Каган уйгурского эля Моюн-чур, не тревожимый никем, погрузился в глубокие размышления, словно в озерные воды Тере-Холя…
«Я должен приказать подданным поставить большую стелу и там высечь грозные, проникающие в души слова, свидетельствующие о славе и могуществе. Конечно, о моей славе! Если я оставлю письмена, подобные письменам, высеченным на памятниках кагана тюрков-тюкю Могиляна, прозванного Бильге-Мудрый (о, как обидно, ведь это я, это я — единственный настоящий Бильге-каган!), его...
