Вы здесь

Живого почерка наклон

Цикл стихов
Файл: Иконка пакета 05_bitner_alex.zip (6.67 КБ)
* * *
Алексей БИТНЕР
ЖИВОГО ПОЧЕРКА НАКЛОН

* * *

Иссиня-чёрная река
В обновах - в белых берегах
Мелка. В осенних облаках
Не штрих пастельного мелка,
А масло тёмное. Ночным
Потянет в спину сквозняком,
Последний чувствуется дым,
Последний вечер. Дачный дом...

Жирней 2М-карандаша
Полоска леса. Плёса лак -
Лишай на шкуре речки. Шаг -
И чёрный след. Нет, не лишай
Пространство строгости. Велик,
Мороз в окрестностях залёг,
И запоздавшей утки крик -
Его величия залог.


* * *

Какая глушь какого стона,
Какого почерка наклон
В угрюмом имени твоем?
В эфирной свежести озона
Грозы, пошедшей на поклон
В Ершалаим с Лакедемона,
Тебе не легче, игемон?
Должно быть, выдалась плохая
Весна в провинции Ахайя,
И воздух сперт, и сон - не сон,
И девка рыжая, нагая
Невесть откуда. Не течет
В тени роскошного вазона
Тугое время...

Холост счет
Часов мигреневого ада.
Не говори, Пилат, не надо, -
Уже меня не увлечет
Рассказ о пленнике, в отраду
Тебе ниспосланном. Расчет
И зависть - пара ядов.
Покоя нет, но есть почет,
Пилат Понтийский... В Иудею
Ведет любая из дорог,
С тех пор как истину помог
Ты обессмертить иудею,
Его унизив...

На порог,
О чуждом племени радея,
Ты, игемон, впустил идею,
Лишь только Ешуа изрек:
- Наместник - добрый человек!
С тоски, с отчаяния, с горя
На берегах другого моря
Уйти в отрог Понтийских гор,
Не в силах вынести укор
И затаиться там. Пусть Рим -
Вельмож столичный санаторий -
Нещаден будет и суров!
Но кто, скажите мне, готов
Для встречи с Ним?

В удушье мая
Кем будет сразу узнан Он?
Назад, назад - в Лакедемон,
На Запад, злобно полыхая,
Ушла гроза, найдя ночлег
В горах провинции Ахайя...


* * *

Между мною и линией дальних огней,
Между решками драхм и орлами гиней,
Трижды проклятых между и между святых,
Между множества точек и меж запятых,
Промежутками боли при стирке бинтов
Я не волен увидеть, но видеть готов
Невозможную цену
Ночной тишины,
Сумасбродную сцену
Прошедшей войны.

Между лунным желтком и земной скорлупой,
Между окриком "Встать!" и командой "Отбой",
Между биркой роддома и дат через штрих,
Прежде умерших между и между живых,
Перебежками дня вперемешку со сном
Предугадывать можно, но только молчком,
Где провалятся сани
Под ахнувший лед.
Ждать беда перестанет
И произойдет.

Между ценами яхт и простых мелочей,
Между взглядами старцев и их палачей,
Каждым первым промеж затесался второй
Между стенами тюрем и синей горой.
Истрепалось сукно на рабочей спине,
Хитро прячется истина в водке-вине.
Открывается смысл
Только задним числом
На весах коромысл
До беды - и потом.



* * *

Ермак в заветные года,
Хлебнув медка глоток,
Пошёл походом не туда -
Зачем-то на восток.

Видать, от тяжести кольчуг,
Сквозь ливень, снег и гнус
Ему причудилось, что друг -
Калмык, эвенк, тунгус.

Что остаётся, грешным нам? -
Средь чумов, изб и скирд
С культурой честно, пополам
Мы смешиваем спирт.


* * *

Мне бы писать на латыни,
Мне бы молчать по-английски,
Дринкнуть шотландского виски
И собираться в неблизкий
Путь на японской машине.

Мне хиппарем распатлатым
Быть, чтоб неряшливым франтом
Плыть на спине элефанта
По государству атлантов -
Древним платоновским Штатам.

Мне бы в древнейшем Багдаде
Слепнуть от белой одежды
В толпах, возжаждавших хаджа,
Чиркая строчками между
Клеток походной тетради.

Мне бы повычурней имя,
Отчество от Ипполита,
Внешность вождя ваххабитов
С паспортом космополита
В штампах ОВИРа в Надыме.

Мне бы тунику из шелка
В зависть изысканным грекам.
Мне бы прикрыться доспехом
Строгих костюмов Эль Греко
Доминиканского толка.

Мне бы с корнетом-повесой
Поутру тайно стреляться,
Скрыться, раскаяться в блядстве,
Вызубрить нудные святцы,
Выстоять долгую мессу.

Мне бы на яхте - в Ямайку,
В Папуа - лишь бы не близко,
Чтоб от дурманного впрыска
Снилась соседская Лизка
И массажисточка-тайка.

Мне геометрию знать бы
По африканским границам,
Мне бы в гареме прижиться
У нигерийского принца,
Евнухом только не стать бы...

Мне бы в саваннах австралий
Высмотреть девку из местных.
Дикое племя не съест ведь
Друга туземки-невесты?
Все по закону - украли.


Что напоследок осталось?
Крепость кубинской сигары,
Вкуса нездешнего - пара
Индонезийского таро,
Да путевая усталость...

Я бы еще не зарекся
Встретить монаха-китайца.

Хватит! Остынь! Не старайся
Высосать байки из пальца.
Ёксель, поди же ты, моксель!

Вот, кругозором не узким
В баснях чащобы не венской
Я бы делился хоть с кем, но -
В иночестве деревенском
Я непростительно русский.

Настояла весна, убедила -
Кто хозяйка, кто главная тут!
Стаи льдин - кочевых крокодилов
В немоте плотоядной плывут.

Влажно искрится рябь на стремнине,
Склонна крыша коттеджа краснеть,
К ветерку обращённая, стынет,
Как щека моя, берега твердь.

Глянь - накатами свежих потоков
Ветер коршуна хочет поддеть.
Приглашает валун-лежебока
На шершавой спине посидеть,

Посмотреть в бирюзу горизонта,
В высью сжиженный газ-кислород,
Углядеть очертания дронта
В дальнем камне гранитных пород.

Будет лето, и Обь обмелеет,
А пока, обнажённо честны,
Вётлы руки отмёрзшие греют
Под скупыми лучами весны.


НОВЫЙ ГОД

Уже ль, ещё ль не Рождество -
Мирясь со всеми рождествами,
Берёт, как молниеотвод,
Обиды, склоки Новый год
И в хлопья снежные над вами
Их расшелушивает, мот!

От Рождества до Рождества
Спешим в подарочной растрате,
Вновь новогодняя Москва
С оттенком тихого вдовства, -
Пусть 31-ых чисел хватит
Хотя бы месяца на два...

Вот-вот открытки разошлёт
Емеля с помощью е-мейла,
Одно к другому тесно льнёт
Первоянварское новьё
Обычной жизни параллельно,
Как квинтэссенция её.

Посланцы видом не новы
Великоустюжного МИДа -
Потомки нехристей хмельных,
Седобородые волхвы;
Ах, Новый год - безбожный идол!
И ёлку жертвуете вы...

От ожидаемых даров
Избавь сознание, изволь-ка!
Наброшен вязаный покров
Дарёных нежно свитеров
На жизнь, составленную только
Из новогодних вечеров...

Надышишь изморози взвесь
В мороз из утреннего геля.
Иссяк угар гадальных месс...
Когда, и будут ли - невесть
Две новых праздничных недели
Меж разошедшихся рождеств?


* * *

Настояла весна, убедила -
Кто хозяйка, кто главная тут!
Стаи льдин - кочевых крокодилов
В немоте плотоядной плывут.

Влажно искрится рябь на стремнине,
Склонна крыша коттеджа краснеть,
К ветерку обращённая, стынет,
Как щека моя, берега твердь.

Глянь - накатами свежих потоков
Ветер коршуна хочет поддеть.
Приглашает валун-лежебока
На шершавой спине посидеть,

Посмотреть в бирюзу горизонта,
В высью сжиженный газ-кислород,
Углядеть очертания дронта
В дальнем камне гранитных пород.

Будет лето, и Обь обмелеет,
А пока, обнажённо честны,
Вётлы руки отмёрзшие греют
Под скупыми лучами весны.

* * *

Хорошо мечтать в идиллии простынной
От версты пройти Россию до версты.
Эту блажь нескопидомную прости мне
И курение бессонное прости.

Если есть здесь кочевые, если есть здесь, -
Хватит ночью по квартире топотать.
Путешествовать повсюду, путеездить,
Без пути-дороги плавать и летать!

Без фланелей утешительных и фетров
Вдруг покажутся окрестности пусты,
Между тощими торчками километров
Коренасты придорожные кресты.

Безыскусна, безраздельна, бесприютна, -
Горизонтами заманивает даль.
Ты почувствуешь - любовь сиюминутна.
Бесконечна лишь дорога и печаль.

Неизвестность, неизвестность, неизвестность
В ночь размечена проекцией небес.
К чёрту карты - мы ощупываем местность:
Это - поле, это - речка, это - лес.

Греет солнце козырёк ладони тыльный.
Отпусти меня на волю, отпусти!
Эту блажь нескопидомную прости мне
И любовь неразделённую прости!

100-летие «Сибирских огней»