Вы здесь

Трафареты для жизни

Стихи
Файл: Иконка пакета 07_delaland_tdj.zip (11.97 КБ)

* * *

как же мне выжить если она смертельна

жизнь на минуту раньше меня с запасом

смелости умирают во мне растенья

но постепенно чтобы не вся и сразу

первыми с красноватой резной бравадой

как оловянный солдатик нет деревянный

так одноного сдержанными дровами

огненно очень прямо

и остается мелкая живность вроде

мышки-полевки белки заблудшей кошки

эти боятся смотрят так и уходят

глядя с испугом можно конечно можно

можно идти остается вода и рыба

но и они замерзают и воздух с гулом

выдохнув поднимается голем глыба

памяти возвратилась ура проснулась

все что я знала до вспоминаю после

соединяю если менять местами

если вдохнуть обратно весь этот воздух

все оживут но снова меня не станет

 

Колыбельная

Спи, мой хороший! Целую висок,

глажу по сердцу, внимаю прыг-скок-

у его ада и рая,

быть невесомой стараюсь.

Ласточкой, веткой, прозрачным крылом

трогаю веки, и там, где свело

судорожно сновиденье,

всходят подсолнухи детства.

Пыль, паутина, заброшенный дом,

велосипедом несом и ведом,

в синь кислорода влетая,

длишься, и нить золотая

памяти долгой заходит за тот

угол, и лишь совершив поворот,

в бабочках весь и стрекозах

наземь спускаешься, оземь

ахово стукнувшись, всходишь ростком,

смотришь мне в губы зеленым виском,

тянешься под поцелуи

листьями, просишь и любишь.

Свесившись с выступа бедным лучом,

грусть прижимается ночью плечом

теплым во тьме бестелесной,

смотрит волчливо из леса.

Вот и подумай, куда ей идти,

если на каждом шагу коротит

нежность преступно и жарко,

если ей жизни не жалко.

 

* * *

росток горизонтальный световой

ползет прижаться теплой головой

к плечу груди лопатке шее глазу

и замереть на вдохе парафразом

любви живой животной дождевой

нам скоро осень выпад ножевой

из-за угла кривляются осадки

и ветер в метрах маленький и гадкий

ложится на дорогу на живот

и ждет меня как кот сторожевой

не потому что я люблю сентябрь

а потому что смерть моя светясь

всегда похожа и куда ни глянешь

гламур листвы лиловой лужи глянец

выходят за пределы становясь

и рвется связь

 

* * *

бычат быки и пчелы над травой

бычатятся на немоте счастливой

сложив четыре лапки на живот

ромашка ждет полива терпеливо

и нет войны а есть один лишь мир

никто не мертв все безмятежно живы

сияет май над вечными людьми

растет олива

 

Где твое жало

1.

Вот я и вышла в сад

утренний, неземной —

пчелы в лучах висят

солнца, гудящий рой

света пронзил и, вдруг

медленно подхватив,

в небо поднял и, круг

сделав, не опустил.

 

2.

Смерть прекрасна, когда выходишь,

оставляя. И видишь яркость.

Точен легкий рисунок пульса

возрастания всех травинок,

донной рыбы уловлен выдох,

и лицо мотылька подробно.

 

3.

входишь в руки свои как в перчатки

в ноги в голову чтобы сидело

хорошо но ведь знаешь сначала

я не тело

 

тело только скафандр и не больше

дальше чувствуешь новое чудо

как бы ни было сладко и больно

я не чувства

 

я не гнев и не радость и даже

я не знания мысли не голос

говорящий во мне я не разум

я другое

 

* * *

волглый свет дождевой сквозь ресницы ветвей

протекает в глазах изумленных стволов

поцелуешь тебя по молчанье в листве

сопредельно входя в ее дом нежилой

прилипает к вискам на щеках застает

бирюзовые бисеринки у рта

занывает слезой и находит проем

где царит дождевая его немота

там его поцелуи удел голубей

на мансарде с окошком лица слуховым

тишина начинаясь руками в тебе

отворачивается спиною на вы

ты в окошко выходишь а дождь улетел

наследив перламутрами трепетных слез

тронешь ветром травинку в густой темноте

и вспорхнешь

 

* * *

Ребенок с возрастом перестает нудить,

требовать, чтобы ему уступили место в маршрутке,

понимает, что мамы нету, что он один,

что она умерла, что какие шутки.

Вот он едет растерянный и седой,

в старом тертом пальто, с незастегнутой сумкой,

совершенно такой же уже, как до

обретения им рассудка.

 

Трафареты для жизни

1.

Дождь, любивший меня по дороге к метро

(говорила ему: если любишь — женись!),

расплескал под ногами прозрачную кровь,

серебрящуюся детородную слизь.

Был и голубь под аркой, и ангел в окне

с немигающим нимбом сырых фонарей,

вот и я понесла, вот и зреют во мне

подорожник, чабрец, зверобой и кипрей.

Водяные от мужа скрываю глаза,

засыпаю под утро и вижу во сне:

стебельки и листочки ползут прорезать

трафареты для жизни сквозь смерть.

 

2.

Из правой руки на пригорке вырастет мак,

из левой лодыжки — подснежник, из-под ключицы —

одуванчик, чтобы дышать учиться

высоко, а возле бровей — гамак

паука с сияющим конденсатом,

на ветру дрожащим, из глаз — вьюнок,

изо рта — подсолнух, а между ног —

«Мосводоканал» и «Росатом».

Впрочем, скорее всего — трава.

Так и буду цвести до заморозков, а после

окончания — снова начну. И тогда ты присядешь возле

меня и поймешь, что за птица моя голова.

 

* * *

подошвами предчувствую траву

она весна и в то же время осень

зимартовские иды так зовут

апрель в чужой системе кровеносной

рассеянные легкие мальки

плывут промеж домов и колоколен

ложатся в рот и в горсточку руки

стекают по щеке и беспокойно

возносятся пылающей змеей

в холодный небосвод копировальный

и больше ничего не настает

и ничего уже почти нормально

100-летие «Сибирских огней»