Единый ресурс русскоязычных журналов и альманахов
Литературный подкаст
Увеличить
Решаем вместе
Считаете, что объекты культурного наследия находятся в плохом состоянии?
Расскажите об этом
Пн. 14:00 – 17:00
Вы здесь
На наречье зверья или мира пернатых
Стихи
Файл: 
09_nnzimp.zip (11.91 КБ)
09_nnzimp.zip (11.91 КБ)
Так видят руду сквозь прозрачное чрево земное.
Так смотрят на солнце, а слышат гуденье огня.
Змеящийся воздух изъеден коррозией зноя,
И ос вувузелы в осоке высоко звенят.
Так рыбу выводят — уже на крючке — ощущая
Ее полупойманность нервной, натужной лесой.
Так мчатся по встречке на чашку небесного чая.
Так, в лес уходя от погони, петляет косой.
Так мерит былая больным, обезлюбевшим взглядом.
Так дети, играя, случайно находят ключи
От дверцы за гранью… Заходят... Далекое — рядом.
Так память о прошлом порой потрясенно молчит.
Так снится под утро столетним в тумане деревня,
Легка и бесклекотна снов журавлиная вязь.
Вот так и живем и плетем — и неровно, и верно,
то матерной сказкой, то словом высоким давясь…
* * *Так смотрят на солнце, а слышат гуденье огня.
Змеящийся воздух изъеден коррозией зноя,
И ос вувузелы в осоке высоко звенят.
Так рыбу выводят — уже на крючке — ощущая
Ее полупойманность нервной, натужной лесой.
Так мчатся по встречке на чашку небесного чая.
Так, в лес уходя от погони, петляет косой.
Так мерит былая больным, обезлюбевшим взглядом.
Так дети, играя, случайно находят ключи
От дверцы за гранью… Заходят... Далекое — рядом.
Так память о прошлом порой потрясенно молчит.
Так снится под утро столетним в тумане деревня,
Легка и бесклекотна снов журавлиная вязь.
Вот так и живем и плетем — и неровно, и верно,
то матерной сказкой, то словом высоким давясь…
Шиты белыми нитками стежки-дорожки зимы,
И не бог весть какой нужен здесь следопыт-аналитик —
Не науки, напрасно умеющей множество гитик,
А наитий — случайных открытий волшебной сумы.
И за шагом неслышным тогда есть читаемый след
На понятном наречье зверья или мира пернатых,
«Полюби — и поймешь», и уже в небесах тридевятых
На любые вопросы готов моментальный ответ.
Окрапивило ветром, приправленным снежной крупой.
Где подранок прошел, там цепочка следов — опечаток
На краю окоема дрожит в белизне непочатой
Тонкой бисерной нитью, ничейной визирной тропой.
Закуржавел подлесок. Морозом армирован дром.
Бездыханна марена. Измором — и гладом, и хладом —
Крепость-осень взята. Не грусти над ее листопадом,
Зимний полдень уже колокольным звенит серебром…
И не бог весть какой нужен здесь следопыт-аналитик —
Не науки, напрасно умеющей множество гитик,
А наитий — случайных открытий волшебной сумы.
И за шагом неслышным тогда есть читаемый след
На понятном наречье зверья или мира пернатых,
«Полюби — и поймешь», и уже в небесах тридевятых
На любые вопросы готов моментальный ответ.
Окрапивило ветром, приправленным снежной крупой.
Где подранок прошел, там цепочка следов — опечаток
На краю окоема дрожит в белизне непочатой
Тонкой бисерной нитью, ничейной визирной тропой.
Закуржавел подлесок. Морозом армирован дром.
Бездыханна марена. Измором — и гладом, и хладом —
Крепость-осень взята. Не грусти над ее листопадом,
Зимний полдень уже колокольным звенит серебром…
Уходят годы в песчанки,
Уходят годы в теснины,
В расщелины и разломы
Уходят годы навек.
В землю дожди уходят,
И родники лесные
В овражинах пропадают,
Не добираясь до рек.
Уходят годы, как женщина,
Обманутая любимым,
Уходят годы, как юноша,
Убитый афганской войной,
Сохнут речные ложа,
И каменеют ложбины,
Годы когда покидают
Проторенный путь земной.
Уходят годы, как молния,
На миг опалившая небо,
И обрывается нитью
У пропасти на краю.
Уходят годы, как счастье,
Отчаянно и нелепо,
Оставив хрупкий валежник
В былом крепкоствольном раю…
* * *Уходят годы в теснины,
В расщелины и разломы
Уходят годы навек.
В землю дожди уходят,
И родники лесные
В овражинах пропадают,
Не добираясь до рек.
Уходят годы, как женщина,
Обманутая любимым,
Уходят годы, как юноша,
Убитый афганской войной,
Сохнут речные ложа,
И каменеют ложбины,
Годы когда покидают
Проторенный путь земной.
Уходят годы, как молния,
На миг опалившая небо,
И обрывается нитью
У пропасти на краю.
Уходят годы, как счастье,
Отчаянно и нелепо,
Оставив хрупкий валежник
В былом крепкоствольном раю…
Надо мною вечернее небо,
И плывет, и мерцает оно,
И темнеет, как будто бы невод
Опускают на самое дно.
И я чувствую снова и снова,
Поддаваясь незримой волне:
Умирание света дневного
Отзывается эхом во мне.
В убегающих бликах Вселенной,
В синем сумраке небытия
Сплю и бодрствую одновременно
И страшусь беспредельности я.
* * *И плывет, и мерцает оно,
И темнеет, как будто бы невод
Опускают на самое дно.
И я чувствую снова и снова,
Поддаваясь незримой волне:
Умирание света дневного
Отзывается эхом во мне.
В убегающих бликах Вселенной,
В синем сумраке небытия
Сплю и бодрствую одновременно
И страшусь беспредельности я.
Сердце грозное, прости,
Мне твоя понятна речь…
Где-то после двадцати
Начинаем жизнь беречь.
Связка ландышей в горсти,
Журавлей живая нить…
Где-то после тридцати
Начинаем жизнь ценить.
А деревьям вверх расти,
А реке в глазах рябить,
Где-то после сорока
Начинаем жизнь любить.
Встанет счастье на пути,
Станет робко обнимать,
Где-то после …надцати
Начинаем понимать…
Мне твоя понятна речь…
Где-то после двадцати
Начинаем жизнь беречь.
Связка ландышей в горсти,
Журавлей живая нить…
Где-то после тридцати
Начинаем жизнь ценить.
А деревьям вверх расти,
А реке в глазах рябить,
Где-то после сорока
Начинаем жизнь любить.
Встанет счастье на пути,
Станет робко обнимать,
Где-то после …надцати
Начинаем понимать…
Все до мелочи знакомо
И обыденно весьма,
Сонных улочек истома,
Деревянные дома.
Те же запахи и краски,
Что и двадцать лет назад,
Жизнь без каждодневной встряски,
Устоявшийся уклад.
Так все вышло, так сложилось,
Тот же круг из тех же лиц,
Их природная сонливость
Непривычна для столиц.
Это свойство всех провинций,
Их всеобщего родства,
Где размеренность как принцип
И как форма существа.
* * *И обыденно весьма,
Сонных улочек истома,
Деревянные дома.
Те же запахи и краски,
Что и двадцать лет назад,
Жизнь без каждодневной встряски,
Устоявшийся уклад.
Так все вышло, так сложилось,
Тот же круг из тех же лиц,
Их природная сонливость
Непривычна для столиц.
Это свойство всех провинций,
Их всеобщего родства,
Где размеренность как принцип
И как форма существа.
Поэт боялся рифм глагольных
Не меньше, чем идей крамольных,
А утром посмотрел на вид —
А за окошком снег лежит,
Ель зеленеет, лес чернеет
И речка подо льдом блестит.
Не меньше, чем идей крамольных,
А утром посмотрел на вид —
А за окошком снег лежит,
Ель зеленеет, лес чернеет
И речка подо льдом блестит.
Будет мама украдкою плакать,
Вспоминая себя молодой,
И ходить за дровами во слякоть,
И к колодцу ходить за водой.
А потом у растворенной печи
Будет долго смотреть на огонь,
Под его говорливые речи
Будет думать, склонясь на ладонь.
Будет розово дом озаряться,
Будут тени по стенам расти,
Будет шорохов мама бояться
И испуганно окна крестить.
* * *Вспоминая себя молодой,
И ходить за дровами во слякоть,
И к колодцу ходить за водой.
А потом у растворенной печи
Будет долго смотреть на огонь,
Под его говорливые речи
Будет думать, склонясь на ладонь.
Будет розово дом озаряться,
Будут тени по стенам расти,
Будет шорохов мама бояться
И испуганно окна крестить.
На темно-голубом эфире
Златая плавала луна…
Г. ДержавинЗлатая плавала луна…
Захочу и сегодня поеду в деревню,
Там меня дожидается русская печь,
Затоплю, и дымок, такой вкусный и древний,
Снова будет над крышей задумчиво течь.
Среди снега пройду по замерзшему саду,
Разбирая меж яблонь зайчиную вязь,
И знакомый снегирь на крыльцо мое сядет,
Величавый и важный, как розовый князь.
Он на флейте сыграет старинную песню,
Где рефреном звучит восемнадцатый век,
В ней сенатор Державин надменно воскреснет
И посмотрит на нас из-под старческих век.
И в саду, где веселые снежные горы,
Вдруг Суворов проскачет, воскликнет мурза,
И сама Катерина от счастья и горя
Будет плакать под тополем и замерзать.
А умолкнет снегирь — я возьмусь за лопату
И сугроб по частям буду в санки грузить
И весь день напролет до густого заката
Буду молча эпоху в проулок возить.
А потом у печи, под уютною крышей,
Буду я улыбаться прошедшим часам
И, уже засыпая, успею услышать,
Как заспорят в саду про стихи голоса.
Но затихнет округа, и дом мой задремлет,
Лишь луна будет свет летаргический лить.
Хорошо, что могу я поехать в деревню
И, с Державиным выпив, про снег говорить.
