Вы здесь

Сергород

* * *

Музыка на дне твоей шкатулки:

Сергород, бессонница без глаз.

Гул тележки дворника в проулке,

хопчик или утренний намаз.

 

Кошка ест под дверью у парадной,

зажигалкой чиркает сосед.

Тишины не слышно, ну и ладно,

тишины среди живущих нет.

 

И в тебе чуть свет

как вопль истошный

под ярмом кредитных ипотек,

поздно просыпается художник,

рано засыпает человек.

 

* * *

Я выхожу на улицу в простом,

не чувствуя затылка под крестом.

 

И долго тонет колокол в тоску,

а хочешь, разобью себе башку.

 

Когда-нибудь, когда-нибудь, когда...

Холодный берег, талая вода.

 

Я не прошу, не верю, не боюсь,

о каждый зов твой как о камень бьюсь.

 

А хочешь, ты утонешь и потом

сожжешь мне губы побелевшим ртом,

 

шепча неслышно в облачную синь:

спокойной ночи, милая, аминь.

 

* * *

Скифских черт прямые линии,

глаз холодная вода.

По фамилии и имени

зазывает в никуда.

Теребит руками нервными

кофту, что дверной засов.

Снегопад в глухой губернии,

поезд через шесть часов.

И не слышно над молитвами

про наскучивший уют,

как в раю за душу битую

две небитые дают.

 

* * *

С бечевой на шее не повисну,

спрячь расшитый бисером мешок.

Матушка, страна тяжелых мыслей.

Больно. Беззаветно. Хорошо.

 

От рожка до свадебной гребенки

ты меня ласкала, как скала —

колыбель спартанского ребенка,

лишь бы всех мужей пережила.

 

Ты меня поила не напрасно

мертвою водицей наперед.

Знала, пресмыкающийся аспид

по нутру шершавым полоснет.

 

Причастила не единым хлебом,

выжгла мне по чреву «не убий».

Матушка, поклон тебе до неба,

а теперь прости и полюби.

100-летие «Сибирских огней»