1.
Давно застыли нулевые, а Миха жил в девяностых: все еще носился, все еще солнце, ветер, летящая в лицо трасса. Не совпадал с реальностью.
Друзья и компаньоны канули в предыдущую эру, в булькающее варево русской воли. Миха говорил — булькатившее. Кроме бульканья, слышалось клокотание и бурление.
Еще он говорил — бешеной собаке сто верст не крюк. И гнал, и возвращался, и снова срывался, мчался — словно было куда. Это как лихорадка, горячка, только пока не смертельная, хроническая.
Миха жил...