«Грозовой сгустился свет…»

* * *

Родины пасмурный свет,

легкость древесного шума:

кто-то прекрасно придумал

грустного счастья секрет.

Стелется дым заводской,

стяг ли державный по ветру…

Вот так простор! Но два метра

ждут за чертой городской…

И хорошо, если так:

просто, надежно и прочно.

Небо — нетвердая почва

и неразгаданный мрак.

Вот потому и легка

ноша нависшего свода

с тягой извечной к уходу

дымом да под облака.

* * *

Какая синь на белом свете!

Пусть думают, что Бога нет,

Он сохранил меня до этих

уже почти прозрачных лет,

многозаботливостью мира

отягощая не вполне…

И даже — странно молвить — лира

еще при мне, еще при мне.

* * *

Город. Или деревня.

Листопадные дни.

Тихо и равномерно

проплывают они.

Может, к небу причалить?..

Как всевышний привет,

меж деревьев печальный

и торжественный свет.

И срывается ветер

пусть с ветвей наугад.

Я зажился на свете

средь сует и утрат.

В стольном граде Отчизны

иль в медвежьем углу

Вседержителю жизни

воздаю я хвалу.

Этюд

Сверкнет стремительная речка,

потонет средь глубоких трав…

Как лето раннее беспечно!

Светлеет мира дикий нрав.

И небо обнимает плечи,

и долго, на манер игры,

смотрю, смотрю, как бьется вечер

в дрожащем шаре мошкары.

* * *

Жива страна, что, в общем, невозможно.

И век мой в ней проходит налегке.

Я сбережен, хоть и зажат надежно

в неласковом державном кулаке.

А как иначе? Дай нам только волю,

забросим все — семью, работу, быт,

уйдем в бега, сорвемся в чисто поле…

И Магадан, как водится, открыт.

Что о демографическом провале?..

Смотрю в окно. Народу пруд пруди.

Ликует, как его ни убивали.

И Ленин спрятан в сквере, позади.

* * *

Грозовой сгустился свет,

теплый дождь пошел…

Никакого смысла нет,

просто хорошо.

Дождь пошел, и ты иди:

вот оно, родство.

Ничего, что впереди

нету ничего.

* * *

Красуясь, проходит земное,

становится воздухом снег.

Гребец оставляет каноэ

во власти изменчивых рек.

Он медленно сходит на берег

с веслом бесполезным в руке.

И ветер — бесшумный холерик —

бушует в волнах вдалеке.

Бескровное небо белеет,

темнеет пустая вода…

И только былое теплеет

под гнетом грядущего льда.

* * *

Замер дождь в близлежащем лесу.

Этот август медлительно-долог.

В окнах «белый налив» на весу

и пруда полукруглый осколок.

Лето все-таки тихо уйдет.

Стукнут капли в пустое корыто…

Что хозяин? Ни капли не пьет —

грядки пленкой вспотевшей укрыты.

…Льдинкой звякнет ведро в холода,

в лужах первого снега шипенье.

Есть отрада простого труда.

И терпенье, терпенье, терпенье…