Вы здесь

Сибирский карикатурист Вениамин Ромов

Литературная и художественная биография Новосибирска богаче, чем принято думать. Многие литературные и художественные имена, достойные уважения, незаслуженно забыты. Одно из них — Вениамин Ромов.

Последние семь лет жизни талантливого художника-карикатуриста Вениамина Ивановича Романова (псевдоним — Ромов) были связаны с Новосибирском.

Он родился в 1881 г. в деревне Малая Сила Шерьинской волости Оханского уезда Пермской губернии в семье священника, окончил Пермскую духовную семинарию. Его друг Г. Ульбинский вспоминал: «Живой, остроумный, веселый, невероятно отзывчивый, готовый делиться последней копейкой, Вениамин всегда был окружен толпой друзей-семинаристов». Еще на школьной скамье Романов начал рисовать. Его карикатуры на товарищей и педагогов всегда пользовались широкой популярностью. В 1906 г. Вениамин поступает на медицинский факультет Томского университета и тогда же встречает в Томске молодого художника, выпускника Строгановского училища Михаила Щеглова, у которого берет уроки по рисунку. Вскоре графика и карикатура становятся его призванием.

В 1909 г. в Томске начинает издаваться сатирический журнал «Силуэты жизни родного города», редактором которого в декабре того же года становится студент-медик В. Романов, а с 1910 г. журнал получает новое название — «Силуэты Сибири». К сотрудничеству Романов приглашает Щеглова и будущего известного художника-графика М. Черемных. Еженедельный литературный юмористический журнал с карикатурами печатался тиражом около 1000 экземпляров, а финансировал издание известный сибирский купец и просветитель Пётр Иванович Макушин. Журнал высмеивал недостатки томского быта, неблагоустроенность города и бездействие городских депутатов. С приходом Романова журнал изменил принципы иллюстрирования. Теперь карикатуры занимали целые полосы, появились даже своеобразные «комиксы» — развернутые сюжеты из нескольких картинок с подписями на темы томской жизни. К карикатурам в 1910 г. добавились гравюры и фотографии. Редакция стремилась превратить журнал в полноценное иллюстрированное издание, и «Силуэтам Сибири» удалось стать заметным явлением в журналистике Томска начала XX в. По словам К. Н. Урманова, один комплект «Силуэтов» хранился в библиотеке писателя и издателя М. М. Басова. В наши дни журнал стал большой библиографической редкостью. Закрыли его в 1911 г. лишь потому, что авторы посмеялись над томским губернатором. В это же время Вениамин Романов создает свою первую серию типажей «Томские студенты», изданную неизвестным предприимчивым человеком в виде почтовых открыток в Стокгольме в 1918 г.

Писатель К. Н. Урманов (в его архиве сохранилась общая тетрадь и несколько машинописных листов, посвященных В. И. Ромову) вспоминал: «Друзья в быту часто называли его Ромычем или Романычем. Мы раскрываем псевдоним: Вениамин Иванович Романов, он же художник В. Ромов… не оставил после себя ни биографии, ни документов, которые дали бы нам ясное представление о его юности, родственниках. В. И. не любил об этом рассказывать и еще не любил “наших” анкет» (ГЦиНк, фонд КУ-Р-121/3). Действительно, сведения о жизни и личности художника чрезвычайно скудны. Известно, что после разгрома армии Колчака он несколько месяцев отсидел в концентрационном лагере в Омске, куда попал, как военный чин. Потом Ромов работает в разных театрах в качестве художника-декоратора. В 1920 г. его приглашают в новониколаевский Сибгостеатр. Через год он переходит на работу в краевое издательство к М. М. Басову, тогда и появляются в местных газетах, прежде всего в «Советской Сибири», карикатуры, подписанные псевдонимом «Ромов».

В 1922 г. у сотрудников газеты возникает мысль об издании сатирического журнала «Скорпион», который бы критиковал бюрократизм, формализм, обывательщину и мещанство. Художниками журнала выступили В. Ромов и А. Иванов. В карикатурах Ромова, печатавшихся под рубриками «Гримасы жизни» и «Гримасы нэпа», запечатлены характерные типажи времени: самодовольный нэпман, дельцы-комбинаторы, использующие для наживы «воздух» и «дым».

Его рисунки с остроумными подписями можно было увидеть в журналах «Сибирь», «Товарищ», газете «Советская Сибирь». Ромов из года в год иллюстрировал журнал «Охотник и пушник Сибири», что, по словам современников, помогло увеличить его тираж. Художник А. Вощакин писал: «Его карикатуры хорошо известны читателям журнала “Охотник и пушник Сибири”. Ромов был сам заядлым охотником и прекрасно знал условия и охотничий быт Сибири. Потому его “охотничьи” карикатуры особенно ценны» («Советская Сибирь», 1929, 9 января).

В 1922 г. Ромов создает еще одну серию зарисовок «Новониколаевские типажи». Всего выполнено им 18 рисунков, которые выпустил в виде почтовых карточек Сибкрайиздат. В образах, созданных Ромовым, почти нет гротескового заострения, силуэт лаконичен и точен. Объемный, рыхлый, с подозрительным взглядом «Председатель», крепко сжимающий в руках символы бюрократической власти — два портфеля. «Врид. Зам.» (временно исполняющий дела заместитель), одетый в щеголеватый полувоенный френч, соединяет в себе ежеминутную готовность выполнить любое пожелание начальника и самолюбование. Колоритны образы «Управдела», «На исходящем», «Академика». Не обошел стороной Ромов и церковных «обновленцев», создав несколько рисунков, в том числе «Митрополита». На представителе «церковного модерна» — короткая куртка с отворотами, шейный платок и кресты красного цвета на рукавах. С трубкой во рту и стеком в руках он идет в поход против устоев православия. В «Типажи» вошли и жанровые зарисовки городской жизни: «Слухи», «Самогонное действо». Во всех рисунках нет ни одной лишней детали, ни одного ненужного штриха, но при этом неизменно возникает яркий, запоминающийся образ. Этот четкий, динамичный язык рисунка был выработан карикатуристом еще в томских «Силуэтах Сибири».

«Скромный по натуре, он никогда не называл себя художником. “Какие мы художники? Рисовальщики, не больше”», — вспоминал К. Урманов. О требовательности художника к себе пишет и его свердловский знакомый А. Маленький: «Была у этого человека одна черта, которой не хватает многим сегодняшним людям. Ромов никогда не брался за дело, если его не знал. Делал только то, что знал твердо. Если было задание дать остяцкий орнамент — прежде чем рисовать, он буквально обыскивал книжные магазины, библиотеки и только потом работал».

Самым продуктивным для Вениамина Ромова был 1928 г. Он много работает не только для периодической печати, но и над оформлением книг сибирских писателей. В фонде Городского Центра истории Новосибирской книги сохранилось несколько иллюстраций к первому сборнику К. Урманова «Половодье» и акварельный портрет писателя В. Я. Зазубрина. Но Ромов понимал, что истинным его призванием стала карикатура. Уже тяжело больной, он отправляет записку Урманову: «Маэстро! Посылаю пару плохих заставок. Если есть — пришлите материал для карикатур. Дайте хорошую тему для рисунка-карикатуры во всю страницу. Дело не подгажу. Сделаю во!! Только растолкуйте хорошо тему. Скучно без работы, без движения, без разговоров, без людей, без воздуху!! Температура все время 38,5 и 39,0… С приветом. Ромов».

Чтобы поддержать друга, новосибирские писатели и художники начинают собирать деньги для его лечения: «Романыч тяжело болен. Положение его безнадежно. Работать ему чрезвычайно тяжело. Романыч со свойственным ему благородством не просит о помощи, но в помощи, безусловно, нуждается. Обязанность каждого, знающего Романыча и работавшего с ним, принять участие в организации материальной помощи на закате дней его жизни». И далее список: «А. Кручинин — 5 рублей, Г. Пушкарёв — 5 рублей, Г. Вяткин — 5 рублей, В. Итин — 5 рублей, Н. Анов — 5 рублей, С. Козьмодемьянский — 3 рубля, Иванов — 3 рубля, Вощакин — 3 рубля» (ГЦиНк, фонд КУ-Р 121/9).

Сохраняя характерный для него юмор, Вениамин Иванович пишет из больницы своему товарищу: «Оборин, голубчик! Теперь только выяснилось, что мне нужно в жизни. Оказывается, не так много: чайная ложка, стакан, газета, 2 цветных платка, 1 французская булка ежедневно, как это организовать — предоставляю тебе… Это далеко не похоже на физико-терапевтический институт в Томске. Но здесь какая-то “святая простая простота”, что мне даже понравилось. В палате 5 человек, я — шестой. Все почему-то спят, спят, спят. Матрасы “трещат”. Набиты не сеном, не соломой, а прямо хворостом. Мои кости кричат!!!»

Чаще всего в больницу к Ромову приходил его друг и сосед по квартире — рабочий силовой станции типографии «Советская Сибирь» Николай Оборин. 7 января 1929 г. он передал художнику очередной номер журнала «Сибирские огни». К. Н. Урманов вспоминал: «8 января пришел ко мне Оборин и положил номер “Сибирских огней” на стол. “Дочитал…” — сказал он упавшим голосом. Я не понял. Я думал, что В. И. прочитал журнал и что нужно будет собрать еще все свежие литературные новости и отнести ему. Но Оборин пояснил, что Ромыч “дочитал свою последнюю страницу”».

Редакция журнала хотела собрать все разбросанные по журналам и газетам рисунки Вениамина Ромова, чтобы издать отдельным альбомом, но по каким-то причинам это не удалось осуществить. И сейчас, спустя почти 90 лет, творчество художника-карикатуриста возвращается к нам.

В общей тетради из архива К. Урманова, среди рисунков художника и воспоминаний о нем, находится листок со стихотворением Ивана Ерошина, посвященным Вениамину Ромову:

Кружка с цветком

В. Ромову

 

Вчера позвал меня Алтай.

Прощаясь, друг сказал:

Не мне звенит веселый май,

И ты далеким стал.

 

Лучистых синих дней толпа

Резвится над тобой,

Богата дружества тропа

Забвения травой.

 

Разлука — верный пес любви

И верный враг с мечом.

Замолкнут в сердце соловьи,

И дружба станет сном.

 

На память кружку подал он.

На кружке — даль реки,

Зеленый стебель, а на нем —

В румянце лепестки.

 

Река свежа в разливе дня.

Дитя цветок — в огне.

Мой друг, забудешь ты меня

В цветущей стороне.

 

Забуду все, речей поток

И горький твой вопрос.

Когда увянет здесь цветок,

В волне сверкнет мороз.

100-летие «Сибирских огней»