«Разглядеть ли, чем движим Гомер...»

* * *

Не все города одинаковы,

Нет, дружок.

Есть города обманчивые,

Как пирожок,

Который берешь с тарелки

И чувствуешь кожей —

С повидлом! Кусаешь…

А он — с картошкой,

А ты их терпеть не можешь!

Есть города-государства,

Города-острова.

Вот идешь по Москве

И видишь — это Москва.

Куда ни посмотришь,

Всюду — Москва, Москва!

А там, за Москвой, хоть не расти трава…

Есть еще сказочные города, они

Существуют скорее в книгах,

Нежели искони.

В них не бывает будней,

А только Дни.

«Питер!» — в тебе откликнется,

Только лишь помани…

А еще есть потерянные города,

Как рай.

Правда, не столь прекрасные,

Но вполне

Вызывающие в нас сожаленье,

Что мы — вовне.

Севастополь, к примеру, —

Хоть с карты его стирай!

Но этот Город особенный,

Он как лес…

В нем как будто и дышится легче…

Архитектурных шедевров,

Исторических мест

В нем пока еще нет.

Но уж что-то, поверь мне, есть!

И оно, когда ты идешь

Или просто стоишь и глядишь окрест,

Ненавязчиво так обнимает тебя за плечи…

Ноябрь

Я бреду наугад. Мой ноябрь за мной волочится.

Глухо кашляет в арках, со стоном срывается с крыш,

В его лужах-глазницах затянуто бельмами солнце.

Я гляжу в это солнце… — Ну что ты?.. Чего ты молчишь?.. —

Его слабые руки с сухой, шелушащейся кожей.

Он хватает меня за пальто. Вырываюсь. Запущенный парк.

— Посидим у реки? Ну, прости… Не сердись. Ты хороший... —

Он вздыхает — вздымается птиц растревоженный карк.

Мы глядим, как с пейзажей вокруг осыпается краска,

И как ветер лениво мнет старый речной гобелен.

Он затих, мой ноябрь, согретый бессмысленной лаской,

Ждет, что вот я спихну его лысую голову с мягких колен.

Но я глажу ее, лгу я нежности в хрупкие уши.

Снег пошел, наконец, значит скоро домой, к очагу.

—Умирай! — я шепчу. — Умирай же! Ты больше не нужен.

Умирай же, родной мой, иначе я жить не смогу…

* * *

Сквозь углы городов,

Сквозь свет лампы в ночном коридоре

Разглядеть ли, чем движим Гомер

И чем движимо море

Здесь,

Где север,

Где сер небосвод,

И где сердце пустою

Бутылкой по грязному полу катает сквозняк…

Одиссей возвратился,

Объятья сомкнулись и время

Отвело объектив,

Аннулируя все точки зренья

Отсюда — на море.

Причины и цели движенья

Себя исчерпали по факту его возвращенья.

Перекресток.

Стоим бесконечно, прижавшись друг к другу.

Светофор-Посейдон предлагает нам путь

Через серое море

Машин.

Мы стоим,

Словно здесь,

На последнем своем обороте,

Вышел винт хитроумного грека

И замер…

Как мы, по инерции выйдя из дома, застыли,

Осознав,

Что сегодня нам некуда плыть —

Воскресенье.

Мало

Малосемейка и малолитражка,

Малотиражка — полставки. Полжизни —

Малая родина. Меньшие наши

Братья за поясом носят ножи.

Это не страшно.

Не страшно нисколько.

Как оказалось, страшнее в столицах.

Мне межевым бы столбом застолбиться.

Мне раздобыться бы ролькой, юдолькой.

Мне бы пригреться, прижаться, прижиться

Во поле Полькой…