Среди многих незаурядных и глубоких личностей, чье творчество определяет историю изобразительного искусства Сибири, особенное место принадлежит новосибирскому скульптору Вере Фёдоровне Штейн (18811971).

Вера Фёдоровна родилась в Петербурге, в семье профессора консерватории Ф. Ф. Штейна представителя старинной музыкальной династии, известного пианиста, концертировавшего в Европе и встречавшегося с Шуманом, Листом, Шопеном. В 19031905 годах она изучала живопись и скульптуру в петербургской Академии художеств, а два года спустя продолжила образование в Париже, где брала уроки в академии Коларосси и пользовалась советами Родена. После возвращения в Россию в 1909 году в круг интересов В. Ф. Штейн наряду с искусством вошла наука: она увлеченно занималась историей античного Причерноморья, участвовала в археологических раскопках в Крыму, читала лекции в Рабочем воскресном университете при Эрмитаже и Русском музее. Позднее, в конце жизни, она публиковала исследования по проблемам археологии Сибири.

В начале 1930-х годов, пережив, подобно многим ее современникам, арест и ссылку, Вера Фёдоровна переехала в Новосибирск. Здесь, став с 1934 года членом Союза советских художников, она на протяжении долгих лет постоянно участвовала в выставках, исполняла скульптурные портреты, в содружестве с архитекторами создавала монументально-декоративные композиции для различных зданий города. Одним из лучших произведений скульптора по праву считается барельеф «Танцы народов СССР» над входом в Новосибирский театр оперы и балета, выполненный при его строительстве в 19391940 годах.

В коллекции Новосибирского художественного музея наряду со скульптурными работами В. Ф. Штейн (портретом революционера Н. А. Морозова, моделями памятников М. Ю. Лермонтову и М. И. Глинке), а также ранними живописными этюдами петербургского и парижского периодов хранятся несколько графических листов, исполненных в 19301950-х годах. Они представляют еще одну грань творческого наследия мастера и знакомят со своеобразной, всегда безошибочно узнаваемой манерой Штейн-рисовальщика.

Четыре портретных рисунка из новосибирского собрания привлекают внимание классической ясностью и сдержанностью художественного языка, неизменностью графических приемов, свойственных автору. Разделенные четвертью века, они чрезвычайно сходны в технике исполнения, в трактовке частных деталей, в общем образном решении.

Характерные для рисунков В. Ф. Штейн предельная достоверность, впечатление осязаемости воспроизводимых пластических форм наиболее очевидны в листе «Санька раскулаченная» (1931).Лицо позирующей немолодой крестьянки, сосредоточенное и суровое, показано во всех подробностях, воспринимающихся как объективное и беспристрастное повествование о ее судьбе. Мелкие частые штрихи воспроизводят густую сеть морщинок; цветовые градации графита, красного и коричневого карандашей служат иллюзорной светотеневой лепке объемов. Твердыми карандашными линиями, акцентированными акварелью, изображены напряженные, глубокие складки у переносицы, в уголках рта; их пластическая четкость заставляет вспомнить о творческом опыте Штейн в области скульптуры. Отчетливыми штрихами обозначены трещинки на бескровных, плотно сжатых губах. Эта тщательная, скрупулезная детализация рисунка позволяет зрителю ясно и неторопливо прочитывать во внешнем облике изображенной историю ее нелегкой жизни, ощущать цельность и достоинство созданного художницей образа.

Модели остальных портретов В. Ф. Штейн из новосибирского собрания принадлежат к иному общественному кругу кругу артистической и научной интеллигенции. Биография артиста Стойкова (?), представленного на рисунке 1934 года, пока остается непроясненной. Лист 1957 года изображает старшего брата Веры Фёдоровны, Алексея Фёдоровича Штейна (18701959), пианиста, в 18941920 годах профессора Петербургской консерватории, педагога, стоявшего у истоков музыкального образования в Новосибирске. Вместе с Алексеем Фёдоровичем художница поселилась в Витебске, а затем, после соловецкого заключения, в Новосибирске. Женский портрет 1932 года на основании надписи на его обороте может быть предположительно определен как изображение Ксении Алексеевны Морозовой, супруги известного революционера-народовольца и ученого, директора Естественно-научного института имени П. Ф. Лесгафта Николая Александровича Морозова, чей скульптурный портрет В. Ф. Штейн исполняла в 1912 году. Морозов был не только активным деятелем в области политики и науки, но и владельцем большой художественной коллекции, унаследованной от отца, помещика усадьбы Борок Ярославской губернии. В его собрании находились произведения В. Л. Боровиковского, И. К. Айвазовского, И. И. Шишкина, М. В. Нестерова, Б. М. Кустодиева, А. Я. Головина, Л. С. Бакста, а также работы художников, с которыми Николай Александрович встречался и дружил: А. П. Остроумовой-Лебедевой, И. Е. Репина, Н. К. Рериха, Д. Д. Бурлюка, В. Ф. Штейн. Известно, что в этой коллекции имелись портреты К. А. Морозовой, исполненные Верой Фёдоровной предположительно в 1934 году, с которыми, возможно, связан и новосибирский рисунок.

Эти портретные образы созданы теми же средствами, что и «Санька раскулаченная». Внимание художницы так же сосредоточено на лицах изображенных, которые подробно и осязаемо моделируются ложащейся по формам тонкой штриховкой, жесткой и четкой в портрете Стойкова (?), тонально сближенной, подчеркивающей мягкость красивых, элегантных черт в портрете Штейна, более легкой и деликатной в набросочном портрете Морозовой. И та же строгая сдержанность главенствует в образном строе этих листов.

Ясная завершенность в характеристике моделей, исчерпывающая точность художественного высказывания определяют неповторимость и неординарность небольшого графического наследия Веры Фёдоровны Штейн, заметно выделяющегося среди произведений многих ее современников.

100-летие «Сибирских огней»