Вы здесь

Нефтяной меридиан

Сергей ДРЕСВЯННИКОВ
Сергей ДРЕСВЯННИКОВ


НЕФТЯНОЙ МЕРИДИАН
Повесть



В то утро Серега проснулся рано и сильно об этом пожалел.
Наверное, многие, проснувшись с похмелья, могут его понять. Голова болела, в горле стоял сушняк, все тело ныло, как во время простуды.
И хотя на улице стояла ранняя весенняя погода, Серегу это совершенно не радовало. Даже огорчало. Так как в окно светило безжалостное солнце, от которого бросало в пот.
Первым делом он добрел до водопроводного крана и утолил жажду, только после этого начал что-то соображать и вспоминать. Недаром в народе говорят: «Кто не болел с похмелья — тот не знает настоящего вкуса воды».
Осмотрев свою квартиру, Серега загрустил. После недельного запоя она выглядела как помойка. Гора немытой посуды почему-то заполняла ванну для купания. Как она там оказалась — Серега не помнил. Но источала такой противный запах, что захотелось далее напиться и не видеть всего этого.
Ковер был прожжен сигаретами в нескольких местах, даже удивительно, что не случилось пожара. По всему полу разбросаны пустые бутылки из-под дешевой водки и еще каких-то соответствующих напитков.
Первой его мыслью, безусловно, было отыскать недопитую бутылку. Чем он и занялся… Бутылки, как назло, не оказалось.
Далее он начал выискивать по карманам оставшуюся мелочь. Набралось двадцать два рубля. Этого оказалось мало для водки, но хватало на бутылку пива «Балтика» девятого номера, что немного согревало душу.
Киоск находился недалеко от дома. Сереге не нужно было одеваться. На нем была джинсовая куртка, под ней — футболка, джинсовые штаны и кроссовки. Вся эта одежда выглядела тоже далеко не лучшим образом.
Если прибавить ко всему этому отросшую за неделю щетину и не расчесанные волосы, то его вполне можно принять за бомжа. Что было не очень далеко от истины.
Выйдя из дома, Серега направился к магазину с надеждой, что возле водочной лавки окажутся такие же, как он, «страждущие». У них обычно тоже не хватало денег на водку. Скинувшись всем миром, можно неплохо опохмелиться.
Вот тут и начались неприятности.
Возле магазина стояла «Уаза» «лиц кавказской национальности», которым Серега продал четыре алюминиевых радиатора с вездехода, неделю назад вытащенных из гаража для грузовых машин.
Этот автомобильный бокс Серый считал заброшенным. И, на удивление, обнаружил там эти проклятые радиаторы, так как весь цветной металл в городе уже давно был собран и пропит бомжами. Радиаторы были новые, еще в смазке. Весили они по шестьдесят килограммов. Серега с трудом дотащил их по одной штуке в пункт приема цветных металлов, принадлежавшего кавказцам. Там он их сдал за полторы тысячи рублей оптом. Полученные деньги пропил со знакомыми и не совсем знакомыми личностями.
Злополучный автомобильный бокс когда-то принадлежал нефтегеологической экспедиции, но после был заброшен. Серый не понял, почему в нем еще находились два вездехода и несколько наполовину разобранных автомобилей? Гараж выглядел совершенно бесхозным.
Вообще это была целая база. Состояла она из несколько сараев, трех экспедиционных транспортируемых рабочих вагончиков, заброшенного деревянного склада, в котором находилась всякая геологическая рухлядь. И несколько ржавых больших баков, объемом, наверное, от пяти тонн и более. Все это было в заброшенном, не охраняемом, изодранном и ржавом состоянии. Никаких замков или запоров строения не имели.
Единственное, это то, что на базе располагались огромные металлические баки, или нефтяные цистерны, которые выглядели вполне используемыми. Но они находились в стороне от всего остального и Серегу не заинтересовали.
База находилась сразу за городом и была огорожена чисто условно. Где-то деревянным забором, где-то разорванной колючей проволокой. К ней вела единственная грунтовая дорога. Кстати, со свежими следами автомобилей, на что, конечно, Серега не обратил никакого внимания.
«Хачики» поджидали Серегу у водочного магазина не случайно. У других алкоголиков они узнали, где он обычно покупает водку. Как «заправские опера», они усадили его в свою машину и повезли на уже известную ему базу. В машине были с ним довольно вежливы, дали закурить, уделяли внимание. Но остановиться, чтобы купить и выпить пива, так и не разрешили.
По приезде на базу Сергея поразило большое количество иномарок. А также людей, одетых далеко не в наряды бомжей.
Еще в машине кавказцев Сергей понял, что его повезли на «разборку», хотя разговоров об этом не велось.
Выйдя из «Уазки», кавказцы повели себя совершенно по-иному. Раболепски поздоровались с людьми и сообщили, что нашли еще одного штрафника, которого долго искали. То есть они выполнили свое обещание.
Подошедший к ним человек грубо их отпустил.
На прощание Сергей попросил у «хачиков» закурить, но они тоже грубо ответили:
— Тэпэрь для тэбя у нас нэту сигарэт.
После чего быстро сели в машину и уехали. Серега остался один.
От неизвестности происходящего он перетрухнул. Страх подогревался также тем, что был он с похмелья, и ему не дали даже выпить пива. Беспокоило и общество неизвестных людей на иномарках, одетых как «новые русские».

* * *
Человек, который подошел к Сергею, ничего не сказал. Он ударил его наотмашь кулаком с удивительной силой. Отчего последний не устоял на ногах и упал в лужу.
После того, как Серый поднялся, парень спросил:
— Ты вытащил радиаторы из бокса?
За это время Сергей успел рассмотреть ударившего его парня. Одет тот был по стандартной моде: современный костюм, толстая золотая цепь на шее, на пальцах хоть и не было наколок, но были надеты золотые инкрустированные кольца с гравировками, не менее трех штук. Лицо не было слишком жестоким, но были очень злобные глаза.
— Так все-таки ты утащил радиаторы? — мрачно спросил парень. И, не дождавшись ответа, отрезал: — Значит, будешь отвечать по полной программе.
Серега не знал, как обратиться к этому парню. Поэтому просто выложил все, как было с перетаскиванием радиаторов в пункт сдачи цветных металлов.
Выслушав, парень начал его избивать — как ногами, так и какой-то деревянной палкой.
Подозрительные мысли не позволяли Серому ударить в ответ бившего его парня. Да и сил не было с похмелья. Поэтому он успевал только защищать руками лицо и старался увернуться от ударов.
Возле иномарок стояли еще шестеро людей. Трое стояли около желтой легковой «Мазды», один парень — около темного «Фольксвагена», двое — около джипа красного цвета, видимо, «Тойоты».
Из всех них Сергей обратил внимание на одного толстого, одетого в новое черное пальто и яркий белый шарф. Видимо, он и был боссом, так как остальные обращались к нему.
Среди машин стояла еще черная «БМВ», которая, видимо, принадлежала избивавшему Сергея парню. Позднее оказалось, что его звали Леха Батон.
Парни окружили Серегу, о чем-то разговаривая. В мордобое они не принимали участия.
Толстый приказал прекратить избиение и, недолго подумав, сделал вывод:
— Вездеходы и машины разобрал не этот бомж.
После этого, отдав Сергея своей братве, сказал:
— Можете с ним поступать, как захотите.
И, сев в машину, укатил со своим водителем на красной «Тойоте». Кличка у этого авторитета и, по совместительству, руководителя одной из газоразведочных организаций, как впоследствии оказалось, была Топор.
Остальные четверо окружили Серегу и начали задавать вопросы.
Тот, с золотой цепью на шее, отошел в сторону. Видимо, избивая Сергея, он слегка повредил себе руку и теперь растирал ее снегом, небольшие сугробы которого еще лежали с прошедшей зимы. На улице стояла ранняя для здешних мест весна, то есть середина мая.
Из задаваемых парнями вопросов Серега понял, что эта заброшенная база была в аренде у городской не совсем законной группировки. Когда-то эти парни работали «комсомольцами-добровольцами» в геологоразведке на нефтегазовых месторождениях Севера, но в период перестройки и всеобщей приватизации «прихватизировали» эти вездеходы. Благо, в тот период не было строгого имущественного учета в местах «газового Клондайка». Один из вездеходов был грузовой тягач ГТТ, используемый в военное время для транспортировки тяжелых артиллерийских пушек, но после переданный «на гражданскую службу» для транспортировки буровых вышек. Второй был МТЛБ. Этот также первоначально использовался армией как экспериментальный аналог БМП, но затем был снят с вооружения и после реконструкции передан в народное хозяйство. В частности, как легко проходящий среди тюменских болот транспорт при освоении месторождений.
Из разговора с парнями Сергей кое-что понял.
Эти вездеходы и еще два сто тридцать первых «ЗИЛа», автобус «ПАЗ» и грузовой «Урал» были за зиму частично разобраны неизвестными людьми, так как бокс не особенно охранялся. И теперь Сергей и двое других пойманных на базе мужика — или полностью восстановят транспорт, или отдадут хозяевам транспорта свои квартиры. А также все лето будут даром работать на базе на хозяев. Такое было поставлено братвой условие.
Сергей тогда еще не знал, что машины стояли на базе для прикрытия нелегальной деятельности, вроде как братва зарабатывала, используя транспорт в производственных целях. В этом году, поверив в свою безнаказанность, они решили наловить бомжей и, поставив их «на счетчик», найти себе хоть какое-то развлечение.

* * *
Позднее Сергей узнал много интересного о них.
Одного из этих парней звали Юра Заварский. Был он первоначально родом с Украины. Каким-то образом попал на тюменский Север, работал водителем, но в перестройку раскрутился на коммерции и к 1999 году уже содержал несколько коммерческих магазинов. Он и был во всей этой компании самым главным, хотя не вел себя как бригадир. Он вел бюджетные и финансовые дела «бригады». Вся движимость и недвижимость была записана на него. Одевался он неброско, в спортивный костюм, и ездил на новом «Фольксвагене». По своей манере был наименее беспредельный и вел себя корректно. К тому же, пользовался особым покровительством того толстого босса, которого Сергей уже успел увидеть.
Другой из этой братвы был наиболее жестоким. Саша Кильянов в свои сорок один год уже два раза успел отсидеть и с переломанным в молодости носом выглядел весьма злобно. К тому же, он редко бывал трезвым, и мозги у него были не всегда на месте.
Коля и Саша Тригели были ссыльными этническими немцами, давно приехавшими из Казахстана. Коля был трудолюбивым парнем и довольно предприимчивым, копался в технике, постоянно что-то доставал полезное, но иногда на него находили приступы бешенства, и он мог сотворить такое, до чего не додумались бы ни Саша Кильянов, ни Леха Батон, ни другие братки.
Его младший брат Саша Тригель (его называли «малой») был таким же, как и его брат, деятельным, но более капризным. Он всегда был чем-то недоволен. Он мог психануть из-за несущественной мелочи или еще чего. Возрастом он был ровесником Сергея, то есть двадцати девяти лет, примерно. И еще у него было пристрастие, оставшееся после службы в колонии прапорщиком: он любил избивать Сергея и других мужиков, отрабатывая на них приемы рукопашного боя, хотя никогда никакими боевыми искусствами не занимался. То есть держал бомжей как «кукол» для своих дурковатых воображаемых тренировок.
Таков был контингент людей, которые окружили Сергея.
Серега уже приготовился к самому худшему: считал, что они всей толпой начнут его избивать. Но вместо этого они заставили его поднять один из радиаторов, которые кавказцы быстро и безвозмездно им возвратили, так как в противном случае остались бы крайними в этой истории.
Поднял шестидесятикилограммовый радиатор Сергей с большим трудом, так как за время пьянки сильно ослаб. Из этого старший Тригель сделал вывод, что Серега таскал радиаторы не один, а с каким-то помощником.
Сергей объяснил, что перетащил их на колесной тележке. Вроде той, на которых челночники возят свои большие сумки.
Но ему не поверили. Да еще и обшарили, забрав паспорт из кармана куртки, про который Сергей совсем забыл. Теперь братва знала и его домашний адрес, и адрес его матери, которая жила в соседнем городе, так как в паспорте стоял штамп его прежней прописки.
Братки посовещалась и решили: пусть пока виновник посидит в железном баке, а они решат, что с ним дальше делать.

* * *
Железная бочка, или бак, объемом около восьми тонн, лежала на боку, с люком, располагавшимся вверху. Этот люк закрывался железной крышкой, прикрученной на болты. К нему вела лестница, по которой Сергей поднялся и спрыгнул внутрь.
Бочка была вся ржавая. Наверное, очень давно она использовалась для хранения нефти, потому что на стенах, кроме ржавчины, был прилипший мазут, и на полу — двухсантиметровый слой нефтяной грязи. Резко чувствовался запах нефтепродуктов.
Бочка круглая, и присесть или прислониться было не к чему. За ним завинтили на пару болтов железную крышку, так ничего и не сказав. В полной темноте Сергей не сразу заметил еще двоих мужиков, сидевших в бочке. Постепенно глаза начали привыкать, так как из-под крышки люка слегка просачивался дневной свет.
Мужики молчали, сидя на корточках. Они настолько были грязны, что Сергей мог выглядеть полным джентльменом перед ними.
— Есть закурить? — спросил один из них.
У Сереги не было сигарет, и он ответил отказом.
— Ты как сюда попал? — спросил второй мужик.
Серега, прежде чем ответить, решил осмотреться, куда же он все-таки попал.
— Тебя тоже притащили эти скоты? Ну, тогда держись…
Мужики сидели в бочке уже вторые сутки. Они попались на том, что уперли пятиметровый кусок заброшенного алюминиевого кабеля, который нашли на этой базе, и уже неделю «обживали территорию».
Сергей рассказал им свою историю, на что они только ухмыльнулись. После этого завязалась беседа. От мужиков Сергей и узнал, куда ввязался. Это его повергло в уныние.
Оказывается, база была в аренде у беспредельной братвы только для прикрытия. Это была перевалочная база крупного дельца по прозвищу Топор, руководителя нефтегазоразведочной организации и управляющего одной газонасосной (или перегонной) станции, который прятал тут ворованные нефтепродукты, а потом перепродавал их. Ежедневно на базу приезжали машины с нефтепродуктами и закачивали в многотонные цистерны солярку, керосин, мазут, нефть. А в период открытия навигации на реке Оби все это увозилось танкерами в неизвестном направлении.
Братва, которая тусовалась на базе, использовалась как охрана. А также контролировала процесс завоза и вывоза нефти, чтобы потом доложить своему хозяину. Братки чувствовали себя здесь полными хозяевами и от своей тупоголовой безответственности и скуки творили, что хотели. Благо, их хозяин не особенно интересовался, чем они тут занимались…
Мужики объяснили Сергею, что мочиться можно у дальней от люка стенки. А также и то, что держат их на базе уже неделю и за малейшую провинность закрывают в эту бочку. За два последних дня в бочке им давали всего три раза напиться, передавая в люк полуторалитровую бутылку с водой из лужи. Больше они ничего не получали. После этого люк снова завинчивался на болты.
Одного из мужичков звали Юра Ширшов. Был он довольно разговорчивым, маленького роста, щуплый. Казалось, он смирился со своей участью и не очень унывал. Когда-то, в начале 90-х, он занимался оптовой торговлей и жил неплохо. Но слишком увлекся и кому-то перешел дорогу, за что сел на три года в колонию. После выхода оттуда он оказался без квартиры, без семьи, без средств к существованию, и поневоле пришлось податься в бомжи. Возможно, все его беды были из-за его разговорчивости и «длинного языка».
Второй мужик сначала постоянно молчал, но потом втянулся в разговор. Был он из Белоруссии, приехав пять лет назад на Север на заработки. Работал токарем пятого разряда, несмотря на свои тридцать лет. За пять лет на Севере успел поработать во всех производственных предприятиях и всех мастерских города Лабытнанги. Но потом работу найти не мог. Виной тому было пристрастие к спиртному. Его перестали куда-либо брать. Не имея жилья, прописки и средств к существованию, он вынужден был заняться воровством и сдачей цветных металлов. Звали его Сергей Соболь.
Таковы были его коллеги по неволе.
— Ну, что придумаем? – спросил Сергей. — Можно ли отсюда выбраться и сбежать?
Ему очень хотелось опохмелиться или хотя бы попить воды, так как сушняк с похмелья давал о себе знать.
— Как ты отсюда выберешься? Да и куда? — отозвался Юрка.
— Все равно найдут, — добавил Соболь.
У него не было документов, поэтому приходилось прятаться еще и от ментов.
— Ну, может, попросим воды?.. И когда откроют люк, затащим втроем одного из братвы в эту бочку, а сами убежим, — подал идею Сергей. Рядом с базой начинался лес, в котором можно спрятаться. — Пересидим в укромном месте, а по прошествии времени братки нас уже не будут искать, найдут себе других бичей.
Мужики сразу «отмели» эту идею, так как были уже морально подавлены и обессилены.
— Из бочки можно выбраться только по лестнице, а ее в бочке нет, — сказал Соболь.
Высота до люка была около двух с половиной метров.
— И пока мы будем вытаскивать за руки друг друга, прибегут другие братки, и от этого нам всем будет только хуже, — подтвердил Юрик.
Сереге очень хотелось воды. Поэтому он все-таки попробовал договориться с Соболем, который был повыше ростом. План был таким. Когда братки принесут ему напиться и протянут в люк пластиковую бутылку с водой, он попробует затащить одного парня в бак, а потом выбраться из бочки, встав Соболю на плечи. Соболь должен помочь ему. А потом Серега вытащит его сверху за руку.
Сильно стукнув ногой по стенке бочки, Серега не ожидал, что внутри пустого железного бака может быть такой акустический гул, от которого долго звенело в ушах.
Снаружи грубым голосом спросили:
— Чего надо?
Серега попросил воды.
— Обойдешься, — ответили снаружи. — Вода будет только вечером.

* * *
В середине дня железный бак стало сильно нагревать солнцем. И без того нестерпимая духота внутри и сушняк в горле сделали пребывание здесь невыносимым. Закладывало нос, слезились глаза. Такого похмелья Серега еще не испытывал никогда. Начинала кружиться голова. От злости он еще раз стукнул ногой по бочке.
На этот раз Сергей услышал, как откручивают болты люка, но, прежде чем отдать бутылку с грязной водой, Серегу предупредили:
— Будешь еще стучать — тебя вытащат на экзекуцию.
И чья то рука с пластиковой бутылкой стала опускаться в люк.
Серега этого только и ждал. Он схватился за рукав, а затем за шиворот олимпийки этого парня и попытался затянуть его вниз.
Но попытка оказалась неудачной. Соболь струсил и забился в дальний угол бочки. А парень вырвался, оставив Серегу внутри. Им оказался малой Тригель.
Переведя дух наверху бака, он со злобой прорычал:
— Ну, теперь держись, собака!
Серега, сразу выпив почти всю бутылку воды и утолив жажду, набросился на Соболя. Тот слабо отмахивался:
— Оставь ты идею выбраться отсюда. Бандиты все равно бы тебя догнали.
— Тем более, у них на территории бегают две собаки, которые, видимо, надрессированы. Мы уже раз пытались бежать, но собаки меня поймали.
— Почему вы мне этого сразу не сказали? — спросил Сергей, уже начиная понимать всю серьезность своего положения.
Крышку люка начали снова отвинчивать, но теперь снаружи слышалось несколько голосов. Видимо, «отморозки» посовещались и придумали какую-то гадость.
— Эй, чмо! — послышался голос Батона. — Слушай меня внимательно!
Сергей сразу понял, что это обращение относится к нему.
— За свой поступок ты будешь сидеть в этой бочке, пока не «расколешься», с кем таскал радиаторы.
После этого они скинули в люк лестницу и приказали Юрке и Соболю вылезать. Что последние послушно и выполнили, вытянув лестницу обратно наверх. Сергей остался в бочке один.

* * *
Самое ужасное началось вечером.
Погода на улице стояла весенняя, ранняя. Бочка начала быстро остывать. Температура на улице ночью стояла, наверное, минусовая, а Серега был одет только в джинсовые штаны и джинсовую куртку. Тем более, все было мокрое после падения в лужу, когда его ударил Батон. Кроссовки промокли, так как на дне бочки было мокро от нефтепродуктов и мочи. И запах стоял соответствующий.
Ночью бочка остыла. Холод стоял нестерпимый. Серегу трясло — как от холода, так и от похмельного состояния после недельного запоя. От постоянного нахождения на ногах начало шатать. Присесть было некуда. Можно было прислониться к одной из холодных стенок и на корточках немного посидеть, после чего ноги затекали так, что он не мог их разогнуть. Нестерпимо хотелось спать. Серега, собрав в угол мокрую ржавчину, улегся прямо на нее, несмотря на всю грязь.
Ночью у него начались галлюцинации от нефтепродуктов. Голова кружилась, его тошнило. В полусне ему мерещились голубые прозрачные призраки, которые летали по бочке, светились неоновым светом и страшно пугали. По-настоящему он так и не заснул.
Думал о себе и своей жизни.
Родился и прожил Сергей в Салехарде, на севере Тюменской области. После школы прошел армию и военно-авиационное училище. В армии ему, как и большей части новобранцев, пришлось попрыгать на пинках «дембелей» и испытать на своей шкуре самодурство «дедов». Но там он не был единственным «духом» в роте. А коллективно физическое и психологическое давление переносится не так трагично молодыми рядовыми, как, к примеру, дружная травля одной намеченной жертвы армейскими «товарищами». И спокойный по характеру Сергей нормально отслужил свой срок.
Ну, а в училище уже сам, будучи армейским авторитетом, не раз гонял молодых новобранцев — и за дело, и так, из прихоти. Никогда не думал, что ему еще раз придется испытать на собственной шкуре обычный беспредел.
До двадцати восьми лет он прожил у матери в Салехарде. Никогда не был лидером в компаниях друзей. Жил замкнутой жизнью и посещал в основном библиотеки. Женат он, конечно, не был. Ну и в «космонавты», само собой, не рвался.
Потом мать ему купила однокомнатную квартиру в соседнем с Салехардом городе Лабытнанги.
До отъезда Сергей работал делопроизводителем в Салехардской городской статистике. Но с переездом в Лабытнанги ему пришлось оттуда уволиться, так как каждый день ездить в Салехард на работу не было возможности. Так Сергей стал безработным.
Полгода он не мог найти в Лабытнангах никакую работу, так как имел диплом юриста со средним образованием, а промышленным предприятиям требовались квалифицированные рабочие.
Пока были деньги, Сергей жил весело, пропивая их с друзьями. Но потом деньги кончились, и он был вынужден идти воровать цветные металлы с территорий промышленных предприятий или где придется.
Пробовал зарабатывать разгрузкой вагонов для коммерсантов. Но у него быстро отбили к этому охоту. Один из зэков, собрав вокруг себя команду таких же бывших уголовников, «обложил налогом» свободных грузчиков. Коммерсанты подъезжали на своих машинах к разгрузке вагонов за товаром и приглашали свободных грузчиков, как правило, безработных мужиков, которые всегда толпились на разгрузочной базе в поисках работы. «Сборщики налогов» сами не работали, но внимательно следили за тем, сколько платит коммерсант грузчику. И если этим «смотрящим» кто-то не отстегивал десять процентов от заработанных денег, то был жестоко бит. Сергей отказался платить «сбор», за что и поплатился.
После этого он занялся воровством цветмета. Что и привело его на базу…

* * *
Сквозь полусон, лежа на дне бака, Серега услышал голоса снаружи и то, как отвинчивают болты крышки люка.
Сергей встал на ноги. Сверху опустили лестницу и приказали:
— Вылезай, ублюдок!
Сергей стал подниматься по лестнице. Яркий дневной свет резко ударил по глазам, отчего его немного ослепило. Выбравшись на бак, он зашатался, его всего трясло.
— Ты помнишь, что вчера пытался вытворить, недоносок? — услышал Сергей хриплый голос.
Сергей молчал. Тот вид, в котором он пребывал, никак нельзя было назвать видом человека. Вся одежда в ржавчине и мазуте, то же на лице и в волосах. Потом он почувствовал сильный удар в бок. Ударили, видимо, ногой, из-за чего он свалился с бочки на землю.
Благо, никаких железных предметов в месте падения не было, и земля была мягкая. Поэтому, упав на колени, он сразу встал. Сильно болел бок и немного ушибленные колени.
Его схватили за волосы и поволокли куда-то.
Привели в гараж или огромный бокс, в котором стояли машины. В углу был накрыт стол с закуской и стояла бутылка водки. Около стола стояла уже известная компания и чуть в стороне Юрка и Соболь.
Один из братков налил ему в железную кружку водки.
— На, согрейся, бродяга, — сказал он.
Сергей взял трясущимися руками кружку и поднес ко рту. И тут же почувствовал сильный удар по днищу кружки с наружной стороны, отчего водка выплеснулась в лицо.
— После вчерашнего ты еще смеешь хвататься за посуду, чертила? — услышал Сергей все тот же хриплый голос. Говорил, как потом оказалось, Кильянов.
Сергей от боли закрыл лицо руками, между пальцами проступила кровь, сочившаяся их разбитой губы.
— Хорошенькое начало…
— Тебе, баклан, базарить не давали, — прорычал малой Тригель, впервые подав голос.
Юрка с Соболем стояли в стороне. Им, видимо, немного налили водки за примерное поведение, но по всему было видно, что они всю ночь не спали. Братки, вытащив их из бака, заставили потом всю ночь работать — разбирать деревянный сарай. Сарай был с двойными стенками, обшитый досками. Снаружи от досок осталась одна труха, они прогнили от времени, но внутри были почти новые. Зачем-то браткам понадобились эти доски.
Между стенками из досок для утепления была проложена стекловата, от микроскопической стеклянной пыльцы которой начинался страшный зуд. Забавы ради или ради издевательства мужиков заставили отрывать доски, раздевшись по пояс и без рукавиц.
Батон сказал им:
— Вы, бомжи, настолько пропитались грязью, что вас не проймет ни одна стекловата.
И теперь они усиленно чесались, что доставляло «отморозкам» особое удовольствие. В конце концов им дали по сигарете и оставили на время в покое.
Все внимание компания теперь переключила на Сергея.
Ему все-таки дали напиться воды. На этот раз он отошел немного назад, ожидая снова удара по кружке, но его не последовало.
Старший Тригель все никак не мог взять в толк, как Сергей без помощника дотащил шестидесятикилограммовые радиаторы до пункта приемки цветного металла, хотя до него было около двух километров от базы. Поднять на себя и нести такую тяжесть он бы не смог. Поэтому он решил установить и привлечь к ответственности помощника Сергея. Он так увлекся своей идеей, что уговорил друзей «немного побить» Сергея, чтобы тот «раскололся».
В избиении участвовала не вся компания, предоставив это малому Тригелю, которому не терпелось продемонстрировать перед публикой мастерство рукопашного боя, или мнимое карате.
Но так как «каратист» был уже изрядно пьян, он не устоял на одной ноге, пытаясь ударить другой Сергея по лицу. И это дело отложили.
Старшим Тригелем решено было провести, как он считал, «следственный эксперимент». Для этого Сергею нужно было показать тележку, на которой он возил цветмет.
— Но она у меня дома. Как я вам ее покажу?
— Значит, поедем к тебе домой, — заявил Тригель. — И если тележки там не окажется, будешь «колоться», кто тебе помогал.
Перед ними встал вопрос: как Серегу доставить домой на легковой «Мазде»? Не хотелось пачкать сиденье машины ржавчиной и мазутом. Решили засунуть Сергея в багажник, так как багажник использовался для перевозки различного барахла и был тоже грязным.
Тригель уже потирал руки, когда приехали и вошли в квартиру Серого. Он был уверен, что тележки в квартире не окажется, и он продемонстрирует братве свои логические умозаключения.
Но, к его разочарованию, тележка стояла в коридоре и была таких размеров, что на ней можно было транспортировать любые радиаторы.
От досады старший Тригель впал в бешенство. Он схватил пустую бутылку и разбил ее у Серого на голове. Пока тот закрывал голову и лицо руками, он начал пинать его ногами и материть.
Заступился Юра Заварский, который встал между Сергеем и Тригелем, а также остальными «отморозками», которые тоже уже нацелились пинать жертву. Заварского они послушались.
После чего отвезли пленника обратно на базу.

* * *
Из пробитой головы у Сергея текла кровь, и он прикрыл ее тряпкой, пока братки спорили между собой.
Переодеться дома они ему не дали, как не обратили внимания и на кровь, струившуюся из разбитой головы. Всю дорогу до базы Сергей прижимал голову тряпкой.
На базе злые и пьяные бандиты, немного остыв, не стали снова избивать Сергея, а придумали ему другое занятие.
— Видишь вон ту кучу мусора около ворот гаража? — спросил Батон.
Сергей ответил кивком головы.
— Ты должен перетаскать весь мусор у себя под футболкой. И — мигом за дело, тебе дается полчаса.
Куча мусора хоть и была небольшой, но в ней в основном были разбитые бутылки и консервные банки.
Сергей принялся за работу. Он расстегнул джинсовую куртку. И беря голыми руками стекла и железки, оттягивал у шиворота свою футболку, загружал туда этот хлам и относил за ограду, которая находилась в пятидесяти метрах от гаража.
Все это происходило под пристальным вниманием братков, которые заключали пари: успеет он или нет?..
Сергей успел. И, хотя он старался не порезаться, вся грудь и живот были в царапинах, мелких порезах и крови.
Братки за это время наклюкались спиртного и, предупредив, чтобы Сергей не думал о побеге, сели в свои иномарки и уехали на ночь по домам…
К вечеру Сергей валился с ног. Он был унижен, избит, уставший. Но его согревала надежда на возможность свободно уйти из этого проклятого места.
Появились Юрка и Соболь.
— Мужики, пошли отсюда, — сказал устало Сергей. — Переживем где-нибудь, пока полудурки угомонятся.
— Не получится, — ответил Соболь. — У ворот базы и позади дежурят две собаки, которые нас не выпустят, иначе братки бы так просто не уехали.
Сергей, посмотрев в сторону ворот, только тогда заметил двух собак. Одна из них — ротвейлер, вторая — какая-то помесь кавказской овчарки.
— Раньше Тригели служили на зоне, и оттуда у них остались эти собаки, — сообщил Юрка.
— По территории базы мы ходим ночью свободно, но только приближаемся к ограде — эти собаки начинают рычать.
— На Соболя даже один раз бросились, — добавил Ширшов. — К себе они нас не подпускают и корм от нас не берут, поэтому не подходи к ним близко.
— Пошли лучше попьем чай.
В гараже остались последствия пиршества братвы. Была и водка — как в кружках, так и немного в бутылке. В углу стоял мешок с наполовину гнилой картошкой, и на столе недоеденные куски хлеба. Кругом валялись окурки.
Юрка где то отыскал пачку чая. Около вездехода стояла заполненная топливом паяльная лампа. Воду они набирали в протекавшем в дальнем углу базы ручье в ведро, предварительно отчистив его песком от мазута.
Пока Соболь чистил картошку, Сергей успел выпить водки, а также приложил намоченную водкой тряпку к ране на голове и промыл живот и грудь от порезов и царапин.
На неизвестно откуда взявшемся листе толстой жести они поджарили картошку, разогрев эту жесть снизу паяльной лампой, и после ужина залезли в автобус «ПАЗ», наложив туда всяких тряпок и ветоши, закутались в них и уснули.
Побег Серега решил отложить до более удобного случая.

* * *
Проснулся Сергей очень рано. Долго лежал, прислушиваясь. Он не мог поверить в то, что с ним произошло, что это не страшный сон. Тело болело, но уже не от похмелья. Сильно ныл бок, раскалывалась голова, и медленно закрадывался противный страх, тело начинало дрожать от мрачных мыслей. «Неужели все произошло со мной?..»
Казалось, что парни сейчас приедут и сами прогонят его с базы. Ну, побаловались, и хватит. Сколько же еще можно? Неужели они могут отобрать квартиру?.. Может, заявить в милицию? А как быть с ворованными радиаторами? Ведь он сам виноват, и ему за это светит 158 статья УК.
Мужики уже проснулись и тоже лежали с унылыми мыслями.
Сергей встал, чтобы попить воды и пойти отлить за угол.
Закурив окурок, он вышел из бокса и тут же услышал предостерегающее рычание. Зубы скалил ротвейлер, который лежал около ворот гаража. Но не двигался, а только задрал морду и навострил уши.
Сергей осторожно вдоль стенки гаража двинулся за угол. За углом он «сходил в туалет».
Уже начинали распускаться на березах маленькие листики. Нарвав этих липких листьев, Сергей осторожно возвратился в гараж. Там он приложил несколько листьев к начинавшей подсыхать ране на голове. И облепил ими исцарапанную грудь. Посмотрев на свой бок, обнаружил там большой синяк, который очень болел.
Больше всего Серый боялся услышать шум двигателей. Может, братва сегодня не приедет? Мужики, сидевшие с ним, вчера рассказывали, что четыре дня назад те не появлялись целых два дня.
Юрка с Соболем тоже вышли из автобуса и закурили, благо окурков в гараже хватало, и они уже насобирали их в карманы. Спички были у каждого.
До обеда мужики просидели, ведя пустые разговоры. Немного ободряло то, что все-таки их было трое, а не один. Что делать, и как дальше развернутся события — никто из них не знал.
Часам к двум приехала «Мазда» с Кильяновым и двумя Тригелями.
Уже с утра они были пьяны, но еще не были злы, как вчера, весело шутили. Даже налили по стакану водки своим бомжам.
Далее, через полчаса, приехала грузовая «Газель», без окон, с неизвестным водителем, которая остановилась за боксом в тени.
Следом за ней — вот уж чего Серега не ожидал! — подъехал милицейский «Уазик». Сергей не знал, как все происходящее воспринимать — то ли освобождение, то ли новые неприятности — и стоял, как столб.
Из «Уазика» вышел мент в форме капитана. Он дружески поздоровался за руку с Кильяновым и Тригелями. Все вместе они прошли к грузовой «Газели» и открыли задние двери. Капитан заглянул туда, что-то пересчитал. Старший Тригель протянул ему пачку денег. Тот, не считая их, сел в свою «Уазку» с мигалками и укатил. На Серегу он не обратил никакого внимания. Хотя тот смотрел на происходящее широко открытыми глазами.
Сергей был в полной растерянности.
Кильянов выкинул из машины прямо на землю полуметровую нельму, килограммов на шесть. Рыба эта из ценных пород, запрещенная к вылову.
— Держите, скоты, — прокаркал он, обращаясь к Соболю.
После этого они укатили с базы.
Сергей, не посвященный ни во что, начал интересоваться у Юрки, который многое знал:
— Юра, что это было?
— Не обращай внимания и ешь малосольную рыбу. Вечером они снова приедут, уже сильно пьяные, и какие еще придумают издевательства — я не знаю, — ответил Юрка, уже пережевывая рыбу. — У них вся милиция куплена. Этот приезжал из рыбоохраны, получил деньги за рыбу. Наверное, уже обмывает в баре взятку, — поведал он и добавил: — У братков три катера, а сейчас на Оби путина. Вот им кто-то и ловит эту рыбу, а они ее продают и отстегивают ментам взятки.
Сергей подсчитал: если килограмм нельмы стоит двести рублей, то сколько же они заработали? Ведь целая «Газель» заполнена ящиками с этой рыбой. А вылов нельмы в этот период наказывается уголовной статьей.
Все больше и больше он понимал, в лапы каких «отморозков» попал. И как из всего этого выпутаться?.. Происходящее все больше и больше пугало его.

* * *
Вечером на иномарках приехала на базу вся «бригада», а с ними еще пятисотый серый «Мерседес».
По тому, как Юрка с Соболем втянули головы в плечи и старались не показываться на глаза братве, Серега понял, что приехал кто-то, кого они сильно боятся. Да и братва, хоть и была сильно пьяна, не вела в присутствии человека, вышедшего из «Мерса», себя панибратски, развязано, как было прежде.
Парень, вышедший из машины, был одет с иголочки, высокого роста, с правильными чертами лица, в темных очках в золотой оправе, на шее была толстая золотая цепь, и пальцы унизаны золотыми перстнями. Держал он себя надменно, как повелитель.
Юрка Ширшов и Серега Соболь залезли за машину, которая стояла в углу гаража. К ним присоединился и Серега.
— Адвокат приехал, сейчас для нас будут какие-то сюрпризы, — сказал Юра.
Из его короткого рассказа Сергей узнал, что адвокат Леха Попов действительно был членом областной коллегии адвокатов. Когда-то он отслужил в Афгане, потом работал в Новом Уренгое юристом в одной из газпромовских компаний. Через него и попали к «отморозкам» транспортная техника, вездеходы, катера, иномарки. Сам он не входил в группировку; наверное, считая последних недостойными своего общества. Не был для него авторитетом и сам Топор. Группировка через него связывалась с правоохранительными органами в своих делишках и пользовалась его адвокатскими услугами. В пьяном состоянии он был настоящим садистом. Видимо, сказывалось его афганское прошлое. Юра недавно видел, как Попов со всей силы ударил Кильянова ногой, на что тот только загнулся и крякнул, ничего не сказав. Адвоката боялись и сами «отморозки».
Пока Юрка все это рассказывал, запрятавшись за машину, их начали искать.
— Эй, полудурки! — крикнул Батон. — Вылезайте сюда. У нас к вам дело.
Мужики и Серега трясущимися ногами подошли к браткам и встали молча в шеренгу.
— Так, на ком испытаем? — спросил у адвоката Батон. — Тебе выбирать.
Оказывается, адвокат откуда-то из-за границы привез электрошокер, и ему не терпелось испытать его в действии.
— Вот этот самый наглый, — показал малой Тригель на Сергея. — С него и начнем. Если останется живой — испытаем на остальных.
Предмет, который достал адвокат, был похож на фонарик, обмотанный черной резиной. Но Сергей не успел его рассмотреть в руках адвоката. Страшной силы удар передернул, а потом сковал все его тело. В глазах потемнело.
Когда-то Серега, еще учась в школе в классе седьмом, решил проверить, как работает розетка. Он, взявшись руками за два длинных гвоздя, сдуру засунул их в розетку. Тогда он ожидал, что будет вспышка или заискрит замыкание в электрической домашней розетке на двести двадцать вольт, но неожиданно почувствовал сильный удар по локтям рук, как будто кто-то ударил его сзади палкой. Он даже резко обернулся — не стоит ли кто из родителей за спиной?
Сейчас он почувствовал что-то подобное. Только удар этот был во всем теле, будто изнутри.
Сергей даже не помнил, как упал на землю, но постепенно судорога прошла, и он услышал довольный голос Тригеля:
— Работает машинка, отличная штучка, хотя, конечно, «ствол» эффективней.
— За «ствол» ты получишь срок. А это средство самообороны, и его, зарегистрировав, можно спокойно носить при себе, дурачок, — ответил адвокат. — Да и надоели мне уже эти «стволы», у меня их и без того целая коллекция.
Тригель вежливо промолчал и, опустив голову, отошел немного в сторону.
Очнувшись и начав шевелиться, Сергей увидел, что Юрка и Соболь уже валяются на земле без движения. Но постепенно и те начали приходить в себя. Стало немного легче. Где-то внутри, в подсознании, он почувствовал их как родных братьев.
Адвокат уже сел в свою машину и тронулся к выезду.
«Отморозки» стояли и молчали. Они, наверное, сами были в небольшом шоке от увиденного, но постепенно пьяные головы начали рождать идеи, и они стали совещаться: что с бичами дальше делать? Физически издеваться надоело, и они решили посадить их на ночь в клетку.
Клетка была кубической формы, по два с половиной метра в высоту, ширину и длину. Сваренная из железных прутьев, через которые не пролезала даже голова. Ранее эту клетку, видимо, использовали для хранения баллонов с кислородом, но сейчас она стояла на земле пустая и закрывалась на такую же дверцу из прутьев.
Бомжей повели к этой клетке, слегка придерживая, так как после удара шокером они еле держались на ногах.
Закрыв на большой навесной замок эту клетку с мужиками внутри, «отморозки» уехали.
До ночи пленники просидели в клетке молча, но ночью пошел холодный дождь со снегом. Крыши клетка не имела, поэтому дождь немного привел мужиков в себя. Они начали шевелиться, кутаясь от дождя.
— Давайте разденемся по пояс и прижмемся спинами друг другу, обложимся фуфайками снаружи и одну накинем над головой, так мы меньше замерзнем, — предложил Юрка.
Таким образом они и поступили.

* * *
Этот холодный дождь длился всю ночь и весь следующий день. Парни промокли до нитки и дрожали.
«Отморозки» приехали только через день, утром, поэтому мужики не спали две ночи. Нетрудно представить, в каком бомжи были состоянии после всего произошедшего.
В это утро приехали Тригели и Кильянов.
Выпустив продрогших мокрых мужиков, они даже не дали им обогреться у костра или поменять одежду. Хотя в гараже было много ватных рабочих фуфаек.
— Итак, ублюдки, теперь для вас есть работа. Ты снова полезешь в бак, — показал он на Сергея, — и будете оттуда выгребать всю грязь. У нас не хватает бочек для солярки.
Серега спустился в бочку, и ему кинули совковую лопату. Юрка стоял наверху с привязанной к ручке ведра веревкой. Внизу Соболь в деревянном ящике таскал пропитанную мазутом ржавчину за ограду базы. Такой «отморозки» придумали конвейер, чему нескрываемо радовались, гордясь своей находчивостью.
После испытания электрошокером Сергей в любом состоянии готов был выполнять любую работу, лишь бы не били. Он был уже морально раздавлен и выхода из ситуации не видел никакого. Совковой лопатой он, как стахановец, счищал со стенок бочки толстый слой ржавчины и мазута и, сгребая в одну кучу, насыпал в ведро, которое Юрка затем поднимал на веревке и пересыпал в ящик, который Соболь оттаскивал за ограду.
За два часа работа была выполнена. За что их даже похвалили и налили по полкружки водки.
— Умеете же работать, когда припрет, бродяги! Теперь полчаса перекурите, и таким же способом нужно выплескать солярку со второй бочки, так как она со ржавчиной и водой никуда не пригодна, — сказал старший Тригель.
Полчаса, как обещал Тригель, им не дали. Кильянов, уже порядком напившись водки, тут же заставил Серегу лезть во вторую бочку и вычерпывать оттуда солярку.
— Ты все равно мокрый и грязный, так что давай, залезай в бак в своих кроссовках, — сказал Кильянов заплетающимся языком.
Бочка была такой же по объему, как и прежняя, но в ней было по колено солярки.
Сергей зачерпывал ее ведром, которое Юра поднимал наверх и выливал содержимое на землю. От усталости он уже совершенно валился с ног и, если бы не страх перед расправой, улегся бы прямо в солярку.
За час они с Юркой вычерпали все из бочки. И теперь надеялись, что им дадут немного поспать.
Но не тут-то было.
Соболь в то время, когда они черпали солярку, выколачивал гвозди из горы досок от разобранного сарая.
— Теперь будете выколачивать гвозди из досок, — прорычал Кильянов. — И не вздумайте ныть, а то прибью. Я научу вас, скоты, работать.
Сергей с Юркой, успев только выкурить по окурку сигареты и взяв молотки, начали выколачивать из досок торчащие гвозди и складывать доски в ровную поленицу.
Доски лежали как попало, и Сергей случайно наступил на один из торчащих вверх гвоздей, пробив себе подошву и проколов ногу. Он сел на траву и снял с себя кроссовок. Из небольшой раны текла кровь. И тут его заметил Кильянов.
— Ты почему сидишь и не работаешь? — закричал он на Сергея.
— Я ногу проколол гвоздем, — ответил Сергей. — Сейчас перевяжу тряпкой и снова начну работать.
— Ах ты, баклан! Мне плевать на твои грязные ноги! Надевай башмак, и мигом за дело!
Он пнул сидящего на земле Серегу в больной бок. Затем, резко подняв с земли другой гвоздь и схватив свободной рукой за щиколотку Сергея, засунул его в ранку, из которой сочилась кровь. Серега взвыл не своим голосом.
— Теперь будешь знать, как бакланить, — сказал Кильянов.
Серега, прыгая на другой ноге, нарвал с ближайшей березы листьев и росшей на земле травы, приложил сначала листья, потом траву к подошве пробитой ноги, быстро перевязал грязной тряпкой. Хромая, снова принялся за работу.
К вечеру все гвозди из досок были выбиты.
Старший Тригель разрешил им отдохнуть, сказав, что утром приедет и поручит им новую работу. Кильянов уже спал пьяный в гараже. Тригели, заставив мужиков отнести и усадить его на заднее сиденье своей «Мазды», наконец укатили домой.
У Сергея, как и у остальных мужиков, уже не было сил чистить и разогревать картошку. Переодевшись в сухие фуфайки, они выпили недопитую Кильяновым и Малым половину бутылки водки.
Выкурив по несколько окурков, они свалились в автобусе спать.
Уснули они мгновенно.

* * *
Проснулись оттого, что их ногами разбудили Коля Тригель и Юра Заварский. Присутствие Заварского немного снимало страх с души, так как его Сергей считал едва ли не ангелом-хранителем среди всей этой компании недоносков.
— Мужики, вставайте! Для вас есть небольшая работа, — сказал Заварский. — Сегодня возвращается из колонии мой старший брат, и я хочу сделать ему хороший отдых на природе. Из сложенных вчера досок вы должны соорудить деревянную беседку для небольшого уик-энда братвы.
Он показал Соболю и Юрке, в каком месте предстоит сколотить эту самую беседку.
Сергей заметно хромал, все тело ныло и болело, но, видимо, крепкий сон немного залечил душу, а спокойный голос Заварского действовал все-таки ободряюще. «Может, сколотив им беседку, мы заслужим, чтобы они отпустили нас?» — закралась в голову оптимистичная мысль.
В дальнем углу базы, более чистом в сравнении с остальной территорией, с проросшей молодой травой и редкими небольшими березками, было прекрасное место для отдыха. Показав это место и предупредив, что вечером они приедут отмечать возвращение брата, Заварский с Тригелем уехали.
Несмотря на разбитое состояние, Сергей, Юрка и Соболь принялись за дело. У всех появилась призрачная надежда на освобождение за труд.
Посреди лесочка с начинавшими распускать зеленые листья березками была небольшая ровная поляна. Соболь притащил и уложил на этой поляне параллельно друг другу три бревна, метра по четыре длиной. Посередине полянки они выкопали яму и вставили в нее четырехметровый брус. Брус был квадратной формы и почти новый. Они вставили его в вырытую яму и, укрепив кирпичами, засыпали и утрамбовали землю вокруг, чтобы столб стоял крепко, не шатаясь. Поперек проложенных бревен плотно друг другу приколотили доски. Получилась ровная площадка, размером четыре на четыре метра, посередине которой стоял столб. На него планировалось конусом насадить навес в виде детского грибка.
Крыша грибка уже была сделана, но, чтобы укрепить ее, необходимо было приколотить около верхушки столба крест-накрест два бруска, чтобы прикрепить навес. Эти бруски приколотил к столбу Сергей. Оставалось только приколотить навес к прибитым крест-накрест брускам. Но это решили отложить на время и пойти выпить две бутылки водки, которые Юрка каким-то образом утащил из машины Кильянова.
Время было около обеда и приезда «гестаповцев» не ожидалось. Тем более, оставалось только приколотить навес и принести из гаража стол и несколько стульев.
У Юрки был сегодня День рождения. Ему исполнялось сорок лет. И такое событие решили, несмотря ни на что, отметить.
Выпив первую бутылку водки с поджаренной с помощью паяльной лампы картошкой, повеселевшие мужики расслабились. Серега даже не чувствовал физической боли и страха, будто весь ужас уже закончился.
Как вдруг они услышали шум двигателей и, выглянув из гаража, увидели целую вереницу уже знакомых, ненавистных им иномарок, въезжающую в ворота базы. Быстро попрятав остатки застолья, они медленно пошли к еще недоделанной беседке.
По дороге Сергей видел, что Соболь с Юркой, нарвав свежих листьев и травы, быстро их пережевывают, что и сделал сам, чтобы не было запаха водки изо рта.
Машины подъехали прямо к тому месту, где стояла недоделанная беседка. Выйдя из машин, «гости» тупо уставились на странное сооружение. Подойдя к ним, Сергей невольно и сам в душе рассмеялся, хотя внешнего виду не подал.
Столб с приколоченными к нему накрест брусками напоминал большой крест на Голгофе и одновременно виселицу для Зои Космодемьянской.
— Кто это сделал? — спросил первым Кильянов.
Сергей попытался объяснить, что беседка с грибком посередине еще не совсем готова, и через пятнадцать минут они все доделают.
Кильянов, выпендриваясь перед братом Юры Заварского, которого считал своим соратником, тоже отсидевшим в колонии, сделал вид, что пропустил мимо ушей слова Сергея.
— Так, значит, это вы нам уже поставили могильный крест? Или приготовили виселицу? Кто это сделал? — еще раз спросил он.
Сергей снова попытался объяснить о недоделанной конструкции.
Но и на это раз Кильянов не обратил на его слова никакого внимания.
— Значит, это ты соорудил такое? — спросил он. — За это будешь сейчас лизать мне ботинки… Вот это наши «шныри», или «петухи», Дима, — показывая на Сергея, Юру и Соболя, обратился он к брату Заварского, перейдя на уголовный жаргон.
Дима Заварский был похож на своего брата, только коротко подстриженный. Как заметил Серега, он не имел на пальцах никаких наколок, в то время как у Кильянова все пальцы на руках были синими от наколок.
Сергей, разогретый водкой, сам не ожидая от себя такой дерзости, спросил Кильянова:
— А ты сам не «петухом» ли отбывал свой срок?
Конечно, зря он задал Кильянову такой вопрос. Тот аж рот открыл от удивления. Остальные братки рассмеялись.
Не вытерпев наглости, Кильянов начал избивать Серегу руками и ногами, а затем схватил штыковую лопату и замахнулся на свою жертву.
Сергей только закрыл глаза и прикрыл голову руками. Он не видел, как к Кильянову подскочил Юра Заварский и схватился за черенок лопаты. Поэтому Сергей не почувствовал последнего для себя удара. Открыв глаза, он увидел, что Заварский с Кильяновым борются, держась за лопату. К ним быстро подскочили оба Тригеля и, схватив Кильяна за локти, оттащили его от Заварского.
Юра Заварский отбросил лопату и сплюнул в сторону, ничего не сказав.
Его брат, ничего не делая, спокойно сел в «Фольксваген», где и просидел все это время. Видимо, только что освободившись из колонии, где отбывал срок за мошенничество, он, насмотревшись на подобные издевательства «бугров», «блатных» и прочих «авторитетов» над остальными зэками, не захотел принимать в разборках участия. Праздника для него не получилось.
Кильянов, между тем, все более и более распалялся. Не желая признавать собственное унижение, он решил привязать Сергея к перекладинам этого «креста».
Сергей, парализованный страхом, не сопротивлялся. Оба Тригеля и Кильянов подвели его к недостроенной беседке и, подняв за руки лицом к столбу, приказали схватиться за один из брусков. Что Сергей и сделал. Потом старший Тригель приволок лестницу и веревками привязал обе руки Сергея к бруску. Сергей остался висеть на одних руках, не касаясь ногами досок площадки.
Он ожидал, что с ним будут делать дальше. Но никакой другой экзекуции не последовало. Полудурки ушли в гараж и там продолжили распивать спиртное, которое привезли с собой.
Сначала Сергей висел без боли в руках. «Прямо как Иисус Христос», — с сарказмом подумалось ему. Вот только Понтий Пилат, в образе которого он себе представил Кильянова, очень уж не походил на аристократичного прокуратора.
Но постепенно руки под собственным весом начали болеть и затекать. Веревки больно врезались в кисти рук. Серега, обхватив ногами столб, немного ослабил натяжение на руки. Распутаться от этих веревок у него никак не получалось.
Так он провисел полчаса. Кисти рук окончательно затекли, и Серега их уже не чувствовал.
Через полчаса пришли недоноски, уже порядком пьяные.
— Ну что, угомонился? — спросил старший Тригель.
Со стоном Сергей ответил, что впредь будет вести себя примерно. После чего его развязали, и он свалился на настил.
Онемевшими руками он схватил лопату и с силой ударил ею по приколоченному бруску, который отлетел от удара. Он поднял этот брусок и кинул в сторону Кильянова. Видимо, с Сергеем случился нервный срыв.
Кильянов, уже пьяный, схватил этот брусок и начал избивать им Серегу по телу, ногам, спине… Юры Заварского рядом не было, а Тригели молча смотрели на происходящее. Сергей только закрывал руками голову и старался увернуться от ударов.
Сильный удар пришелся по левой кисти рук. Сергей повалился на землю. Кисть руки ужасно болела. Кажется, Кильянов ее сломал. Сергей дико закричал. Кильян перестал его бить и отшвырнул брусок.
Между тем, пока Сергей висел на «кресте», беспредельщики узнали, что парни выпили водки в обед, и что Юрка Ширшов стянул для этого случая у Кильянова две бутылки. Теперь они избивали Юрку.
Бил его малой Тригель. Ему нравилось пинать Юрика, так как тот был маленького роста, щуплый и никакого сопротивления оказать не мог.
Приехал на своем «БМВ» Батон и со свойственным ему садизмом тоже включился в забаву. Он был очень раздражен, что «представление» началось без него.
Старший Тригель решил, что беседка не была достроена к их приезду по случаю Юркиных именин. Именно потому, что Ширшов прервал строительство и пригласил Сергея и Соболя распивать водку.
— Так пускай эти двое ублюдков сами бьют его, ведь именно из-за него они пострадали, — придумал он.
Сергея привели к гаражу. Там Серега Соболь избивал своего товарища. Соболя отозвали и Серегу заставили бить Юру.
Юрка плакал. Лицо его было в крови, которая текла из разбитых губ и разбитого носа, глаза затекли от синяков, лицо было опухшим и красно-синим.
Серега обхватил Юрика неповрежденной правой рукой, погладил по спине и, стараясь успокоить, сказал, что не будет его бить.
Его слова возмутили всех: Сергея больше других били и издевались достаточно, а он еще смеет перечить господам?
Первым начал бить Сергея малой Тригель. К нему присоединился Батон. Сергей уже не чувствовал боли. Он не мог стоять на ногах, упал и потерял сознание.
Бить его прекратили и облили холодной водой. Он пришел в сознание.
— Я знаю, как с такими строптивыми поступать, — сказал малой Тригель. — Нужно Норда немного потренировать, вспомнить старые подвиги.
Нордом звали ротвейлера, который принадлежал Тригелю. Четыре года назад Саша Тригель служил прапорщиком в службе охраны одной из колоний. По штату ему требовалась служебная собака для охраны периметра запретной зоны, отделявшей колонию от города. Собака специально была надрессирована на заключенных от возможного побега. Подчинялась она только Тригелю и поэтому, когда он уволился из колонии, ротвейлер остался с ним.
Норда он затащил за ошейник в уже известную железную клетку, после чего заволокли туда и Сергея. Сквозь решетку они начали тыкать собаку деревянными шестами, стараясь ее разозлить. Собака металась по клетке, рычала, хватала зубами деревянные палки, которыми ее злили. Короткая шерсть вдоль позвоночника Норда встала дыбом.
Сергей забился в угол, втянул голову в плечи, закрыл шею предплечьем правой руки. Левой он не мог защищаться, так как она была сломана, уже распухла и посинела.
Тригель просунул палку через решетку около головы Сергея и, дав схватиться псу за конец палки, потихоньку стал подтягивать шест к Сергею. Подтащив таким образом собаку, он резко крутанул деревянный шест вокруг оси и выдернул наружу. Пес, выпустив палку из зубов, молниеносно схватил Сергея за руку чуть ниже плеча.
Видимо, он целился вцепиться в горло жертве. Наверное, был обучен хватать людей за горло. Но Серега интуитивно прикрыл шею и горло рукой, поэтому псина, вцепясь в руку, так и осталась висеть.
Сергей почувствовал ужасную боль в предплечье. Спасла руку от перекуса ватная фуфайка, в которую он был одет.
Между тем, Юра Заварский, который не принимал в этом «шоу» участия, быстро схватил толстый деревянный шест и, просунув его между решеток, со всей силы ткнул собаку в морду. Псина отпустила руку Сергея и дико взвыла. Начала метаться по клетке, потом затихла и стала жалобно скулить в одном из углов. Заварский открыл дверцу клетки и, войдя туда с маленьким топориком, оторвал оцепеневшего Сергея от прутьев решетки и выволок его из клетки. После чего, захлопнув дверцу клетки, он вставил в замочные петли железный болт.
— Ты мне испортил собаку, — сказал Тригель.
— За твоего волкодава я тебе заплачу, — ответил Юра. — А вот если бы она его загрызла насмерть, тебе бы не только адвокат Попов не помог, но и сам бы еще тебя, идиота, засадил лет на десять, — сказал Заварский. — Больше я в ваши идиотские игры не играю и вообще советую выгнать бомжей с базы, из-за них у нас могут быть неприятности с органами.
После этого он развернулся, сел в свою машину и уехал.
У Сергея, который сидел на земле, был нервный столбняк. Он не мог говорить, ничего нигде не болело, только перед глазами мелькали какие-то непонятные создания. Его снова облили холодной водой и влили в рот водки, после чего начало болеть все тело, и он медленно стал приходить в сознание.
Слова Заварского отрезвили Тригелей и Батона. Они, оставив Сергея лежать на земле, пошли дальше пить водку и обсуждать создавшуюся проблему.
Другое дело — Кильянов. Напившись водки настолько, что еле стоял на ногах и не мог толком соображать, он все же придумал новую гадость. Каким-то образом выехав из гаража на сто тридцать первом «ЗИЛе», он привязал сзади к нему железный трос около пяти метров длиной, второй конец привязал к железной бочке, у которой не было крышки. Бочка была двухсотлитровая, из-под бензина. Около открытой крышки была пробита дыра. К этой дыре он и привязал железный трос.
Сергей не понимал, что тот делает, но заметил, как Соболь, поняв, наверное, задумку Кильяна, закинул в бочку две толстых ватных фуфайки.
Пока Тригели с Батоном были в гараже и не видели, что Кильянов сооружает, этот дурак подтащил Сергея к бочке и заставил влезть в нее. После этого Кильянов завел машину и поехал, сильно газуя.
Сзади машины болталась на металлическом тросе бочка с Сергеем внутри. Эту бочку бросало из стороны в сторону, она билась о лежащие на земле камни и бетонные столбы, об углы гаража и всякие встречные предметы, подпрыгивала на пригорках и тряслась на колдобинах.
Кильянов уже сделал три круга вокруг гаража, когда оттуда выскочили Тригели и Батон. Последний, бегом поравнявшись с кабиной «ЗИЛа», вскочил на подножку. Просунув руку через окно, поворотом ключа заглушил двигатель.
Сергей слабо помнил, кто и как вытаскивал его из бочки. Перед глазами все кружилось, вокруг плавали какие-то тени, его тошнило и рвало, на ногах он не стоял. И сколько пролежал на земле — ему неизвестно. Ему было не больно и не страшно, не жарко и не холодно, не темно и не ярко — все безразлично. Только перед глазами все расплывалось.
Не помня какими силами он поднялся на ноги и, шатаясь, побрел в сторону ворот. Вокруг никого не было, ротвейлер или сдох, или был заперт в клетке. Вторая собака не обратила на него никакого внимания, она, скорее всего, была не дрессированная, и ее держали только для устрашения.

* * *
Серега шел по дороге в сторону паромной переправы в Салехард.
Салехард и Лабытнанги — в пятидесяти километрах друг от друга, их разделяет река Объ. Моста между городами нет, и сообщение — только паромное.
Так называемый паром — это многотоннажная баржа, которую буксировали от одного берега до другого рейдовые речные суда. Вернее, эти катера толкали баржу, так как были приспособлены для буксировки передней частью. На баржу одновременно помещалось до двадцати легковых автомобилей, поэтому приходилось иногда ждать до получаса, пока баржа наполнится автомобилями, только после этого паром переправлял автомобили с одного берега на другой.
До парома было расстояние около десяти километров. Каким-то образом, шатаясь и постоянно падая, Сергей добрел туда. Стоя уже на заполненном машинами и отходящем от берега пароме, он увидел, как к переправе на огромной скорости подъехала знакомая желтая «Мазда» Тригеля.
Но ей потребовалось около получаса ждать, пока заполнится следующая паромная баржа, после чего паром с «Маздой» только тронулся. В это время паром, на котором находился Сергей, уже причалил к берегу на салехардской стороне.
Он пошел вдоль дороги в сторону города. Шоссейная дорога до окраин Салехарда была около десяти километров и проходила среди леса. Но Сергей даже не старался свернуть в лес или еще как-то укрыться. У него совершенно не было сил.
Единственной его мыслью было: найти железный острый прут. Им он намеревался кого-нибудь из «отморозков» из «Мазды» проткнуть. Но если там несколько человек, он все равно бы не смог с ними справиться или даже отпугнуть. Ему хотелось только единственного: чем-то острым кого-нибудь проткнуть.
Но, как назло, на дороге ничего не попадалось.
Решение пришло неожиданно. Он заметил лежавший у обочины камень совершенно круглой формы. Камень был весом килограммов около тридцати. Поднять его Серега никак не смог бы.
Правой рукой он подкатил этот камень к росшей у обочины дороги ели. На расстояние длины своих ног. Потом уселся на землю, упершись спиной к ели, и упер ноги в камень. Ель росла у дороги, примерно в двух метрах. От нее к дороге шел небольшой склон.
«Мазду», летящую на предельной скорости, Сергей заметил еще метров за пятьсот. Он приготовился.
Когда до машины оставалось совсем немного, он с силой, какая у него еще оставались, обеими ногами толкнул этот камень под колеса летевшей «Мазды».
Все далее произошедшее он видел, как в замедленной съемке каскадерского кадра. «Мазду» подбросило, наверное, на два метра вверх, и, кренясь, она стала проворачиваться на лету вдоль своей оси. Потом, упав на крышу, стала кувыркаться в каменистый овраг на другой стороне дороги.
Серега, досмотрев, как она остановилась колесами вверх, не стал дожидаться, пока из нее начнут выползать подонки. Он отполз на коленях вглубь леса, поднялся и пошел.

* * *
Два дня после этого Серега, как леший из русских народных сказок, шатался в лесу, прятался в кустах и пугался каждого шороха. Впрочем, увидев Серегу в его ужасном виде, случайный дачник испугался бы еще больше, а случайный охотник пристрелил бы.
Наконец он набрел на какой-то ручей, в который уткнулся лицом и опустил в него руки.
По всей видимости, холодный ручей привел его в чувство, охладив и немного сняв боль. Зато захотелось есть, и Сергей решил наведаться домой к матери.
Под покровом ночи, вернее, раннего утра, когда все люди должны были спать, так как полярные ночи летом светлые, Сергей заявился к своей матери, чем сильно ее напугал. Узнав у нее, что никто его не искал, и около дома не было незнакомых иномарок, он немного успокоился.
Но все равно пошел жить к своему другу, предупредив мать, что, если им будут интересоваться незнакомые люди, она должна сказать, что последнее время его не видела и ничего не слыхала.
Две недели Сергей отлеживался у друга, не высовывая на улицу даже носа, залечивая свои раны. Он был весь в зеленке, перемотан бинтами и смоченными водкой тряпками.
В больницу он не обращался, а замотав сломанные, как потом оказалось, фаланги двух пальцев на руке купленным Валеркой в аптеке гипсовым бинтом, наложил, таким образом, себе на руку гипс. Кисть руки была вся распухшая и черная. Две недели он глотал анальгин, чтобы не сойти с ума от боли.
Потом от своих друзей он узнал, что на шоссе Салехард–Лабытнанги разбилась иномарка, легковая «Мазда». Водитель и пассажиры погибли. По рассказам друзей, машина летела на предельной скорости, и сильно пьяный водитель, не справившись с управлением, не успел объехать препятствие на дороге.
Только через год, следующим летом, Сергей узнал, кто именно разбился. Как-то по делам, проезжая по дороге в Лабытнанги, Серый увидел вкопанный на обочине камень, гранитный, полированный. Попросив водителя остановиться, он подошел к этому камню и прочитал выгравированную надпись:

На этом месте 22.05.1999 года
погибли в автомобильной катастрофе
Николай Иванович Тригель, 14.05.1967 г.р.
Александр Иванович Тригель, 25.03.1971 г.р.
Александр Николаевич Кильянов, 11.09.63 г.р.


Наверное, Юра Заварский поставил им этот камень.
По всей видимости, паспорта, принадлежавшего Сергею, у них с собой не было, так как милиция Серегу не беспокоила…

100-летие «Сибирских огней»