Вы здесь

Главная»Поэзия»№08 - август 2003

Сезон отцветания солнца

Комбу Сайлыкмаа
Поэзия народов Сибири
Файл: Иконка пакета 06_kombu_zril.zip (14.11 КБ)
Сайлыкмаа КОМБУ
Сайлыкмаа КОМБУ



В ЗЕРКАЛЕ РЕЧНОМ,
В ИГРЕ ЛУЧЕЙ...
* * *
О, жизнь моя по имени Зима,
зачем так рано сердце мне сковала?
Виновна ли, грешна ли я, сама
не знаю, так продрогла и устала,

Так бесприютна в толчее людской —
о, жизнь, ответь мне, чем ты краше смерти,
когда с такою смертною тоской
холодный ветер круг за кругом чертит?

Зима-зима-зима, метель метет,
молва сплетает мне венок из сплетен,
цветочек вешний не проклюнет лед…

О, жизнь моя, могу ли я о лете
поплакать при огарочке свечи,
которая в ночи со мною плачет?
Не пой мне, вьюга, песен — замолчи
сполна уж самый тяжкий грех оплачен,

мой дар но грех ли это пред тобой?

Ответь, о жизнь, не потому ль я стражду,
что сделала поэзию судьбой —
неутолимой, вечной, горькой жаждой?





* * *
Река могучей молодости стихла
Течений бурных бег сошел на нет.
Задумавшись, смотрела я вослед
годам былым, как будто бы возникла
из пепла жизни молодость моя.
К порогам, перекатам, водопадам
я шла и обводила жадным взглядом
заблудших волн искристые края,
и в зеркале речном, в игре лучей
лицо мое мгновенно молодело,
жила беспечно, плакать не умела,
не знала вовсе горестных ночей.
Умчались волны, словно скакуны.
Мечта, набрав бутон, не распустилась.
Так пой же, пой, хоть счастья не случилось,—
печали нам и радости даны.


* * *

Вот и все. Дни уходят один за другим.
Душу мне осыпают осенние листья.
Лишь один зеленеющий неопалим,
и не властна над ним поступь осени лисья.

Я ищу в этой жизни дорогу добра,
но, шатаясь, бреду ненадежной тропою,
ни привала мне нет, ни моста, ни костра,
лист зеленый, вседневно иду — за тобою.

У меня на пути перевалы-хребты,
и ни спутника нет, ни весла рулевого,
мне бы посуху, посоха нет, вот и ты,
горных речек скакун, не одаришь подковой.

Неужели же камень холодный в груди
в омут темный потянет, покою во благо.
Лист зеленый, он так далеко впереди,
а под мерзлой землей сладко спится, бродяга.


* * *
Не выдержала нитка паутины
двух душ пролетных тонкий узелок.
Любимый мой, мы несоединимы —
лишь миг, на перекрестке двух дорог.

Мы были вместе и распались руки,
своя не тянет ноша, говорят,
но общий неподъемный груз разлуки
всех в мире бед тяжелей и утрат,

а сердце глохнет под сухой кольчугой
и жадно лижет снег волчица-вьюга
и угасает слабый уголек меж нами,
как меж двух разъятых строк.

Разбитых слов, разъединенных бус.
Пустых снегов солоноватый вкус.
Не дань любви, но суетный оброк
на нищету двух странников обрек.

Не выдержала нитка паутины
двух душ пролетных тонкий узелок.
Сухи два русла,
две судьбы пустынны
и одинокий путь далек-далек.



КОЛЬЦО
Кольцо потеряла
Вчера на смотринах
подарено было кольцо,
потеряла,
вчера проверяла его, поправляла,
сегодня горит и сгорает лицо.
Сновиденье, обман.
Где только его не искала,
кольцо свое и, отвлекая печаль,
в глубокие шумные воды ныряла.
Кольца мне отчаянно жаль,
и жизни осталось так мало.
Снега разверзаются пропастью,
слезы морями разлиты,
а доля моя сиротливо
бредет по бездонным сугробам...
Кольцо потеряла.

перевод с тувинского С.Михайлова

КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Ночь до рассвета шила,
из лоскутов сшивала
лунное покрывало
с облачным светлым воланом.
Ночь мой дом обнимает.
В старенькой колыбели
дитятко мое дремлет,
сын мой.
Звезда золотая
не наглядится с неба,
и жеребятам молочным
тихим радостным светом
лбы пушистые метит.
Возле нашего дома
ходит ветер высокий.
Ночь на млечной дороге
вплетает в волосы лотос.


* * *
Много лет по ночам
мне стучали в дверь,
тихо звали:
огню золотому не верь,
выйди, ждем тебя…
Я долго от дома гнала
осенних людей.
Но лето степенно прошло,
и они по углам зашептались.
Никто не вошел, осмелившись, в дверь,
иной предпочел трубу,
иной слуховое окно.
Люди осени душу живую,
присосавшись, любили.
Люди осени божий огонь
боязливо тушили.
Да не гасло, ровнее и ярче
стало пламя.
Дайте, милые, мне прикорнуть
под образами.
Иль не слышите мою снежную
колыбельную песню последнюю?
Поминальную.


* * *
Я тебя вижу:
сквозь все перевалы, обрывы,
сквозь перекаты, пороги,
сквозь рыжую жадную степь.

Я тебя знаю
сквозь смерти, рожденья и годы.
Я так тебе рада,
что вспыхнуть боюсь и сгореть.

Сквозь расстоянья
ведут нас плохие дороги.
Через невзгоды
ведет нас судьба и печаль.

Зернами хлебными падают
в землю минуты.
Искрами полнится
тихий семейный очаг.


* * *
Ты удалился.
А я почему-то не плачу.
В кружевах поцелуев,
дыханьем твоим измятых.

Не осталось признаний?
зачем мне слова, счастливой.
На память кольца не оставил?
что птице на лапке память?

На кружева поцелуев
в зеркале полнолунья
накину я серое платье,
плащ смиренья и будней.


* * *
Утро. Туман.
Танцует журавль на болоте,
тянет хрупкие лапы,
росу осыпает
теплым серебряным пухом.

Небо смеется.

Тянется маленький,
прозрачный лист расправляет
в младенческой дреме,
цветет без луны и солнца.

Небо смеется.


* * *
…Только дым седой, как полушалок
кутает мне голову и плечи
и уходит, истончаясь, в небо.

Бессловесно, терпеливо, жалко
собирала я сухие ветки,
маленькую искру раздувала…
Видно, уродилась неумехой.
Видно, неумехой и осталась.

А одной надежды, видно, мало,
чтоб костер разжечь в ночи бездонной
над рекою ледяной и темной.


* * *
Выплескиваясь, полная луна
сиянием ласкает лепестки
ночных цветов.

В камнях ликует маленький ручей,
искрится и горчит
слезами снов.

И в колыбели — синем бубенце
чуть дремлет мотылек,
и птица горестно кричит,
провидя срок.

В такую ночь, когда луна
сквозь веки жжет —
душа, скорбя, всегда одна —
на зов идет.

перевод с тувинского И. Принцевой
100-летие «Сибирских огней»