* * *
Так под чужое токованье
неизъяснимых глухарей
проходит жизнь как таковая
и хочет кончиться скорей.
Но страсть прокусывает старость
и вместо имени звучит
местоименье. В нем — усталость
июльской траурной ночи.
А между тем — неуставная,
не как тыняновский Киже,
проходит жизнь, не уставая,
и не кончается уже.
* * *
И резонировать, и резать
произнесенный может звук.
Поэзия — не мать Тереза,
стих отбивается от рук.
Но это маленькая мука —
губами воздух чуть разжать,
подобно...
