Дед Мороз Арабских Эмиратов

Я — дед мороз арабских эмиратов,
И не пытайтесь это отрицать:
Я именем своим, как литератор,
Все что угодно волен нарицать.

Итак, мой внешний облик столь же ёмок,
Как снегопад в мерцанье фонарей.
Я — фреди крюгер новогодних ёлок, —
Вообразите радость матерей.

Я — красный колер крейсера «Аврора»
И я играю роковую роль
Для машиниста, для тореадора,
Для девочки по имени Ассоль.

Чудны мне игры новых поколений:
Стекло в руке ломает мальчик Кай. —
Я — прокуратор северных оленей,
Меня попробуй этим испугай.

У Герды след помады на рубашке,
А вот меня нельзя касаться ртом,
Я — квазимода эйфелевой башни
С горящим ку-клукс-клановским крестом.

Я — снеговик из шахматного клуба,
Пародия на белого ферзя.
Мне задавать вопросы просто глупо,
Не задавать мне их вообще нельзя.

И на запрос любого коллектива —
Какого цвета новогодний снег,
Я, рафаэль бискайского залива,
Отвечу, что такого цвета нет, —

Как нет единства времени и места.
Но я за всё ответственность несу:
Я — санта клаус мценского уезда,
И зарубите это на носу.

(элегия)

От Содома до Гоморры
Автостраду замело.
Перелески, косогоры,
Все вокруг белым-бело.

Косогоры, перелески,
Тихо падает снежок, —
Красота, — а выпить не с кем...
Эй, садись ко мне, дружок!

Погляди, что это значит, —
Двое суток за рулем:
Я, как сумеречный зайчик,
Полумраком окрылен;

Погляди: на мне пижама
Вместо брюк и пиджака,—
Вечером немного жала,
Ночью стала велика.

Мне теперь моя фигура
Больше прежнего идет,
А тебя судьба швырнула
Как Матросова на дот:

Я снаружи из бетона,
А внутри меня каркас,
Я сбежавший из дурдома
Сумасшедший летчик-ас.

Раз уж ты ошибся дверцей —
Значит, так и быть тому,
И хватания за сердце
Совершенно ни к чему;

Подвезу тебя, засранца,
До горбатого моста.
Вот уж начало смеркаться.
Эй, механик, от винта!

* * *

Ничего, что нет стартёра,
Что ни к чёрту тормоза.
Вместо заднего обзора
В зеркале — мои глаза:

У меня они как море,
Не видать глазного дна.
Едем, едем по Гоморре,
Бледно-желтая луна

Так на светофор похожа,
Колокольчик — ни гугу,
Зазевавшийся прохожий
Кувыркается в снегу,

Впереди бежит дорога,
И на скорости такой
Неудобно есть хотдога
Над приборною доской,

Да за неизбежный финиш
Поднимать при этом тост
(Финиш ты еще увидишь,
Как поедем через мост, —

Не помрем, так живы будем,
Похмелимся в НИИТО.
А премьер Владимир Путин
Для меня — вообще никто.

Вон он ходит беглым шагом,
Хоронясь за все дома,
Представляющийся благом
Всем, кто выжил из ума;

Поутру он нас покинет,
Чуть погаснут фонари,
И среди сугробов синих
Затеряется вдали.)

_________________

Ах, Гоморра, майне либен,
Ах, Гоморра, мон амур!
Помнишь, как я был наивен,
Жаждал глупых авантюр,

На краю тебя, Гоморра,
Как нашел аэродром,
Как летел с аэродрома
Завоевывать Содом,

Как меня ты провожала?..
А теперь мне дорога
Лишь больничная пижама,
Что, как Волга, широка,

Да бирюлька золотая,
Что висит над головой,—
Неисправный дар Валдая,
От рождения немой.

Где они, земные блага? —
Бесконечно далеки!
Только снег летит из мрака,
Как на лампу мотыльки.

Финиш, финиш где-то рядом,
И пора идти на взлёт:
Хоть размер моих нарядов
Мне покоя не дает,

Хоть горячая горчица
Не даёт рулить рулю,
Я еще не разучился
Делать мёртвую петлю,—

Пилотажную фигуру,
Нагоняющую жуть
На мою самоцензуру,
Но способную замкнуть

По классическим законам
Поэтических наук
Меж Гоморрой и Содомом
Композиционный круг.

(песня)

Соседу по койке справа
Не дотянуть до утра,
А у меня — своя рана,
И с ней по-своему трудно.

Там, внутри, под бинтами
Огонь поедает тело.
Сестра, вот ты снова с нами,
Но за ночь ты постарела.

Сестра, воды!
Не то я исторгну пламя.
Сопроводи
Свой тихий приход словами, —

Словами, что я хороший,
Что родненький, что твой милый,
Чтобы немного позже
Нашёл я для смерти силы.

И вся-то ты в белом свете,
И тонкая, как бумага.
Теперь за меня в ответе
Ты и сестра твоя Аква.

Сестра Воды, —
Пусть это звучит нелепо, —
Всей правоты
Нет даже у неба,

Нужной мне правоты
Нет и у неба даже.
Не дай ни глотка и ты,
Но избави меня от жажды.

И я повторю всё то же,
Пред Господом замирая:
Скажи, что я — твой хороший,
И госпиталь станет раем.

Когда с неописуемым успехом
Саакашвили порет полный бред,
Любой грузин мечтает быть узбеком,
А не грузином. Понимаешь, нет? —

Тогда, намазав голову аджикой
(Апофеозом жгучего стыда),
Любой грузин мечтает быть таджиком,
А не грузином. Понимаешь, да? —

Не Джеймсом Бондом и не Суперменом,
Спасающим от гибели страну,
А просто быть казахом иль туркменом,
Да хоть евреем. Понимаешь, ну?

Возможно, здесь есть преувеличенье,
Есть в наших рассужденьях перебор.
Но Грузия, простите, не Чеченья,
И не случайный половой партнер; —

Для русского грузин стал альтер-эгом,
И если ты воистину грузин,
Быть можешь, в целом, дельным человеком,
И в то же время — русским. Понял, блин? —

Мы, русские, вершим судьбу Европы —
Вершим, пока глаза не устают
По целым дням с упорством Пенелопы
Следить за курсом западных валют.

Чтоб стать таким, как мы, не надо жалоб.
А надо только встать из-за стола,
Затем по ляжке полоснуть кинжалом,
И прокричать: «Била иль не била!».

…Все нации застынут, рты разинув!..
А русским мы дадим такой совет:
Пора ассимилировать в грузинов,
Чтоб сохранить какой-то паритет.

Как нам переродиться всей державой?
Да очень просто: встать из-за стола,
Затем по ляжке полоснуть кинжалом,
Затем сказать: «Била иль не била!»; —

Сказать, — а не рычать, как леопарды,
Пусть звуки льются, как журчанье струй. —
И женщина с глазами Клеопатры
Отпустит нам воздушный поцелуй…