матери данница,

Ехай по небу по синему

После труда непосильного,

Тихо твори баю-баюшки,

Ехай по раю по краюшку,

Солнышко, чистая мельница,

Жизнь до луча перемелется,

В доме Хозяина дивного

Дни станут хлебом Единого.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Бийская, еландинская,

Мама моя единственная! —

Будет мне нынче, свободному,

Странничество по безродному

Миру, тобой оставленному,

Новым

холодом

сдавленному…

 

 

ПРИНЦЕССА УКОК

Где на плато на льду растут цветы,

Течёт река с названьем Калгуты,

 

От темноты течёт до темноты

Среди камней и вечной мерзлоты.

 

О чём ты пел, чего не ведал ты,

Всё знает мгла мерцающей воды.

 

Куда спешил, за что сражался ты —

Молчат о том окрестные хребты.

 

Твои следы, то на снегу следы.

Твои суды, то о пустом суды.

 

Трава седа и Пять Вершин седы.

Иди сюда. Иди в мои сады…

 

 

* * *

Дважды Владеющий миром Даос,

Кто ты, откуда? — ответь на вопрос.

 

Ты не йогин, не факир, не монах.

Может — ковбой в камуфляжных штанах?

 

Может — пловец или первый пилот?

Может — ловец? только где твой народ?

 

Где твои дети, попавшие в сеть,

Чтобы в молитвенном трансе висеть

 

Перед иконою Божьей Земли, —

Как в небесах корабли…

 

 

* * *

Ежели шибко-шибко затужу,

Я в горшок цветочек посажу,

 

Буду горевать и горевать,

Буду поливать и поливать,

 

И заботу, и любовь дарить,

Говорить с ним буду, говорить:

 

«Ты, цветочек, вырасти большой,

Солнышку откройся всей душой,

 

Листики пошире разверни,

Стебельки повыше протяни!

 

Сколь нам жить — напрасно не считай,

Расцветай, цветочек, расцветай»…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Только бы, зелёный мой дружок,

Мышка не смахнула наш горшок.

 

 

ПИСЬМО ИВАНТЕРУ

Лехаим, Лёша, я польщён!

Шолом, родимый!

Пока не мирром умащён

И невредимый,

 

Однако буду кочевать

К самаритянам —

У щедрой девы ночевать

С косой медяной.

 

В колодце славы ледяной

Ведро утонет...

Нам не попить с тобой, родной,

С Его ладони,

 

Его ослицу не догнать,

Не вырвать гвозди…

Осталось только службу знать,

Быть Слова возле.

 

А по сему, а по сему:

Дождись у Гроба,

Не спи, не мерь слепую тьму —

Бди веру, чтобы

 

Его по голосу узнать,

По слогу Мира —

Пусть льёт литая белизна

Из недр эфира!

 

 

* * *

Виктару Шалкевичу

На Немиге возле Менска

В телевизоре немецком

Батька усом шевелит.

 

Мол, шановные граждане,

Здесь вам не на Иордане,

Здесь об вас душа болит.

 

Как вы зробите машину,

Как полюбите женьшину,

Как заквасите буряк —

 

Знают дед и знает бабка,

Знает самый главный Батька,

Это ж вам не просто так.

 

Это ж надо, чтобы каждый

Глада не имел и жажды,

Не стрымал труда процесс,

 

Дзякуй всем и приветанье!

А наступит час роптанья —

Мы схоронимся у лес.

 

Пусть на родной Белоруси

Молчаливы даже гуси —

Мало проку гоготать.

 

Коли в звании холопа,

Не пытай крылами хлопать,

А тем более — лятать.

 

 

* * *

Отобрал у вороны подсолнух.

Оседлав, расклевала на треть…

В этой осени линзе подзорной —

Дальнозоркой, лазурной, узорной —

Можно детство своё рассмотреть.

 

Вновь резные наличники клёнов

Обрамляют небесное дно,

А в бору малахитно-зелёном

То ли лень, то ли облако звона,

И в росе паутин волокно…

 

В перевёрнутом омуте вижу

Лик Алёнушки, косы осин.

Стой, козлёночек, цокай потише!

Мир, как чаша, глубок и недвижим,

Пей его из младенческих сил.

 

 

* * *

Света стихии две —

Веянье по траве

 

Воздухом и лучом,

Выдохом ни о чём.

 

Это блуждает дух,

Гонит тополий пух,

 

Пьёт у любви с лица

Сына или Отца.

 

Это роса поёт,

Утро ли настаёт

 

Зернию серебра.

Зеленью ли добра?..

 

 

* * *

Через двадцать лет, шаробокая,

Докатилась русская Мля

До межи, где жив, слава Богу, я

На руинах календаря.

 

Двадцать лет — как нет, обхохочешься,

Босота да хмеля гудёж,

А мы пели всё: «Куда котишься,

Не воротишься, пропадёшь!»

 

Прокатилась Мля перемельная

Камнем-жерновом по душе —

Наше счастьице карамельное,

То, которое в шалаше, —

 

До межи, где мне ещё кажется,

Словно в детстве, веки смежа,

Всё загладится, всё уляжется,

Зарастёт, как след от ножа.

 

За окопами, за погостами,

Там, где косточки родныя,

Я рыдаю — пень стоеросовый

Под раскатами воронья.

 

Коль пустым-пуста воля вольная,

Коли веры нет у неё,

Да погибнет эра крамольная,

Да возьмёт надежда своё!

 

Горе горькое не воротится,

Не замкнёт любовь ворота…

Отмолила нас Богородица,

Упросила Христа.

 

 

ПАВЛУ ВАСИЛЬЕВУ

Брат мой первый и брат мой последний,

Здравствуй, брат!

Белый беркут меж нами посредник,

В жар-закат

Улетающий за нелюдимый

Перевал,

Где печатью неизгладимой

Мир сковал

Дух возвышенный и дерзновенный,

Хан-Алтай.

Где красою неприкосновенной

Длится даль.

На Сумере, где мир безглаголен,

Словно сон,

Ты, сбивавший кресты с колоколен,

Ты спасен.

Ты прощен не за муки бесчестья,

Плен земной,

А за песен свободные вести

Над страной.

Ты не пулей, что в сердце остыла,

Вознесен,

А любовью, чья страдная сила

Гнёт закон.

Здесь крови твоей вольное знамя

Отцвело.

Там души твоей буйное пламя —

Всклень светло.

Брат мой радостный, брат мой могущий,

Брат живой!

Нежный, хищный, раздольнотекущий,

Ножевой...

Грозной Азии сын белокурый,

Хан стиха!

Солнца знак над твоею фигурой —

Свастика!..

 

 

ПОЧТИ ПАМЯТНИК

Собрат по разуму, прими

Мой бюст, отлитый из металла!

Налей вина на дно бокала,

Как принято между людьми,

 

И подними, как дар и дань,

Бокал и чокнись с изваяньем.

Пускай рубиновым сияньем

Лозы

омоется гортань.

 

Пускай я буду походить

На древних тюркских истуканов.

Поставь меня среди стаканов,

Цветов и книг. Я буду жить

 

Как прежде — на ветру и солнце,

Смотреть в раскрытое окно.

Когда б вы знали — как давно

Моё отправлено посольство…

 

Оно — то в виртуальной мгле,

То в сопредельном мире странном.

Оно тащится караваном

По приснопамятной земле.

 

А идол, истукан, болван —

Лишь след, лишь старое кострище…

Где песни, скачки, толковище

И пот, и кровь горячих ран?

 

Пролей вино. Чингиса дух

У шкафа вдруг отворит дверку.

Как на балбал двуглавый беркут,

На лоб мой сядет пара мух.

 

И твой весёлый попугай

Щеку мне окропит помётом.

Следи же за его полётом

И песню новую слагай!

100-летие «Сибирских огней»