Вы здесь

О смысле бабочки

Стихи
Файл: Иконка пакета 08_troschkina_osb.zip (11.43 КБ)

Сверчковое

Как трудно музыке в нашем сюре

менять местами

цветок и бабочку в партитуре —

они устали

летать послушно то брошкой к фетру,

то в руки снова.

Но тихо, тихо озвучит ветром

свирель сверчкову.

 

И даже кажется, что причуда —

минута мнится —

откуда взяться ему, откуда?

сверчок — не птица.

Но шелестит в темноту ночную,

роняет звуки.

И нарисованное вручную

согреет руки —

 

вот просто так — угольки в камине

и жар до дрожи —

смолой запахли — не на картине —

в твоей прихожей,

и, широко облака зажмурив,

сверяешь почерк....

И вот к чему на клавиатуре

сверчок стрекочет.

 

В нелепой сырости так щемяще

дождинок между

всегда озвучен глоток сверчащий

твоей надежды.

 

О смысле бабочки

Соединяют смыслы небеса.

И не ищи обыденного смысла,

Когда приходит время голосам,

Которые рассеянно подвисли

На тонкой строчке теплого дождя.

Потянешь строчку — и вода живая

Летит, тоску смывая и ведя

Туда, где солнце к морю пришивают

Пунктиром легким на короткий срок,

По меркам неба, малого сюжета.

И если ты сумел поверить в это —

Ты никогда не будешь одинок.

 

Так будет, так бывало испокон:

Себя вплетая в бабочку поэтову,

Реальный мир взлетал за ней легко,

Дышал дождем и выживал поэтому.

 

А бабочка, с крыла стряхнув пыльцу,

Была любой реальности к лицу.

 

* * *

букву к букве соберешь

что-то изменило мир

прямо в море пишет дождь

тайными чернилами

 

буквы падают динь-дон

и бегут барашками

или это ноты в тон

вечера вчерашнего?

 

эти знаки не прочесть

дождь поет грассируя

на морской волне ничей

след не зафиксировать

 

лишь случайной мошкаре

залетевшей в летнее

стать заколкой в янтаре

на плече столетия

 

 

Все страньше...

В стране, где бежать надо только затем,

чтоб просто не сдвинуться с места,

латаю изнанку на старом холсте

с уснувшею девочкой вместе.

Чаинки из чашки цветущим кустом

вчера притворятся умело.

А завтра свежайшим зеленым листом

увядшая роза алела.

Не можно вперед, не скатившись назад.

Нет выхода без неухода.

Сначала улыбка, а после глаза

и шубка чеширской породы.

Пирог превращается в тесто. Мосты

несутся вдоль речки по краю.

От Кролика Шляпа удрала в кусты.

Крокет в Герцогиню играет.

Среди натюрмордов вопит Бармаглот,

напяливший галстук Шалтая.

Горчица — не птица. А наоборот.

Хотя почему-то летает.

Теряет перчатки летучая мышь.

Червяк угощает кальяном.

Такая вот лживопись. Если гостишь

в стране зазеркальной и странной.

 

Хожу Королевой промежду дверей.

Смеюсь через слезы, некстати.

С изнанки, конечно, оно веселей.

Чем дальше, тем все чудесатей.

Ну вот и связала концы узелков.

Все страньше — печально и нежно.

 

Пришли мне скорее весенних цветов —

каких-нибудь желтых, конечно...

 

* * *

На синем штрихами — клинопись

спешит в направленьи снов.

А всем, кто остался, вина пить

и в землю бросать зерно.

 

Траву щекотать ладонью бы,

до одури вверх глядеть...

Дождаться, что кто-то по небу

пройдется, как по воде.

 

Раздвинет покров зашторенный,

стряхнет канитель с руки.

И впишет в свою историю

земные черновики.

 

Усталым, больным, измученным

тихонько поправит свет,

в ладони начертит лучиком,

что смерти, конечно, нет,

 

что слово дороже золота,

что любит нас и простил.

Ну где же ты был так долго-то?

А я и не уходил.

 

О настоящем времени

время ворочалось, не спалось ему,

все шебуршилось в ночи минутами,

то притворялось замерзшей осенью,

то у будильников стрелки путало.

 

мяло щекою перину облака,

по циферблату сверялось — точно ли

тикает? звезды на память по боку

клеило скотчем. сжималось точкою...

 

гимнами пелось и пасторалями

(их никогда не бывало поровну)

и разворачивалось спиралями

в разные стороны, в разные стороны...

 

и наблюдало с ленивой грацией,

как человеки пугались даже, но

кто-то терял его, укорачивал,

кто-то цветами его засаживал

 

и запускал к небесам подсолнухи

желтыми солнцами круглобокими,

и начинались такие всполохи,

словно искрило все небо токами.

 

время металось стрелой звенящею

через вселенскую околесицу.

да настоящее я, настоящее...

вот же вам лестница, вот вам лестница...

 

не останавливаясь на полночи,

снова летело на землю точечно:

если любовью меня заполните,

стану я вечностью, мигом солнечным,

 

радугой, сотканной в бесконечности,

бабочкой легкой, горчичным семенем...

 

а у любви нашей столько вечностей...

тоже ведь были когда-то временем.

100-летие «Сибирских огней»