Вы здесь
Поэты «Сибирских огней» стихи Анны Жуковой
Родилась 20 января 1994 года в Новосибирске. Закончила Новосибирский государственный университет, но прощаться с ним не собираюсь.
Литературой увлекаюсь с детства, пишу стихи с 18 лет. В 2012 году, только-только начав писать стихи, поучаствовала в межвузовском поэтическом фестивале-конкурсе «Сверхновое чудо», после этого два моих стишка (не могу называть их стихотворениями) были опубликованы в альманахе Дмитрия Бочарова «Город поэтов». Это был первый мой конкурс и первая моя публикация. После этого я участвовала в поэтических слэмах и конкурсах, было ещё несколько публикаций – в альманахе Новосибирского государственного университета «К востоку от солнца», в сборнике стихов финалистов «Сверхнового чуда», а в 2015 году в составе подборки финалистов этого же фестиваля в журнале «Сибирские огни» напечатали то стихотворение, которое я считаю лучшим из того, что я написала.
Конкурсы были для меня возможностью высказаться, а соревновательная сторона меня не интересовала, поэтому последнее время я меньше участвую в чём-то таком. А выступать мне нравится, особенно в библиотеках.
Когда я только начала писать стихи, важнее всего в этом деле мне казалась экспрессия, но по прошествии времени мои взгляды менялись – теперь мне важнее не эмоции, а игра со словами, созвучиями, смыслами и т. д. Считается, что писать нужно просто, а мне писать сложные тексты, чтобы читатель или слушатель разгадывал головоломки. Поэтому и пишу я долго, работаю над качеством в ущерб количеству (хотя и качество моих стихов никогда не устраивает меня на все сто). Кроме того, стихи стали для меня возможностью убежать от реальности, которая меня не устраивает. Уверена, что мои взгляды на то, какими должны быть мои стихи, ещё сто раз будут меняться с течением жизни.
- 01. Жукова о себе
- 02. Городу
Текст
Ты более чем далеко, только всё же
Ты рядом, преследуешь. И исступлённо
Колотится сердце восторженной дрожью —
Я вижу тебя исцарапанным плёнкой.
Ты смотришь из книг, ты в стихах, на картинах,
Твой голос с экрана, по радио гулко
Вызванивал время. А я в паутине
Стремилась остаться твоих закоулков.
Я знала тебя до обидного мало,
Давай, расскажи мне, хотя бы и вкратце:
Ну, сколько же драм при тебе разыгралось
На фоне громадных твоих декораций?
Я помню, как смотрятся наши фигурки
Картинками в рамках твоих узких улиц;
Шаги, разговоры, пальтишки и куртки —
А, может быть, сон? А теперь мы проснулись,
И думаю я, что же всё-таки лучше:
Отдаться тебе, или жить ожиданьем
Того, что отдамся? И был ли то случай? —
Но встреча с тобой не могла быть случайной.
Сжимай меня крепче толпою в объятьях,
Чтоб было и сладко, и больно вздохнуть; и
Всё дольше, всё глубже везёт эскалатор,
Быть сжатой на нём — лучшие три минуты.
А знать, что расстанемся — нет, слишком грустно! —
Я дни не считаю. Смотри же в глаза мне
Сияньем огромной — созвездием — люстры,
Мерцанием ярких осколков мозаики.
Давайте, исходим мосты и дороги!
И руки ласкать на перилах истёртых
Давайте! Как, всё? Подожди! ...Только вздрогну,
Увидев тебя шоколадной обёрткой.
И ты будешь мной неумело воспетым,
И, каждый по-своему, сложим стихи мы.
Остался в руках нежный шорох билетов,
Как прикосновенье — билетов до Химок.
- 03. Закат
Текст
Почему закат не встречают так, как рассвет?
Не ждут его, не почувствуют, если коснётся
И заглянет в лицо. Но нельзя равнодушно смотреть
На ежевечернее самосожжение солнца.
Опять за окном катастрофа, застывший пожар;
Этот вечер похож на конец, но никто не погибнет.
Последний долг солнца — не греть, а преображать
В бронзу и золото грязные льдистые глыбы.
Закат их не может расплавить — так даже ценней,
Когда сердце он жжёт глубоко, а снаружи нет боли.
Свет без спроса проник и бесшумно скользил по стене —
Золотились нездешнею краской цветы на обоях.
А мы пили чай, он так горек, что сколько ни сыпь
Сахара — всё равно будет просвечивать горечь.
Я мешаю чай с солнцем — не обожжёт ли язык
Кислый отблеск вместо лимона в янтарном растворе.
Проявляется комната, как фотография старая,
Где лица задумчивы и драгоценны предметы, —
Вместо красной лампы глядит золотое зарево,
Пока электричество комнату не засветит.
Пока солнце на ночь в последний путь не ушло,
Чтоб сохранить в глазах хоть немного пожара,
Закрываю их, жгуче сжимаю веки до слёз,
Я хочу драгоценный свет размешать в своём карем.
Нарисовать этот вечер я б вряд ли смогла —
Нету краски такой, да и я не художник даже.
Но карий с золотом свет со слезами из глаз
Я вырву — и хлынет, и по бумаге размажу.
- 04. Снаружи и внутри
Текст
Музыка везде, а не в ушах –
С головы до ног, внутри, кругом.
Нестерпимо острый каждый шаг,
Неумело рвётся цепь шагов.
Чем воздушней хочется парить,
Тем острее режет притяженье,
Скользко из под ног уходит ритм.
И, вообразив себе мишени,
Я натягиваю тетиву ноги –
Выстрелить отпущенной пружиной,
Вывернуть измученный изгиб,
Верить – это будет достижимо.
Нет, не вниз – в глаза себе смотреть,
Не упасть, вцепившись в отраженье.
Зазеркальный мечется портрет,
Пробуя полёты и вращенья.
Миг, секунды меньше, растянуть,
Выпрыгнув, зависнув, отразиться,
Только бы не чувствовать минут,
Где стоять уже нет сил в позиции.
Музыку не выпущу из рук,
Звуки выпевают их изгибы...
...Что бы я ни делала, вокруг,
Только лучше, делают другие.
*
И я буду не играть, а жить,
Чтоб до слёз, по правде, а не делать вид, что грустно,
Но осталось в глубине души
Только сдерживать чувства... –
Очнуться!
До хруста
В кулак самолюбие сжать!
По лезвию ножа –
Не пятками –
Пыткой
На цыпочках,
Мелко шагами рассыпаться,
Режет и колет –
Не больно,
Самая малость
В сравнении
С тем, что опять не на сцене,
Опять не попала,
И снова не я, не я,
НЕ Я –
А мне бы хоть каплю вашего страха,
Хоть каплю волнения!!
Кидаюсь ногами с размаху,
Нервный излом –
А ведь я могу быть самой злой!
Говорят, слишком поздно,
Упущено время –
Не спорю,
Вам тяжело,
А мне разве просто,
Когда хватило бы
Горя –
Не на одну Зарему,
Злости –
Не на одну Одилию...
А пока смотрю с завистью –
Занавес.
Под музыку
Лезвием узким
Убийственный свет;
И взглядом,
И взмахом
Души терзая,
Чтоб в страхе
Вжимались бы в кресла
От первого и до последнего ряда;
Под пристальными глазами зала,
Боже, как я хочу умереть,
И не важно, воскресну ль
Заново.
Занавес.
Заново
В классе
Одно и то же сто раз –
Старайся
Страстно –
Закрываю глаза,
И как будто на сцене –
Слишком не часто,
А значит, тем более ценно.
Что, хочешь мне доказать,
Что надо всё бросить,
Раз так безуспешно
И бесперспективно,
И делать, что просто,
И что получается лучше,
И раз шансов нету,
Перестать себя мучить –
Конечно!
Не превзойти мне
Других, тех, кто рядом,
Но я здесь не за этим,
И мне уже не нужны награды,
Но я буду рада,
Что хотя бы в год раз, но
Всё-таки попаду на сцену,
Не часто,
А значит, тем более ценно
Отдаться
Всей своей маленькой ролью,
Режет и колет –
Не больно
Отдаться
Под взгляды зрителей –
Редкое счастье –
Не скрыть его,
Хоть я и останусь всего лишь частью,
Маленькой частью этого таинства –
Но и меня найдут чьи-то взгляды.
А не заслужила – не надо,
Пусть гордости будет проверкою –
Я танцую хотя бы за тем, чтобы нравиться
Той, которая смотрит из зеркала.
- 05. Без названия
Текст
В понимании слова буквальном есть плюс:
За неучёность стыдом укололо,
Но если φιλέω значит «люблю»,
То значит — я тоже филолог.
- 06. Кулик и болото
Текст
Узнав про прекрасные райские дали,
Про луга, моря и озёра, кулик
Своё болото больше не хвалит,
А упорно со злостью хулит.
- 07. Студенческое
Текст
Для достижений жить начать хотелось заново,
Во всех местах планеты побывать —
Теперь лишь сон я назову своим призванием,
А лучшим местом на Земле — кровать.
- 08. Чувствую себя деревом
Текст
Кто-то счёл бы это за счастье:
Я не двигаюсь с места,
Вокруг меня мир вращается.
Вечно стоя, мне до смерти тесно.
Простереть ли листву на просторе,
Или в тесных стенах застыть —
Одинаково, мне опостылело стоя!
Встряхнусь — постарели от злости листы.
Надо мною — светила в извечной погоне
Друг за другом, танцуют цыганские звёзды;
Было б можно — и я б отдала что угодно
За движение, скорость — лекарство от злости.
Скучно мешаются годы и сутки,
Быстрее дыхания смена времён:
То ли после зимы начинается утро,
То ли осень идёт вслед за днём.
Эту долгую жизнь поменять бы на птичью —
Коротка, но свободна, крылья — не корни;
И гораздо почётней стать чьей-то добычей,
Чем не двигаться — всех наказаний позорней.
Мне суждено умереть от тоски;
Я молю, как умею, отчаянно, пылко:
Разруби, распили же меня на куски!!!
Далеко сильный ветер развеет опилки.
Соедини меня крепче с металлом —
Мы протянемся вместе неведомо, где,
Чтоб ритмично-призывно надо мной грохотали
Поезда, везя вдаль счастливых людей!
Или пусть лучше буду стройнейшею мачтой —
Мечта о бескрайнем море крови заката.
Может быть, под смычком по-цыгански заплачу
В руках у бродячего музыканта.
Пусть режут и шьют — будут бережно трогать
Меня руки учёных — словарь, стихи, повести? —
Хоть бульварная книжка — прочитают в дороге
И оставят нестись дальше в поезде.
А пока — перед болью нет страха, испуга —
Пускай впереди только пепел и копоть.
Если зря — упаду, пролежу — будет уголь
Для новых немыслимых топок.
- 09. Учусь у кошки
Текст
Уменью гулять, где хочу, минуя замки и затворы,
Мне не научиться у кошки. Тогда, на худой конец,
Я хочу обладать другой кошачьей способностью:
Я хочу позабыть о том, что бывает бессонница,
И мне не наскучит быть 20 часов во сне,
Где в мечты можно верить, где будет прекрасный город.
- 10. Псевдодорожное
Текст
Духовная Древняя Русь
Недалеко,
Рукою подать —
Дотянусь
До книги на полке,
А в ней города:
Шелестят под рукой
Купола,
стены и башни...
И ждёт тебя столько
Городов и дорог —
Мне не делить их с тобой пополам.
А на стене —
один из даров —
Карта, клетчатая, как рубашка.
Мне, пожалуй, всегда костенеть...
На карте моя мечта:
Рубашка карты из ткани севера —
На карте град,
Burg или Stadt.
Среди наших панельных кремлей
Я ищу переплёты чугунных оград
И шары из гранита серого.
Воображаю
жадно
слишком —
Я мешаю ту сказку и нашу бетонную быль,
Если все города на одной земле:
Я готова за крепости острый шпиль
Принимать телевышку,
Это стало игрой:
На карте я жажду стать фишкой:
По лентам
дорог,
по клеткам,
по точкам
Делать столько ходов,
Сколько выпадет, и
Отдавать каждый вздох
Этой древней духовной мощи,
Частью которой стал ты;
Я жажду изъездить твои следы,
Вечно тебя догонять, нестись,
Но кубик всегда выдаёт "один" —
Каждый раз, вопреки вероятностям.
"Один" — это значит стоять.
Бег на месте ещё безысходнее бега по кругу,
Даже если он быстрый настолько,
Что тебя было б можно догнать —
Я ни на метр не ближе к заветным краям,
Я застыла в бессильной ярости.
Полки с книгами, карта — по левую руку,
Не меняется вид из окна.
И, как будто на верхней полке,
Я лежу на втором ярусе.
Вместо того, чтобы мне перед сном успокоиться,
Раскачиваю кровать:
(В сказке ездила печка —
помните?)
И кровать становится поездом:
Рельсы из комнаты
Тянутся в вечное,
Древнее и духовное.
И дня два,
или, может быть, три
Мне в дороге играть в дурака,
Чтоб под сводами храма
Стёртые взгляды фресок
Напоминали о страшных грехах.
И пыльный луч полумрак будет резать,
И что-то зажжёт у меня внутри.
И когда я шагну из-под сводов
И в глаза соберу панораму,
То не хватит мне сил написать об этом в стихах
И тем более фотографировать,
Ведь никак
не запечатлеешь свободы
И поезда ритма пунктирного,
И духовную Древнюю Русь...
...А потом я проснусь.
- 11. Поле чудес
Текст
В пятницу
вечером
На экране
Ведущий
Пятится
мечется
Нетерпеливо по кругу:
«Вращаем,
100 очков на барабане,
Буква...»
Хватит тянуть и мучить!
Рыча в отчаянии,
Не боясь расходившихся рук,
Внимательно,
Остро вцепившись в глаза,
Я ору,
Несмотря на очередь:
«Дайте мне,
дайте мне
Эту букву
Написать
Своим нервным неровным почерком!!!
Пока не устанут руки,
Исписать ею всё, что нельзя,
Исписать всё, что можно,
Исписать всё, что мощно,
Как можно больше...»
Переполох, негодование.
Букву отдать вряд ли кто-то хочет...
Если бы кто-то вот так отдавал её,
Лишив себя вожделенного приза.
Автомобиль, ковёр, телевизор —
Нет, мне это не нужно,
А только самую малость,
Мне только букву, букву, пожалуйста!!!
Ну же!
Что мне до ваших автомобилей,
Когда с неё начинается лучшее,
Что у меня когда-либо было...
Пока вы вращаете барабан,
Ни от кого не тая,
Дайте мне выкрикнуть эту букву,
Чтоб слышали все, что моя!
Положить, маленькую, в карман,
И в холод обогревать ей руки;
Обхватить, большую, изо всей силы,
Зарыться в неё, как в сугроб, и
Она бы всё собой заслонила,
Тянулась бы выше...
Не могу видеть, когда её пишут,
Когда её просто так могут трогать
Другие, им нечего скрывать;
Но с неё начинается самое лучшее,
А мне держать её в закромах.
Ведущий,
Я знаю, что буква там,
Дайте мне её письменно, устно...
Насторожились,
Боятся, что не отдам,
Говорят, что сильные чувства
Нельзя превращать в одержимость...
Но дайте мне только её открыть!
Может, от этого будет легко,
и спокойно,
Когда впишу её в рваный ритм
стихов,
Не боясь, что меня раскроют.
- 12. Фотографии
Текст
Глазами прощупывать фотографии —
Лучше всех игр и головоломок —
По миллиметру, слева направо, и
Нас плохо видно, мы еле знакомы.
Издалека узнавать можно лица
При увеличении многократном,
Но я не пытаюсь даже приблизить,
Чтоб не разбить тебя на квадраты.
Ряд, место; кресла — таблицы ячейки,
Где данные — лица. Зрительный зал.
Там мой взгляд тебя вычислит, как нюх ищейки
Находит опасность и то, что нельзя.
Силуэт твой в толпе — ещё более трудно,
Когда переполнена улицы ёмкость,
Найти; но сумею и доли секунды
Вырвать — кадр, где ты есть — из ускоренной съёмки.
Пересвет, перетень, не настроена резкость,
Задний план потонул в мутном мареве красок,
Угадаю твой цвет среди всех лишних блесков,
Искажённый — узнаю, — самый контрастный.
Не настроена резкость — как плотный воздух,
И в густом застилающем мутном тумане
Я различаю размытую позу,
Я глазами тебя хоть откуда достану.
Не собьёт меня блеск незнакомых улыбок —
Я не в центр — по краям смотрю, и узнавать
Здесь ещё интересней тебя по обрывку
Случайно попавшего в кадр рукава.
Но есть снимки, где тебя вроде и нету,
А я слишком помню, где ты был в тот момент, но
Я точно знаю, проявишься где ты
Там сейчас или позже, но непременно.
- 13. Берегите себя
Текст
Ты вдруг решил в день рождения —
Есть ли такая традиция? —
Счёт подвести своим достижениям,
Чем же ты можешь гордиться,
И считаешь, что этого мало,
Что достиг кто-то больше, хоть срок был короче,
Например, друг твой пишет романы,
А ты — только жалкие строчки.
Юные полководцы, герои войн —
То давно, почти сказка. Но только ты в бешенстве,
Если приходишь к знакомым домой,
А там стены медалями позавешаны;
А мы, чтобы стать, кем хотим, слишком старые...
Но будь я на месте видеокамеры,
Которая первая видит аварию
На ровной дороге — упала бы замертво:
В воздухе пахнет смертельною гарью, и
Машина беспомощно катится кубарем.
Мы, чтобы стать, кем хотим, слишком старые,
Но мы живы для этого, живы, не умерли!
И вдруг станет понятно в замедленной съёмке,
При повторе (у зрителей слёзы от дыма
На экране) : из будущей груды обломков
Человек успел выскочить — и невредимым
Остался — суровое, страшное счастье.
Он успел убежать — смерть гналась за ним быстро так.
Он вернётся домой, но не все возвращаются.
Когда вижу, что жизнь надо выстрадать,
Жить вдруг становится радостно-жутко:
Не со мной это было, но может быть с каждым;
Риска не меньше, чем в прыжке с парашютом,
В каждом дне. Мы живём — потому мы отважны.
«Берегите себя» — не банальность, не вежливость,
А мольба: мы друг другу нужны. Жизнь есть чудо.
Только это вы знаете сами, конечно же,
Это всё я себе говорю — вдруг забуду.
- 14. Мы виделись раньше
Текст
Мы виделись раньше?
Подумать волнительно
И отчего-то страшно:
Мы виделись раньше?
Верните мне
Память, что щедро растрачена
На прохожих толкнувших и наоравших,
На то, чтоб не крылья, а зубы наращивать.
И я до сих пор одеваюсь неряшливо —
Ну, вспомни — мы виделись раньше?
Верните спектакли, концерты и киносеансы, —
Ты видел там девочку с несоразмерным ей ранцем?
Мы виделись раньше —
На улицах, или же транспорт нас нёс по шоссейной
Дороге. И если бы память была как тетрадь посещений!
Чтоб расписались в том, что мы виделись, тысячи,
Там твоя скромная подпись тоже отыщется.
Я в прошлое очи таращу —
Мы виделись раньше
В предновогоднем цирке
У церкви
Отличники и отличницы,
Я кричу тебе в прошлое, только ты вряд ли откликнешься.
Мы виделись раньше?
И в трансе
Я повторю это время, чтоб больше оно не изгладилось:
Несколько вечных секунд, неузнанно, как под заклятием,
Мы смотрели друг в друга — а дальше спасёшь или ранишь?
Мы виделись раньше.
- 15. Колыбельная для студента
Текст
Древнерусские книжники просят у Бога,
Чтоб не дал им заснуть — нужно переписать
Житие или летопись. Только не могут —
Расплываются буквы в глазах.
Через много веков виден след их работы,
И поэтому знаем: им было не легче,
Чем нам — засыпаем, не выдержав лекций,
Продолжая писать. И от пота
И крови, и слёз наших некогда мокрых
Тетрадей листы изучив, сонный почерк
Откроет, услышав наш стон, палеограф;
Станет ясно: нам было не проще.
И сливаются сонно стоны сотни лет в песню,
Как чернильной рекой льются сонные строки.
...Нет ничего древних книг интересней —
Будут ли наши, как древние, трогать?
Все шаги в древнем городе помнят булыжники,
Помнят книги все руки. Просидеть бы весь день так
Только с книгой и лампой. Диалоги студентов
В учебнике — том, что про книжников
Я ищу на полях: nota bene и рядом
«Обалдеть!», а ещё — «Что вообще за кошмар тут?»
И лет десять назад был коллоквиум в марте,
И между страницами спрятан
Спор о том, когда лучше — в последнюю ночь или
Днём — прочитать это всё — ненавистное
Или прекрасное. Книжникам проще ли,
Чем нам перед парою, выстоять?
Вместо открытий наблюдаю тяжёлые
Битвы с учёбой на книжных полях,
И я засыпаю... Хочу поднять голову
И увидеть в окне — купола.
- 16. Ничтожность моих проблем
Текст
Когдá в жизни чёрная полоса,
И мне мало того, что вокруг все живые,
Вдруг подумаю: плачут ли по волосам
После химиотерапии?
- 17. Тобольск. Предчувствие города
Текст
Я отправлюсь туда, когда чаша терпения — вдребезги,
Будто полная мелочи, нужной когда-то, копилка;
Город меня не ждёт, он мучительно грезится,
Туда жаждут вернуться, туда отправляются в ссылку.
Белокаменный город по-древнерусски духовен:
Кремль — ковчег на застывших волнах. Надо быть осторожней:
Говорят, здесь опасно — не кончилось средневековье,
И купола филигранно синеют под кожей.
Горький воздух на волю из камер и келий выплыл,
Звон цепей и колоколов расколол раскалённо-застывшее время,
И в пении ангелов слышатся хрупко и хрипло
Крики приговорённых, и посвисты стрел всё острее,
И до рези в глазах пахнет дымом пожарищ — и ладаном,
Ничего не сравнить с этой грозной пугающей радостью,
И покорность становится видом борьбы самым страшным. Всё это угадано,
Не придумано. Сквозь километры, часы и века, и минуты, и градусы
Я отправлюсь туда — с точки зрения вечности скоро,
Хоть нечего ждать мне у запертых мира дверей, и
Надеюсь, что станет пугающе-древний город,
Пока нет в нём меня, на несколько лет древнее.
И движением, сходным с гремящим вращеньем ключа,
Многократным, когда с каждым кругом всё ближе к свободе,
Буду время назад на века и на час вращать,
Пока стрелки не вылетят стрелами в небо, не прекращая завода.
На катушке колёс киноплёнка железной дороги,
Только не нужно стесняться сбежать без спроса,
Только не нужно бояться хотеть слишком много:
Чтобы путь в этот город с линией жизни сросся.
Не сотрутся следы стёртых ног; нестерпимой, звенящей, тяжёлой
Цепью тянется незаживающий путь, с кровью смешанный.
Исступлённо петляет дорога, пронизано болью
Наше древнее право на бег, неизбежный и бешеный.
Всеми чувствами сразу найду этот город в неведомой шири,
Это будет побег и почти что набег — непрошено, но бескорыстно,
Не покорить — я отправлюсь туда покориться
Белым башням, стенам до небес — покориться Сибири.