Вы здесь

Сибирские бронепоезда. Боевые маршруты

В предыдущей статье* мы остановились на том, что весной-летом 1942 г. построенные в Западной Сибири бронепоезда успешно прошли сдаточные испытания и отправились на фронт — непростая на самом деле работа сибирскими депо и заводами была успешно завершена, но...

Директива № 22сс от 29 октября 1941 г., с которой все началось, сроком готовности сформированных дивизионов назначала декабрь 1941 г., но по факту в это время на местах еще только приступали к строительству. В итоге задержка сдачи бронепоездов составила до полугода, на что, естественно, не могли не обратить внимания «компетентные органы». Часть переписки Управления бронепоездов и бронемашин ГАБТУ (Главного бронетанкового управления. — Ред.) РККА и НКВД по этому поводу сохранилась в деле «Переписка со сторонними организациями», которое, судя по формуляру, отечественным историкам до недавнего времени было совершенно не интересно. И правда ведь, какие мелочи: почти шестьдесят бронепоездов, ожидаемых на фронте зимой 1941—1942 гг., попали в действующую армию лишь к немецкому летнему наступлению 1942 г. — как, почему, кто виноват? Ну совершенно не интересно! Сделали, и ладно.

...А вот в НКВД так не считали: оставляя за скобками откровенно нереальные сроки директивы № 22сс, наркомат собрал множество фактов конкретных недоработок, неувязок и претензий как по организации работ, из-за которых происходили массовые задержки, так и по отдельным техническим решениям, существенно влиявшим на тактико-технические характеристики получившихся бронеединиц. Претензии были изложены в письме наркома Л. П. Берии от 12 апреля 1942 г., а для ответа на них начальник ГАБТУ РККА генерал-лейтенант танковых войск Я. Н. Федоренко создал комиссию под председательством инженер-полковника С. А. Афонина, которая и составила акт от 25 апреля 1942 г., являющийся прекрасной иллюстрацией объективных и субъективных проблем начального периода Великой Отечественной войны в области организации производства вооружения.

Так, из этого документа мы узнаем, в частности, следующее:

 

<…> 

3. В августе-сентябре 1941 года на заводах Юга было развернуто инициативное строительство бронепоездов по чертежам, разработанным Полтавским заводом. Чертежи разработаны (бронеплощадка и бронепаровоз) с ориентировкой бронирования по месту. Бронеплощадки монтировались на 4-хосных платформах.

4. По организации отдела Бронепоездов при ГАБТУ КА и при подготовке строительства бронепоездов по директиве 22сс от 29.10.41 г. бывшим Начальником отдела тов. Чабровым, было предложено строить бронепоезда по чертежам Полтавского завода.

По приказанию Зам. Наркома Обороны генерал-лейтенанта танковых войск тов. Федоренко бронеплощадки должны были монтироваться на 2-хосных платформах.

На 2-хосные бронеплощадки чертежей и технических условий не было, так как ранее подобные единицы не строились. Кроме того, все чертежи и технические условия и вся техническая документация на изготовление бронепоездов и 4-хосных бронеплощадок были эвакуированы в г. Куйбышев.

5. Проектирование 2-хосных бронеплощадок для изготовления бронепоездов по директиве 22сс было произведено НКПСом (Наркоматом путей сообщения. — Ред.).

Разработка чертежей в НКПС была поручена конструкторам, совершенно не имевшим опыта по бронепоездам и совершенно не знакомым ни с каким видом вооружения. Проектирование в основном велось по указаниям Начальника отдела бронепоездов при ГАБТУ КА тов. Чаброва и его заместителя тов. Стоянова.

Чертежи разработаны на 2-хосную бронеплощадку только по узлам. До февраля месяца на внутреннее оборудование чертежей не было.

На бронепаровоз чертежи Полтавского завода переработаны не были.

6. Узловые чертежи бронеплощадки и чертежи бронепаровоза на места строительства были высланы после 15.11.41 г.

При рассмотрении общего вида бронеплощадки в ГАБТУ КА было указано на необходимость сделать борта бронеплощадки с наклоном. После этого на места было дано указание о приостановке работ и общий вид бронеплощадки измененной конфигурации (с наклоном бортов) 20—22 ноября 1941 года был разослан фототелеграммой. На основе этой фототелеграммы в некоторых точках строительства была произведена дальнейшая разработка чертежей, а в некоторых пунктах строительство было начато так же на основе этой фототелеграммы по месту, что вызвало при последующем получении чертежей от НКПС неувязки.

7. Руководить и технически контролировать разработку чертежей в НКПСе работникам отделения строительства отдела Бронепоездов ГАБТУ КА не пришлось, за исключением единичных случайных моментов, когда им удавалось бывать по орг. вопросам в НКПС. В таких случаях конструкторам давались отдельные советы.

Указанное положение было вызвано тем, что все работники отделения строительства отдела бронепоездов (2 человека) были заняты на работах по доделкам бронепоездов, приходящих с заводов Юга в депо ст. Люблино и з-д им. Кагановича. При докладах начальнику отдела тов. Чаброву т. Смирновым обращалось внимание на ряд конструктивных недостатков и упущений и заявлялось, что конструкторам необходимо давать систематическую консультацию.

Консультировать не было разрешено и заявлено, что работников НКПС не следует нервировать, так как «сами ничего не знаете».

Разработка внутреннего оборудования бронеплощадок схематически производилась в январе и феврале месяцах 1942 г. Отдельные принципиальные моменты, которые должны быть отражены в чертежах, решались НКПСом в ходе строительства по запросу с мест телеграммами.

Весь имевшийся опыт в довоенном строительстве бронепоездов при проектировании для строительства по директиве 22сс совершенно не был учтен.

До настоящего времени бронирование паровозов производится по чертежам Полтавского завода, а бронеплощадок по чертежам НКПС.

8. Управление Бронепоездов ГАБТУ КА обращалось в НКПС (в отдел строительства бронепоездов) о необходимости разработки новых чертежей на бронепоезда, но НКПС за разработку не взялся, так как работники конструкторского бюро были полностью переведены на диспетчерскую работу по строительству бронепоездов в г. Москве и в ж.д. депо Союза.

Следовательно, группа конструкторов, получившая некоторый опыт в разработке бронепоездов и принимавшая участие в строительстве бронепоездов в производственных точках г. Москвы была распущена, хотя потребность в конструкторских работах ощущалась в большой степени (оборудование баз бронепоездов, доработка чертежей бронепоездов, переработка чертежей бронепаровоза и т. д.).

Неоднократные переговоры с Начальником отдела Строительства бронепоездов НКПС о сохранении группы — не привели к положительным результатам.

 

И это — только по вопросу о чертежах, по которым должны были строить бронепоезда на местах! Хотя уже здесь находится большая часть объяснений, почему не успели в срок...

Можно подумать, что было бы лучше оставить предложенный Чабровым четырехосный вариант, но — нет. Четырехосная двухбашенная бронеплощадка тяжелее, требует гораздо больше сил и средств для возвращения на рельсы в случае аварии, особенно в бою. В случае поражения такой площадки бронепоезд теряет до половины своей огневой мощи, а оснащенный двухосными — только четверть. И кроме того, четырехосных площадок в хозяйстве советских железных дорог в то время было меньше, чем двухосных, — они были более ценным ресурсом, а о том, что коллапс железнодорожных перевозок в условиях предыдущей мировой войны был одним из самых заметных факторов, приведших к революции, большевики помнили хорошо.

Много в ответе ГАБТУ РККА на претензии НКВД написано и о бронировании, в частности об использовании неброневых, незакаленных сталей, а в ряде случаев — даже котельного железа. Здесь главное:

 

Наличие различного металла для бронирования вызвано отсутствием планового снабжения, так как основной ориентировкой по материальному обеспечению строительства бронепоездов являлось использование внутренних ресурсов.

 

То есть что под рукой имеется — из того и строим...

И в дополнение к вопросу о связи бронирования и сроков:

 

Паровозные и вагонные депо и паровозо-вагоноремонтные заводы НКПС, где строились бронепоезда, не имеют оборудования для термообработки и правки броневой стали. Отдельные пункты строительства, расположенные близко к танковым заводам (Томская ж. д., Омская ж. д.) производили термообработку на этих заводах. В этих случаях бронепоезда начатые строительством в ноябре-декабре 1941 года закончены строительством только в марте-апреле 1942 года.

 

И это как раз наш случай, это часть построенных в Сибири бронепоездов.

Одним из недостатков, на которые обратил внимание НКВД, был перегруз бронеплощадок: рессоры двухосных площадок ломались, не выдерживая нагрузки. По этой причине к апрелю 1942 г. замене рессор подверглось тринадцать бронепоездов, в том числе пять — сибирской постройки. Причиной было использование более толстого, чем предполагалось при проектировании, металла. Казалось бы — естественное решение: компенсировать меньшую стойкость к пробитию неброневой стали увеличением ее толщины, а в результате — ходовая часть, рассчитанная на восемнадцать тонн на ось, при получившемся весе двухосной бронеплощадки между сорока и сорока пятью тоннами выходила из строя. А ведь кое-где еще и бетон между двумя листами бортовой брони заливали, «чтоб прочнее»!

Опыт боевых действий с самого начала войны показывал, что главный противник бронепоездов — вражеская авиация, отбиться от которой своими силами застигнутому на открытой местности бронепоезду удавалось далеко не всегда. Естественно, на недовооруженность составов средствами ПВО наркомат Берии также обратил внимание, но здесь от Управления бронепоездов и их строителей просто ничего не зависело: Главное артиллерийское управление не выделило всех затребованных пушек и крупнокалиберных пулеметов, так как их катастрофически не хватало. И так далее и тому подобное...

К сожалению, в указанном деле отложилась лишь часть переписки по вопросу: нет документов, присланных НКВД, никак не отражена позиция НКПС и изготовителей бронепоездов. Собранный вместе из различных архивов материал мог бы стать основой серьезной работы, но, боюсь, — работы, интересной лишь историкам. Для простого читателя она, скорее всего, будет, мягко говоря, тоскливой.

...Так или иначе, но менее чем за год войны было построено более восьмидесяти бронепоездов, что приблизительно в два раза больше, чем имелось в РККА в довоенное время. В стране просто не было нужного количества подготовленных бронепоездников (таково было официальное название военной специальности) — так кто командовал дивизионами, поездами, бронеплощадками? Разберем этот вопрос на примере 49-го ОДБП (49-й отдельный дивизион бронепоездов, позднее получивший наименование Шепетовского), благо поименный список комсостава на момент формирования у нас имеется.

Итак, командиром дивизиона был назначен подполковник Гершберг Яков Исаакович, до этого — старший преподаватель артиллерии Рубцовского пехотного училища. Еврей, из рабочих, 1899 г. рождения, с 1918 г. в РККА, выпускник Сумского артиллерийского училища, участник Гражданской и Великой Отечественной войн.

Вообще, назначать артиллеристов командирами бронепоездов и дивизионов было обычной практикой в тех условиях. Учитывая, что бронепоезда использовались, как правило, в качестве перемещающихся артиллерийских батарей и, хотя числились по бронетанковому ведомству, непосредственно подчинялись начальникам артиллерии частей и соединений, которые поддерживали, это было нормально.

Комиссар дивизиона — старший политрук Поляков Петр Антонович — был комиссаром танкового батальона в 1-м запасном танковом полку. В РККА с 1936 г., выпускник Харьковского военно-политического училища, без опыта боевых действий.

Заместитель командира дивизиона — капитан Зинченко Григорий Михайлович, бывший командир батареи 545-го АП РГК (артиллерийского полка Резерва Главного Командования). В РККА с 1935 г., выпускник Одесского артиллерийского училища, участник финской и Великой Отечественной войн.

Помощник командира по технической части — воентехник 2-го ранга Зеленский Владимир Васильевич. На должность (да и вообще в РККА) зачислен с должности начальника планово-производственного отдела депо станции Новосибирск. Образование высшее, в боевых действиях не участвовал.

Адъютант старший (это правильное название должности) — старший лейтенант Стариков Николай Михайлович, выпускник Ленинградского артиллерийского училища (с пятью классами средней школы!), на должность переведен из слушателей курсов начальников штабов при артиллерийской академии имени Дзержинского. В РККА с 1930 г., без боевого опыта.

Начальник связи — младший лейтенант Цыганов Василий Лукич, до этого — курсант Ленинградского училища связи с 1940 г., в боевых действиях не участвовал.

Начальник боепитания — воентехник 1-го ранга Пряхин Яков Иванович, ранее — начальник артиллерийского снабжения 286-го отдельного лыжного полка, образование высшее, в РККА с 1941 г., в боевых действиях не участвовал.

Старший паровозный техник Кричевский Александр Иванович и железнодорожный мастер Чибисов Дмитрий Иванович в ранге младших воентехников перешли в дивизион с должностей замначальника депо и железнодорожного мастера станции Новосибирск.

Командир бронепоезда «Железнодорожник Алтая» — старший лейтенант Реунов Иван Иванович, в Великой Отечественной войне ранее участвовал в качестве командира батареи 159-го АП 9-й гвардейской стрелковой дивизии, выпускник Лозовских артиллерийских курсов, в РККА с 1937 г.

Командир бронепоезда «Лунинец» — старший лейтенант Данилович Иван Иосифович, ранее — заместитель командира дивизиона 38-го запасного артиллерийского полка, выпускник Пушкинских АККУКС (Артиллерийских Краснознаменных курсов усовершенствования командного состава). В РККА с 1941 г., в боевых действиях не участвовал.

Командиры бронеплощадок в основном — выпускники артиллерийских училищ и курсов, ранее занимавшие должности от командира огневого взвода до начальника разведки артиллерийского дивизиона. Кто-то с опытом боев, кто-то — без, например, лейтенант Логвинюк Александр Ефимович переведен в командиры бронеплощадки из слушателей Пушкинских АККУКС, с пятью классами средней школы, в РККА с 1941 г. Странные дела в 1930-е творились: в артиллерийское училище или на артиллерийские курсы усовершенствования командного состава можно было попасть, имея базой пять классов обычной школы, то есть практически не зная геометрии, тригонометрии, физики и прочих лежащих в основе баллистики наук!

* * *

Итак, шесть сформированных в Западной Сибири дивизионов бронепоездов летом 1942 г. отправляются на фронт. Воевали они в разных местах — от Кавказа до Карелии, с разной напряженностью и потерями, но все так или иначе дожили до Победы. Самым заметным из них стал 49-й ОДБП, сформированный на станции Тайга и единственный из шести, получивший почетное наименование — с 17 февраля 1944 г. он официально назывался «49-й Отдельный Шепетовский дивизион бронепоездов», и именно его боевой путь мы и проследим.

Вообще, говоря сейчас о Великой Отечественной войне, люди чаще всего представляют череду сражений, забывая о том, что большая части времени для конкретных участников войны — это промежутки между боями, заполненные тяжелой работой, маршами, бытовыми проблемами и учебой. Да, история 49-го дивизиона местами напрашивается на экранизацию в военно-приключенческом жанре с захватывающими эпизодами — вот только за три года (с 1942-го по 1945-й) этих приключений на боевом пути между Москвой и Оппельном было гораздо меньше, чем можно предположить.

Но к делу: 29 июня 1942 г. дивизионом был получен приказ замнаркома обороны СССР (вероятно — Я. Н. Федоренко) о выдвижении в действующую армию в распоряжение командующего Юго-Западным фронтом. И сразу, без какого-либо вступления, начинается первый эпизод — одиссея бронепоезда «Лунинец».

В день получения приказа дивизион двумя эшелонами начал движение, имея разрыв между бронепоездами в два часа. На станции Кочетовка второй эшелон задержался из-за вражеской бомбардировки и затем на станции Грязи получил приказ о переподчинении командующему Брянским фронтом — в итоге бронепоезд «Лунинец», не имея связи со штабом, прибыл 1 июля 1942 г. на Юго-Западный фронт, в Воронеж, а «Железнодорожник Алтая» со штабом и базой дивизиона 5 июля — на Брянский фронт, на станцию Елец. Таким образом, половина дивизиона оказалась на острие наступления немецкой 4-й танковой армии на Воронеж, а половина — севернее, в районе, из которого советские войска будут пытаться наносить фланговые удары по наступающему противнику.

Боевая одиссея бронепоезда «Лунинец» начинается в ночь на 3 июля, когда командир БП получил приказ совместно с приданным десантом (батальоном пехоты) охранять перегон и железнодорожные станции Лиски и Давыдовка от атак воздушного и наземного противников. Дело осложнялось тем, что БП никому не придавался и на снабжение не брался, а основные припасы остались с базой дивизиона.

Если верить документам, 5 июля на станции Давыдовка бронепоезд шестнадцать раз бомбили вражеские самолеты, налетая группами по 6—18 машин. Паровоз получил повреждение от авиабомбы, горячий пар из лопнувшего свистка пошел в кабину машиниста, но «Лунинец» продолжал маневрировать, успешно уклоняясь от ударов. Один бомбардировщик удалось сбить, но кончились патроны к зенитному крупнокалиберному пулемету. В этот день «Лунинец» впервые вышел на огневую позицию для обстрела наступающего противника, но... тот находился вне зоны досягаемости бронепоездных короткоствольных пушек образца 1927/32 гг.!

Невозможно было восполнить запас воды (разбиты водокачки близлежащих станций), у экипажа закончились продукты (на станции Давыдовка удалось достать лишь немного гороха), а 6 июля, следуя от станции Лиски на восток, после очередного налета немецких бомбардировщиков «Лунинец» столкнулся с одной из типовых проблем бронепоездов — железнодорожное полотно было разрушено. И хуже того — был сильно поврежден железнодорожный мост через реку Икорец, находившийся к тому же под огнем немецкой артиллерии. Описание дальнейших событий имеется в документах:

Командой бронепоезда в течение 20 минут было восстановлено разрушенное железнодорожное полотно; железнодорожный мост, поврежденный авиацией противника, отремонтировать средствами и силами бронепоезда было невозможно.

Противник открыл ураган артиллерийского огня по бронепоезду. Командир бронепоезда старший лейтенант Данилович Иван Иосифович принимает решение — высадить личный состав из боевой части и на тихом ходу проехать мост. Спокойные, смелые и отважные машинисты Хурсик Петр Андреевич и Шипачев М. Ф. ведут дорогостоящую для советского народа боевую часть через серьезно поврежденный мост, рискуя своей жизнью во имя Социалистической Родины.

Бронепоезд тихо подходит к мосту. Напряженная минута [для] всей команды, первая бронеплощадка идет на мост, а за ней вторая. На минуту все затаили дыхание — на мост идет «шайтан», так любезно команда бронепоезда называет свой паровоз, который не один раз в последующих боях решал судьбу как боевой части, так и команды бронепоезда.

Когда на мосту находился бронепаровоз, мост медленно начал садиться, но Хурсик поджал на «большак» и вывел бронепоезд.

За отвагу и мужество при спасении бронепоезда Правительство наградило тов. Хурсика медалью «За отвагу», тов. Шипачева медалью «За боевые заслуги».

Впереди, за мостом, горел разбитый вражеской авиацией эшелон. Горели боеприпасы и обмундирование. Бронепоезд подошел к эшелону, отсоединил горящие вагоны и спас одиннадцать вагонов обмундирования.

Противник наседал, бронепоезд с боями отходил в направлении станции Поворино, прикрывая отход своих войск.

 

...Только 17 июля 1942 г. бронепоезд «Лунинец» воссоединился с дивизионом на станции Хитрово в полосе Брянского фронта. К этому времени отразивший несколько авианалетов бронепоезд «Железнодорожник Алтая» также записал на свой счет один сбитый вражеский самолет. С этого момента дивизион более чем на полгода остается на участке Елец — Тербуны — разъезд Ударник, выполняя задачи по охране железной дороги и противовоздушной обороне станций и изредка обстреливая немецкие позиции — та самая работа, из которой и состояла в основном война...

К концу года боевой счет 49-го дивизиона был следующим: проведено одиннадцать огневых налетов по переднему краю противника, уничтожено до 350 человек живой силы противника, три артиллерийские батареи, два отдельных миномета, четыре пулеметные точки, сбито четыре самолета. Появились первые серьезные потери: 11 августа 1942 г. «Железнодорожник Алтая» во время дежурства на перегоне Долгоруково — Свечинская в ходе налета восемнадцати бомбардировщиков Ю-88 получил попадание авиабомбы в бронепаровоз, записав при этом на свой счет два сбитых самолета. Погибли машинисты, часть разведчиков и командир бронепоезда старший лейтенант Реунов (всего девять человек), еще десять были ранены.

Трудный 1942 год закончился советским наступлением под Сталинградом, а затем серия операций, прокатившаяся по линии фронта с юга на север, последовательно обрушила немецкую оборону. В конце января 1943 г. после успешного завершения Острогожско-Россошанской наступательной операции пришел черед освобождения Воронежа, большая часть которого с июля 1942 г. находилась под контролем противника.

В это время происходит и присвоение всем наличным бронепоездам РККА трехзначных номеров: «Лунинец» теперь имеет номер 704, а «Железнодорожник Алтая» — 663.

49-й ОДБП получает приказ поддерживать своим огнем 47-й стрелковый полк 15-й стрелковой дивизии 13-й армии Брянского фронта, наносящей удар с севера общим направлением на Касторное. Туда же в ходе наступления должны выйти 38-я и 40-я армии Воронежского фронта с других направлений, замыкая кольцо вокруг сил 2-й немецкой и 2-й венгерской армий.

И здесь разыгрывается второй захватывающий эпизод истории дивизиона — дело в том, что описание боя 27 января 1943 г., проведенного 49-м дивизионом, вошло во второй ежегодный отчет Управления бронепоездов и бронемашин, обобщающий опыт ведения боевых действий бронепоездами за период с июня 1942-го по июнь 1943 г., в качестве примера умелых и решительных действий. Надо отметить, что далеко не все дивизионы удостоились упоминания в этих аналитических записках, а уж в качестве образцовых...

 

...Решительность действий, непоколебимую веру в победу показал личный состав 49 ОДБП, действовавший на участке Тербуны — разъезд Ударник.

Перед дивизионом была поставлена задача: в момент прорыва оборонительной полосы противника на участке соседнего соединения, во взаимодействии со стрелковым полком активными действиями привлечь внимание противника на себя и быть в готовности к преследованию его в направлении Бобровка — Улабино.

За несколько дней до наступления комсостав дивизиона, совместно с комсоставом СП произвели тщательную разведку и рекогносцировку местности.

Узнав на месте все вопросы взаимодействия и связи со стрелковыми и артиллерийскими частями, командование дивизиона организовало разведку состояния железнодорожного полотна в глубине обороны противника, используя для этой цели саперов полка.

С началом наступления и выхода соседних частей на рубеж Андроновка — Батраки, командир дивизиона получил приказ: «ДБП из р-на Тербуны выдвинуться в тыл фашистских войск к разъезду Ударник, где решительными действиями совместно с частями СП уничтожить обороняющегося противника».

Это решение было сопряжено с известным риском, но оно сулило большие тактические выгоды.

Ворвавшись в тыл противника, 1-й БП своим огнем обеспечил 2-му батальону прорыв обороны противника на своем участке фронта и [возможность] захватить населенные пункты Войково, Ивино, а 2-ой БП открыл губительный огонь по Набоково, Светлая, куда стекались отступающие из Бобровки разрозненные группы противника и окончательно деморализовал не только солдат, но и офицеров.

ДБП справился с поставленной перед ним задачей, своим огнем нанес большой урон в живой силе и технике противника.

Во взаимодействии со стрелковыми частями за 2 дня боев было уничтожено несколько сот немцев, захвачено много пленных, захвачены склады с продовольствием, вооружением и боеприпасами, освобождено от фашистов 15 населенных пунктов.

 

Буквально-таки эпическая история про хитрость, достойную Одиссея! Чуть-чуть литературной обработки — и готова легенда! Так и видится все это: ночь, заснеженная степь, крадущийся под горку бронепоезд с ротой десантников тихо проскальзывает по рельсам через передний край спящего противника — и огневая феерия восьми орудий и сорока пулеметов, рвущая в клочки с кинжальной дистанции ничего не подозревающих немцев!

Даже жаль, что подобные документы, возбуждающие фантазию, обычно появляются вдали от мест боев и не вполне соответствуют реальности. Если, как и положено историку, начать перепроверять сведения, картина получается далеко не такой интересной.

Вот так описывает бои на перегоне Тербуны — разъезд Ударник штаб 49-го ОДБП в историческом формуляре дивизиона:

 

26 января 1943 года по тревоге 49 ОДБП в составе бронепоездов №№ 704 и 663 вышел на огневые позиции в район жел. дор. станции Тербуны. В 7.00 из восьми орудий бронепоездов были выпущены первые снаряды по врагу, а потом последовал жестокий огневой налет — возмездие немецким захватчикам. За первый огневой налет по противнику было выпущено до 1000 снарядов. За этим налетом последовали следующие налеты. Противник начал оказывать свое сопротивление бронепоездам, действуя огневыми налетами по ОП бронепоездов. Район ОП бронепоездов противник пристрелял еще задолго до наступления, находясь в долговременной обороне. Поэтому обстановка действий дивизиона несколько осложнялась тем, что противник ложил снаряды почти без промаха, попадая вблизи жел. дор. полотна и в полотно.

Бронепоезда продолжали бой, изменяя свои ОП. 27.1.1943 г. в 7.00 вражеские самолеты в количестве шести штук бомбили боевые порядки дивизиона бронепоездов. Огнем зенитных средств дивизиона были рассеяны боевые порядки самолетов. Самолеты беспорядочно сбросили бомбы, не причинив ущерба бронепоездам.

27.1.1943 г. утром на переднем крае немецкой обороны немцы подожгли села и под прикрытием дыма начали свое поспешное бегство на город Касторное. В 9.00 был получен приказ командира 47-го стрелкового полка о выдвижении бронепоездов со ст. Тербуны к разъезду Ударник сколько позволяет путь. Выполняя приказ командира 47-го СП, бронепоезд № 663 выдвинулся за боевое охранение нашей обороны и из орудий прямой наводкой расстреливал отступающих немцев.

В 10.00 зам. командира дивизиона по политчасти объявил личному составу радостные известия, что нашими войсками заняты населенные пункты: Васильевка, Набоково, совхоз Ударник, разъезд Ударник, Воейково и др., противник поспешно отступает на Касторное, наши танковые подразделения отрезали пути отхода противника из Касторное.

Дальнейшее продвижение и преследование отступающего противника было невозможно по причине разрушенного жел. дор. полотна.

 

Да, похоже на отчет УБПиБМ (Управление бронепоездов и бронемашин. — Ред.), но есть нюансы: немцы уже отступали, в тыл противнику никто не врывался, бронепоезд стрелял с бывшей нейтральной полосы, причем только из пушек, а значит, с дистанции вряд ли меньше километра. Не эффектно, но эффективно.

...Дальше были обычные фронтовые будни — бои, работа, проблемы взаимодействия с тыловиками.

Весной 1943 г. дивизион отражал многочисленные налеты немецких бомбардировщиков на станцию Елец, через которую шло снабжение 13-й армии (с 15.03.1943 г. — Центрального фронта). Экипажи неоднократно участвовали в тушении опасных пожаров, растаскивали с помощью бронепоездов горящие вагоны (в том числе с боеприпасами и взрывчаткой). А в это время командование 13-й армии более месяца пытается от органов ВОСО (военных сообщений) добиться переброски 49-го дивизиона под Поныри. Потребовалось два приказа командования армии и вмешательство комфронта Рокоссовского, чтобы бронепоезда убыли по назначению! Вообще, этой прекрасной теме — взаимоотношению между 49-м ОДБП и военными железнодорожниками, комендантами станций зимой — осенью 1943 г. — посвящен отдельный двухстраничный документ с подробным перечислением самых разных задержек и неувязок.

С конца апреля бронепоезда дивизиона ведут охрану железнодорожного полотна и станций между Курском и Понырями от воздушного и наземного противника. Разведка дивизиона с 1 мая ведет наблюдение за врагом с оборудованного наблюдательного пункта в районе станции Малоархангельск (непосредственно за передовой линией советской обороны) — при этом штаб и база дивизиона были переведены из обстреливаемых немецкой артиллерией Понырей (7 км от линии фронта) в Золотухино. За май 1943 г. дивизион подготовил двенадцать огневых позиций для бронепоездов между станциями Малоархангельск и Золотухино.

Первого июля разведгруппа дивизиона под командованием старшего лейтенанта П. А. Лебедя сообщила в штаб дивизиона об обнаружении сосредоточения более тысячи танков противника, а 3 июля с 22.00 немцы вели сильный огонь по нашему переднему краю, маскируя таким образом шум моторов подтягивающихся к передовой танков.

И здесь мы снова имеем возможность сравнить описание одних и тех же событий в двух разных документах: в историческом формуляре, составленном в сентябре 1944 г., и в отчете о боевых действиях 49-го ОДБП за июль 1943 г., написанном по горячим следам. И естественно, никакой «тысячи танков», выявленных разведкой дивизиона, в отчете нет — это следствие определенной «беллетризации» исторического формуляра. Следует признать, что у человека, писавшего формуляр, был свой стиль, которым даже можно попробовать насладиться:

 

5 июля 1943 года в 2.00 артиллерия нарушила спокойствие ночью. Немецкая артиллерия обрушила свой огонь по нашему переднему краю. Советская артиллерия обрушила свой ураган огня по обезумевшим немцам. После часового боя артиллерии на участке правее и левее до 15 километров от станции Малоархангельск вверх поднялись тучи дыма и земляной пыли. Теперь было видно, что обнаглевшие немцы после сталинградского побоища решили восстановить свой тупой немецкий самоуверенный престиж новым наступлением на Орловско-Курском направлении. С восходом солнца появились в воздухе тучи немецких самолетов, державших курс на правый фланг нашей обороны. Началась яростная бомбардировка переднего края правее жел. дор. станции Малоархангельск. Через 30—40 минут немецкие самолеты шли непрерывными группами по 40—50 самолетов бомбить левый фланг нашей обороны.

Тихое июльское утро наполнилось гулом выстрелов орудий и бомбовых разрывов.

Началась грозная битва.

 

Да, «Лунинец» и «Железнодорожник Алтая» попали почти в самое пекло боев на северном фасе Курской дуги, более того — 49-й дивизион оборонял станцию Поныри. Те самые Поныри, что обеими сторонами считались одной из двух ключевых позиций сражения и которые не смогли взять новейшие немецкие самоходки «Фердинанд». Так что — эпизод третий: «Бронепоезда против “фердинандов”».

Но прежде чем углубляться в описание боев, сделаем шаг назад и определимся, с чем 49-й ОДБП в эту битву вступил и какие задачи перед ним были поставлены.

На два бронепоезда имелось: восемь пушек калибра 76-мм образца 1927/32 г. (короткоствольная танковая КТ-28), одна 37-мм и шесть 20-мм зенитных пушек, пять крупнокалиберных пулеметов ДШК, два станковых пулемета, 51 пулемет ДТ, один зенитный пулемет винтовочного калибра, 117 винтовок, шесть пистолетов-пулеметов. Боеприпасы: выстрелов к 76-мм пушке — три боекомплекта (БК), 37-мм МЗА — два БК, 20-мм МЗА — семь БК, патронов к ДШК — три БК, винтовочных патронов — шесть БК. Продовольствия — на шесть суточных выдач. Личный состав: среднего и старшего начсостава — 24 человека, младшего начсостава — 141, рядового состава — 62, всего — 227 человек.

На 1 июля 49-й ОДБП с передовой базой находился на станции Золотухино, а основная база — на станции Охочевка. Дивизион являлся огневым резервом командующего 13-й армией и в случае прорыва противником нашей обороны в районе станции Малоархангельск должен был поддерживать огнем орудий и пулеметов пехотные части, занимавшие оборону в полосе железной дороги. Участок ответственности был определен от станции Поныри (включая и ее саму) и далее на юг. Дивизион находился в оперативном подчинении командира 81-й стрелковой дивизии, которая «седлала» железную дорогу, находясь в обороне севернее станции Малоархангельск, также дивизион поддерживал постоянную связь с 307-й стрелковой дивизией, находившейся во второй полосе обороны армии в окрестностях станции Поныри.

Пятого июля бронепоезда в бой не вступали, находясь в полной готовности. Основной удар 47-го и 41-го немецких танковых корпусов по 13-й армии пришелся западнее железной дороги, однако к 6 июля противник подошел к станции Поныри с севера и северо-запада, поэтому в этот день дивизион выходит на боевой участок станция Возы — станция Поныри и в 14.30 получает от начальника артиллерии 81-й стрелковой дивизии задачу на ведение огня. В 16.00 с огневой позиции (цитата) «у ж.д. будки, что южн. ст. Поныри 1 км», двумя бронепоездами был совершен огневой налет по трем местам сосредоточения противника: в районе железнодорожной будки в 1 км севернее станции Поныри, в районе «Школа Северная» в поселке 1-е Поныри и у отметки 214,0.

На саму станцию поезда зайти уже не могли — пути были заминированы и частично взорваны. За 6 июля дивизион отчитался о срыве двух атак пехоты противника (в этот день немецкие тяжелые самоходки «Фердинанд» участвовали в атаке на Поныри с севера), уничтожении до 200 солдат противника и огневых средств в обстреливаемых районах, а также о трех сбитых зенитными средствами БП № 704 самолетах Ме-109 (по другим данным — часть из них была Фв-190). Огонь артиллерии бронепоездов дал возможность отходящему под давлением врага личному составу 81-й стрелковой дивизии окопаться на высоте 248,9.

Вечером «Лунинец» сталкивается с выпущенным вопреки всяким правилам на боевой участок со станции Возы товарным поездом. Итог — три разбитые платформы: одна контрольная и две со средствами ПВО; два человека получили ранения. За ночь «Лунинец» заменил платформы, пополнил припасы на станции Золотухино и 7 июля к 12.00 вернулся на боевой участок.

С 7 июля дивизион находится в подчинении 307-й стрелковой дивизии (81-я отошла во второй эшелон) и за день совершает по противнику, атакующему станцию примерно с тех же позиций, что и днем ранее, восемь (в более позднем отчете — десять) огневых налетов на 100—140 выстрелов каждый. Огнем дивизиона рассеяно и частично уничтожено до полка пехоты, заявлено об уничтожении трех орудий, пяти пулеметов; зенитчики «Лунинца» сбили еще один Фв-190. С этого дня отмечаются попытки немецкой дальнобойной артиллерии накрыть бронепоезда на огневых позициях или подходе к ним.

День 8 июля стал критическим в обороне Понырей — немцы охватывают населенный пункт с севера, северо-запада и запада, пытаются отрезать станцию с юга, заходя через Березовый Лог и по линии Битюг — 2-е Поныри. Атаки следуют одна за другой — по восемь, а то и десять за этот и следующий день, с разных сторон и разными силами.

К исходу дня немцам удается занять поселок Первое Мая, расположенный примерно в километре на северо-восток от Понырей, захватить Березовый Лог (в километре на запад от южной окраины Понырей), а с севера противник продвинулся до вокзала включительно («фердинанды» участвовали в атаке на Поныри и в этот день).

Утром этого дня огонь по противнику по заявкам нашей пехоты вел БП № 663 («Железнодорожник Алтая»), и в 9.10, выдвигаясь на огневую позицию для третьего артиллерийского удара по северной окраине станции, он попал под удар вражеских пикирующих бомбардировщиков. Попытки маневром избежать попаданий и огнем из зенитных пушек и пулеметов сорвать атаки оказались успешными частично: прямое попадание авиабомбы было лишь одно, причем в контрольные платформы на оконечности бронепоезда, заполненные рельсами, шпалами и прочим железнодорожным имуществом. Тем не менее осколками близких разрывов было убито семь и тяжело ранено пять человек. Повреждены две платформы ПВО, одна бронеплощадка (ее командир, старший лейтенант Верденский, убит), тендер бронепаровоза; вышли из строя: 37-мм зенитная пушка, два пулемета ДТ, станковый пулемет «Максим» и три винтовки.

Через полчаса после атаки экипаж «Железнодорожника Алтая» уже восстановил полотно и ход, а ближе к 11 часам утра убыл на ремонт в Курск. Сменивший БП № 663 на огневой позиции БП № 704 («Лунинец») продолжал вести огонь по окраинам Понырей по заявкам пехоты и по данным своего НП (наблюдательного пункта. — Ред.) — по танкам и живой силе противника на поле близ населенного пункта Битюг.

В деле вывода поврежденного бронепоезда № 663 из боя исторический формуляр особо отмечает техника-лейтенанта Д. И. Чибисова, руководившего работами по восстановлению железнодорожных путей — правда, к моменту написания отчета немецкие бомбардировщики успели несколько размножиться: описана не одна атака двадцати пикировщиков, а две: из восемнадцати и тринадцати самолетов. Есть разночтения и по потерям: указано только пять убитых и трое тяжелораненых.

Девятого июля дивизион огнем «Лунинца» поддерживал контрудар пехоты и танков, выбивших противника из Понырей, — за день боя было уничтожено до 300 немецких солдат, подавлен огонь восьми минометов, уничтожено три пулеметных точки.

А вот так красочно описан этот день в историческом формуляре:

 

9 июля 1943 года знаменательный день в жизни каждого, кто воевал на бронепоезде № 704. Июльское жаркое утро. В 4.00 бронепоезд находился на выжидательной позиции и ожидал боевого приказа. В 5.00 командир дивизиона приказал — выйти на ОП № 5 в десятиминутный огневой налет и открыть ураган артиллерийского огня по западной окраине станции Поныри, где немцы перешли в атаку. Через три минуты бронепоезд обрушил свой огонь по противнику. Атака немцев захлебнулась в их собственной крови, а наша пехота по трупам немцев продвинулась вперед на один километр. В этот момент был дорог каждый шаг земли потому что все услышали приказ Командующего фронтом генерала армии Рокоссовского «Понырей не сдавать врагу». За огневой налет 7 минут бронепоезд выпустил более 600 снарядов и отразил атаку противника, обеспечил продвижение своей пехоте.

Как только бронепоезд кончил огневой налет и возвратился на исходную позицию, Командующий БТ и МВ (бронетанковыми и механизированными войсками. — Ред.) 13 Армии генерал-майор Королев позвал командира бронепоезда капитана Шелохова к телефону, поблагодарил личный состав за храбрость и мужество в бою, пожелал еще лучших успехов в борьбе с немецкими захватчиками.

Грозные сибиряки без устали и страха мстили врагу за вчера погибших товарищей, они мстили за разрушенные города и села, за смерть, кровь, слезы и горе нашего народа. В этот день бронепоезд совершил много огневых налетов по врагу, сбил один самолет противника Ме-109, выпустил до тысячи снарядов по врагу.

 

Здесь уже и сбитый вражеский самолет добавился, о котором ни полслова в отчете, а в отдельном рапорте о боях за Поныри штаб дивизиона сообщил, что за этот день было выпущено 1000—1200 снарядов башенных орудий.

Именно на 9—10 июля приходятся попытки немцев взломать оборону Понырей массированным ударом тяжелых самоходок и танков со стороны поселка Первое Мая — только в первом эшелоне на участке в три километра шло около 150 машин, более половины из которых были тяжелыми. И пройти им надо было всего чуть больше километра...

Понятно, что пушками 49-го дивизиона с «тиграми» и «фердинандами» бороться было бессмысленно, но значки «отсечного огня» на схеме боя — это как раз отражение этих атак. Задачей артиллерии бронепоездов в этот момент сражения было заставить немецкую пехоту залечь и оставить «зверинец» наедине с советской пехотой, минными полями и многочисленной тяжелой и противотанковой артиллерией.

Десятого июля на место отошедшей для отдыха и доукомплектования 307-й стрелковой дивизии пришла 4-я гвардейская воздушно-десантная дивизия, начальник артиллерии которой и ставил теперь задачи дивизиону; и, кстати, вечером этого же дня из ремонта вернулся БП № 663.

На схемах ведения огня видно, что перелом в боях за Поныри уже был достигнут: вместо полукруга целей, плотно охватывающего станцию, дивизион имел дело лишь с группой районов, вытянувшихся с юга на север вдоль западной окраины станции от Березового Лога до околицы поселка 1-е Поныри. И это несмотря на прорыв «фердинандов» на окраину Понырей — в очередной раз без пехоты, и теперь — в последний раз. Позже противник начал переходить к обороне, и заявок на ведение огня дивизиону несколько дней не поступало.

Последний выход на огневую позицию в ходе Курской битвы у 49-го ОДБП состоялся 16 июля 1943 г., когда по заявке начарта перешедшей в наступление 4-й гвардейской воздушно-десантной дивизии бронепоезда обстреляли район сосредоточения пехоты противника близ высоты 239,0 и населенного пункта Ржавец. Следовать за наступающей пехотой дивизион не мог — в попытках уничтожить бронепоезда немцы бомбами и артогнем разрушили железнодорожное полотно в районах огневых позиций от Понырей на юг на два — два с половиной километра.

За все время боев дивизион провел двадцать семь огневых налетов по живой силе и технике противника, и особо отмечено, что не было ни одного случая неисполнения заявок пехоты. Уничтожено 750 немецких солдат (в формуляре — 850), три орудия разных калибров (в формуляре — семь артиллерийских батарей), шесть пулеметных точек (в формуляре — четыре), тринадцать минометов (в формуляре — еще и пять минометных батарей). Подавлен огонь семи пулеметов и минометов, рассеяно до полка солдат противника, сбито шесть самолетов. При этом израсходовано: 76-мм выстрелов — 2 938 шт. (в формуляре — 2 244 шт.), 37-мм выстрелов к зенитной пушке — 196 шт. (в формуляре — 351 шт.), 20-мм выстрелов к зенитной пушке — 5 140 шт. (в формуляре — 5 355 шт.), патронов к ДШК — 4 050 шт. (в формуляре — 8 129 шт.), винтовочных патронов — 12 535 шт. (в формуляре — 4 587 шт.). Действия дивизиона получили высокую оценку командования 81-й и 307-й стрелковых дивизий, а также командующего БТ и МВ (бронетанковыми и механизированными войсками) 13-й армии.

Потери: восемь человек убито, пять — тяжело ранено, девять — остались в строю с легкими ранениями; разбито шесть контрольных платформ, один пулемет ДТ и три винтовки.

При сравнении цифр отчета и формуляра, с одной стороны, видно желание постфактум еще немного приукрасить свои заслуги (достоверность заявленных потерь противника — тема отдельного разговора), а с другой — исторический формуляр писался уже после гибели штабного вагона вместе со всей (так было заявлено) документацией за 1942—1943 гг., так что разнобой в цифрах не удивителен.

В отчете отдельно отмечено, что имеющиеся пушки уже неэффективны: мала дальность стрельбы, систематически происходят задержки и отказы из-за износа противооткатных приспособлений. Также снижало эффективность несовершенство прицельных приспособлений — достаточно упомянуть, что специальных прицелов для стрельбы с закрытых огневых позиций на бронепоездах просто не было. Таким образом, вопрос о перевооружении 49-го ОДБП был поставлен летом 1943 г. (за полгода до массового выхода из строя имеющихся пушек), а для решения вопроса понадобился год.

На 1 августа 1943 г. обеспеченность боеприпасами была следующей: 76-мм выстрелов к пушке — 3 084 шт. (1,9 БК), 37-мм выстрелов к зенитной пушке — 1 336 шт. (3,3 БК), 20-мм выстрелов к зенитной пушке — 38 502 шт. (6,4 БК), патронов к ДШК — 46 416 шт. (3,3 БК), винтовочных патронов — 404 950 шт. (6,5 БК).

К наградам представлено тридцать четыре отличившихся бойца и командира, кроме того, успешные действия дивизиона привлекли внимание не только командования, но и различных гостей — 10 июля около трех часов в дивизионе провел поэт Евгений Долматовский и корреспонденты армейской газеты, 12 и 14 июля приезжали корреспонденты «Красной звезды», а с 15 по 17 июля вели съемку два кинооператора из Политуправления Центрального фронта.

Отдельным «добрым словом» уже в осенних докладах в УБПиБМ командование 49-го дивизиона помянуло железнодорожные власти — выпущенный навстречу «Лунинцу» и ставший причиной аварии товарняк был только частью бардака и разгильдяйства, реально творившихся на прифронтовых станциях.

Ну и вот, кстати, ответ на вопрос, почему между приказом о первом выходе на огневую позицию и открытием огня прошло аж полтора часа — притом, что бронепоезда находились в полной готовности, а расстояния исчислялись отнюдь не десятками километров:

 

Во время боевых действий дивизиону всегда препятствовали в ведении боевых операций военные коменданты станций, которые часто продерживали бронепоезда у семафоров и вместо своевременной явки бронепоездов на огневые позиции бронепоезда иной раз имели опоздания. И только 9 июля личный представитель Командующего 13 Армией генерал-лейтенанта Пухова прибыл в район действия дивизиона, после чего все недостатки по обслуживанию бронепоездов были устранены... ранее, 6 и 7 июля продерживали бронепоезда под семафорами по часу и более, а в нынешних условиях боевых действий требуется для дивизиона несколько перегонов, чтобы можно было налеты производить внезапно и сохранить бронепоезда от налетов авиации. Но не всегда дивизион имеет возможность получить подобные условия от ж.д. работников, так как коменданты ж.д. станций не считаются с действиями бронепоездов.

 

И это старая, известная проблема, зафиксированная и у нас, и у немцев: максимальные трудности возникали при отступлении, когда особо шустрые коменданты станций начинали взрывать мосты и пути в тылу бронепоездов, ведущих бой...

Следующие полгода 49-й дивизион следовал в рядах наступающей 60-й армии, но в непосредственных боях участия не принимал. Обычная работа в это время — отражение налетов авиации противника на железнодорожные станции и борьба с их последствиями, если атаку не удавалось сорвать. Именно при неудачной попытке отражения авианалета 12 октября 1943 г. в Конотопском парке железнодорожного узла Нежин была потеряна база дивизиона со всем штабным имуществом и погиб начальник штаба дивизиона капитан Данилович.

В феврале 1944 г. 49-й ОДБП под командованием майора Копылова в составе Группы дивизионов бронепоездов 60-й армии 1-го Украинского фронта принял активное участие во взятии крупного железнодорожного узла — станции Шепетовка. Несмотря на отмечавшиеся позже недостатки эксперимента с объединением дивизионов, выразившиеся, в частности, в затруднении маневрирования нескольких собранных на одном участке бронепоездов, сами ОДБП в этих боях показали себя с наилучшей стороны.

В начале операции 49-й ОДБП находился в непосредственном подчинении начальника артиллерии 351-й стрелковой дивизии 18-го стрелкового корпуса — личный состав дивизиона вел разведку, готовил огневые позиции, восстанавливал железнодорожное полотно и мост, а позже — вел огонь по противнику, разрушая его укрытия, выбивая пулеметы и минометы, обеспечивая атаки нашей пехоты. Только 10—11 февраля 1944 г. в ходе подготовки атаки и во время боя за высоту 311,1 дивизион выпустил 608 снарядов, уничтожив четыре пулеметных точки и ротную минометную батарею. Овладение этой высотой имело особую важность, так как с нее просматривалась местность на 10—15 километров вокруг.

Вообще за время боев совместно с 351-й стрелковой дивизией с 10 по 23 февраля 1944 г. (по данным штаба дивизии, переданным для отчета в штаб дивизиона) уничтожено: солдат и офицеров противника — до 700, пулеметных точек — 22, артиллерии разной — 12 единиц, минометных батарей — 5, повозок с боеприпасами — 8. Артогнем бронепоездов отражено атак противника — 15 (в том числе — две крупные). Дивизион за это время израсходовал 76-мм осколочно-фугасных гранат — 1 862 артвыстрела, шрапнели — 56 выстрелов. Вышли из строя три орудия на БП № 663 и одно на БП № 704 — сказывалась общая изношенность старых пушек, у которых «срывало» противооткатные механизмы. В результате атаки с воздуха (по данным формуляра — при обстреле вражеской артиллерией) 16 февраля дивизион потерял одну платформу ПВО, два человека погибли.

Имеется отзыв о действиях «Лунинца» от командира 1159-го стрелкового полка майора Анкудинова:

 

<...> Особо отличились [бронепоездники] в ночь с 19 на 20.2.1944 г., когда противник перешел в контратаку. Огнем бронепоезда атака была отбита, на поле боя было до 90 трупов немецких солдат и офицеров и два ручных пулемета… Особенно отличились в отражении контратаки: командир бронепоезда капитан Шелохов, [который] через три минуты [после начала атаки] открыл шквальный огонь по наступающей пехоте и огневым точкам противника, гвардии лейтенант Гамзяев — умело корректировал огонь бронепоезда и несмотря на наступающего противника который дошел до [рубежа от] НП в 50 метрах [и] частично забрасывал [его] гранатами, не ушел с НП и управлял огнем, командир отделения управления ст. сержант Рубцов Л. М. [который] умело организовал связь с пехотой и обеспечивал выполнение приказа командира полка...

 

Восемнадцатого февраля 1944 г. личному составу дивизиона объявили Приказ Верховного Главнокомандующего № 033 от 17 февраля 1944 г. о присвоении 49-му ОДБП за успешные боевые действия по освобождению города и железнодорожного узла Шепетовка почетного наименования «Шепетовский».

В начале марта БП № 704 несколько дней участвовал в отражении немецких контратак в районе Шепетовки, а потом поддерживал перешедшую в наступление 148-ю стрелковую дивизию, записав на свой счет не только пулеметные точки, но и одно 105-мм орудие, после чего был выведен в ремонт вслед за ушедшим ранее БП № 663.

Двадцать первого июня, когда 49-й ОДБП готовился в составе 3-й гвардейской армии к наступлению на Львовском направлении, «Железнодорожник Алтая» выводится с фронта для замены окончательно изношенных орудий, а «Лунинец» 13 июля 1944 г. совместно с бронепоездами 45-го ОДБП участвует во взломе немецкой обороны в районе местечек Горохув, Божув, Теклувка, Терешковице. Пехота за день продвинулась вперед на пятнадцать километров, оставив бронепоезда позади: железная дорога была разрушена.

В дальнейшем дивизион занимался вопросами охраны тыла и обеспечения безопасности перевозок по железной дороге на территории Западной Украины и Польши.

 

...30-7-44 г. был получен боевой приказ Командующего БТ и МВ 3-й гв. Армии № 041 о сосредоточении 49 ОШДБП на ж-д участке Рава-Русская — Рудка с Задачей: а) прикрывать с воздуха ж-д объекты, станции снабжения и восстанавливающие ж-д мосты (вероятно, части. — П. О.); б) восстанавливать разрушенное противником ж-д полотно совместно с ж-д бригадами; в) вести охрану ж-д полотна и близлежащей местности от проникновения банд к ней.

При передвижении от ст. Луцк до ст. Рава-Русская 7-8-44 г. по вызову Коменданта г. Каменка 49 ОШДБП вышел на ст. Холюв на борьбу с бандеровскими бандами, напавшими на лесозавод, что в 1 км южнее станции. Дивизион Бронепоездов с десантной ротой Каменского гарнизона боевых действий не вел, так как к этому времени бендеровцы (так в тексте, далее написание соответствует тексту документа. — П. О.) вывели из строя легкий паровоз узкоколейной ж-д лесозавода, убили машиниста паровоза, одного рабочего и 3-х человек увели с собой. Десантная рота и команда бронепоезда прочесали лес — бандеровцев не обнаружено.

11-08-44 г. при следовании дивизиона бронепоездов со ст. Сапежанка до ст. Рава-Русская, на ст. Крыстынополь был получен приказ Зам. Нач. ВОСО 1 Укр. фронта полковника Брылева и Нач. Тыла 1 Укр. фронта о немедленном выдвижении бронепоезда на ст. Стрыганка с Задачей: борьба с бендеровскими бандами, подорвавшими эшелон с боеприпасами, сан. летучку и разграбившими эшелоны.

49 ОШДБП в составе бронепоезда № 704 вышел на ООП, что юго-восточнее ст. Стриганка 1200 м. и открыл огонь из пулеметов и зенитных орудий по лесу, где засели бендеровцы. В 12.40 разведка донесла, что бендеровцы сосредоточились в деревне Тишица, по которой был открыт огонь 76 мм орудий. В результате боя бендеровцы были рассеяны, частично уничтожены и выбиты со ст. Стриганка, дер. Стрыганка и Тишица. Под прикрытием бронепоезда ликвидирована авария, личным составом оказано содействие в восстановлении ж-д полотна и перегрузке боеприпасов и имущества на подошедший восстановительный поезд. При прочесывании дер. Стрыганка было обнаружено много имущества, унесенного бандитами из подорванного эшелона, которое возвращено владельцам. Кроме того Дивизионом Бронепоездов взято в плен 7 бендеровцев, которые переданы органам контрразведки НКО «Смерш»...

 

Подводя итоги нахождения в составе действующей армии, осенью 1944 г. штаб 49-го Шепетовского ОДБП свел все данные в несколько таблиц.

Результаты боевой работы: произведено артогневых налетов — 104; уничтожено живой силы противника — 2 465 человек; артиллерийских батарей — 14; самолетов — 14; минометных батарей — 17; отдельных минометов — 16; пулеметных точек — 56; отдельных орудий — 13; блиндажей — 38; отбито атак противника — 27.

Свои потери: погибло 5 офицеров и 17 человек рядового и сержантского состава; ранено — 4 и 16 соответственно.

Выведено из строя: бронепаровоз — 1; бронемашин БА-20 — 2 (когда и где — неизвестно); вагонов и платформ — 15. Также уничтожено противником: один пулемет «Максим», пять пулеметов ДТ, винтовок разных — 22 шт., револьверов системы «Наган» — 11 шт. и один крупнокалиберный пулемет ДШК. Расход боеприпасов: 76-мм артвыстрелов — 7 637 шт.; 40-мм выстрелов трофейной зенитной пушки — 248 шт.; 37-мм выстрелов зенитной пушки — 2 332 шт.; 25-мм выстрелов зенитной пушки — 1 279 шт.; 20-мм выстрелов трофейной зенитной пушки — 14 542 шт.; 12,7-мм патронов пулемета ДШК — 32 059 шт.; 7,62 и 7,92-мм винтовочных патронов — 87 966 шт.; пистолетных патронов — 7 086 шт.; револьверных патронов — 2 663 шт.; ручных гранат Ф-1 — 308 шт.; ручных гранат РПГ — 29 шт. Правительственными наградами награждено 109 бойцов и командиров дивизиона.

В дальнейшем, занимаясь в основном охраной железнодорожного полотна и станций, 49-й отдельный Шепетовский дивизион бронепоездов дошел до Германии — последние бои он провел уже в январе 1945 г. в окрестностях Оппельна, а в 1946 г. был расформирован.

 

 

* См. «Сибирские огни», 2020, № 5.

100-летие «Сибирских огней»