Творческий путь Бориса Смирнова

В 1950 году художественная коллекция Новосибирского государственного краеведческого музея пополнилась графикой русско-украинского художника Бориса Васильевича Смирнова. Художник передал музею сто рисунков, созданных в Омске, Барабинской степи, Красноярске и Иркутске в начале XX века — жители сибирских городов стали героями портретов и жанровых сценок, а своеобразие природного ландшафта нашло отражение в многочисленных пейзажах художника. Значительная часть работ посвящена судьбе переселенцев из разных мест России в Сибирь.

Несмотря на то что произведения Смирнова находятся в музеях России, Украины и Киргизии, о его жизни и творчестве известно не так много. И сегодня мы попытаемся заполнить некоторые пробелы — впервые приведем обширные архивные материалы личного дела Б. В. Смирнова, которые позволяют проследить путь его становления и развития как художника, выделить характерные этапы творчества и определить хронологические рамки пребывания его в Сибири, что, несомненно, будет способствовать и более достоверной атрибуции произведений.

* * *

Борис Васильевич Смирнов родился 12 марта 1881 года во Владикавказе в потомственной дворянской семье, корнями уходящей к династии Ольгердовичей-Булгаковых. Мать будущего художника происходила из грузинского княжеского рода Баратовых.

Мужская половина семьи Смирновых была связана с военным делом: отец художника Василий Феоктистович преподавал математику в военных гимназиях России и Украины, дед был артиллерийским штабс-капитаном, участником венгерского похода 1849 года. У Смирновых было семь дочерей и один сын — Борис, родившийся третьим. Будущего художника с детства окружало искусство: отец играл на скрипке, сестры были неплохими пианистками (кстати, и сам художник был не чужд музыке), мать увлекалась постановками любительских спектаклей. Тяга мальчика к изобразительному искусству неслучайна: среди его предков были живописец Алексей Егорович Егоров и скульптор Иван Петрович Мартос.

Ранние годы Бориса Смирнова прошли во Владикавказе, а в 1890 году отца перевели в Киевскую военно-фельдшерскую школу, и семья переехала в Киев.

Украина с ее природным многообразием навсегда западает в душу Смирнову. Среднее образование художник получил в Киевском реальном училище, параллельно посещал рисовальную школу Николая Ивановича Мурашко, в которой сильны были традиции реализма, заложенные художниками-передвижниками. В Киеве в то время работали широко известные мастера: Николай Корнильевич Пимоненко, Михаил Александрович Врубель, Михаил Васильевич Нестеров, братья Васнецовы — Аполлинарий Михайлович и Виктор Михайлович. У Смирнова сохранились вспоминания о встрече с В. М. Васнецовым во Владимирском соборе, над росписями которого тот тогда работал.

Школа Николая Ивановича Мурашко пользовалась популярностью, ей оказывал поддержку русский художник Николай Николаевич Ге, уже на закате своих лет часто посещавший обучающихся, одним из преподавателей был Харитон Платонович Платонов. В таком окружении происходило становление Бориса Смирнова, формирование его взглядов. Впоследствии школа Мурашко была реорганизована в Киевское художественное училище, которое перешло в подчинение Академии художеств.

Во время учебы юный художник увлекся творчеством украинского поэта Тараса Шевченко. В 1897 году Смирнов совершил поездку на этюды к его могиле в Канев, по пути делая зарисовки окружающей природы, которые позже, в зрелом возрасте, переработал в серию автолитографий «У берегов Днепра — по шевченковским местам» (первоначальное название «По пути Т. Г. Шевченко»). Река Днепр затем не раз будет появляться в его пейзажах.

В 1901 году Смирнов оканчивает Киевское художественное училище и решает посвятить свою жизнь искусству — уезжает в Санкт-Петербург, чтобы поступить в Академию художеств. Однако поступить у него получается не сразу, сначала он два года обучается в студии Льва Евграфовича Дмитриева-Кавказского, офортиста и гравера по меди. Учитель и ученик были почти земляками, благодаря чему между ними установились близкие отношения. В Академию художеств Борис Смирнов поступил в пейзажный класс к Александру Александровичу Киселёву.

Нужно отметить, что оба упомянутых преподавателя оказали большое влияние на Смирнова. Л. Е. Дмитриев-Кавказский часто путешествовал по Кавказу, где делал бытовые зарисовки, а после поездки в Среднюю Азию выпустил сборник «Средняя Азия. Записки художника» с оригинальными рисунками. Вероятно, пример наставника вдохновил молодого Бориса Смирнова на издание собственной книги о путешествиях в 1914 году (в своих воспоминаниях художник часто отмечал, что Л. Е. Дмитриев-Кавказский научил его обращать внимание на детали в этнографических экспедициях и все заносить в альбом). В свою очередь А. А. Киселёв, руководивший пейзажной мастерской в Академии художеств, упрочил в растущем художнике любовь к пейзажу, наблюдательность, развил способность передавать в работах изящную красоту природы.

Дебютируя на выставках Академии художеств в Санкт-Петербурге, Смирнов использует псевдоним «Васильев» (или «Василин») — по воспоминаниям художника, «из-за робости», не будучи уверенным в своем мастерстве. Однако потребность в псевдониме вскоре отпала — после того как одна из его работ была отмечена в печати и получила одобрение А. И. Куинджи.

Будучи студентом Академии художеств, Смирнов вращается в одном кругу со многими признанными мастерами того времени — в оставленных им заметках содержатся воспоминания о таких художниках, как Илья Репин, Константин Маковский, Александр Киселёв.

Сохранилось несколько рисунков Б. В. Смирнова того периода. Например, «В Петербурге» («После дождя»), «Вечер на Неве» («Вид на Академию художеств»).

Однако мысли молодого художника занимало не только изобразительное искусство.

В начале ХХ века Российская империя оставалась самодержавной монархией. Консерватизм власти, неизменность политической системы в условиях социально-экономических перемен вели к протестным выступлениям — в основном рабочих, крестьян, но в том числе и студентов. Смирнов разделял либеральные идеи, состоял в революционных кружках, участвовал в студенческих сходках, прятал и распространял подпольную литературу, скрывал в своей квартире друзей-революционеров.

Окончить Академию художеств Б. В. Смирнову не удалось из-за начавшегося у него туберкулеза. Влажный и сырой невский климат был непривычен выросшему в теплых краях художнику, поэтому ему пришлось уехать обратно на Украину. Внук Бориса Васильевича так говорит про деда в своих мемуарах: «В нем было много южной крови: кавказской, грузинской, и ему всегда было холодно в Москве».

В ноябре 1902 года Смирнов получил свидетельство Академии художеств с правом преподавания рисования в средних учебных заведениях. Однако Борис Васильевич по-прежнему принимал участие в петербургской художественной жизни и выставлялся на весенней выставке Академии художеств 1903 года.

Поправив здоровье, в том же 1903 году по рекомендации Л. Е. Дмитриева-Кавказского 23-летний Смирнов был приглашен как художник в научную экспедицию по Средней Азии, организованную Русским географическим обществом. Сборным пунктом членов экспедиции был город Пишпек (Бишкек). Во время путешествия Смирнов вел путевой дневник, который позже был переработан для печати и издан в 1914 году отдельной книгой под названием «В степях Туркестана» — там описывается путь от Ташкента до Семипалатинска с остановками в местных селениях. В Пишпеке художником были выполнены зарисовки пейзажей Киргизии, жанровые сцены быта местного населения, портреты представителей разных народов. Особый интерес у художника вызвал колоритный киргизский базар. «Базар — это сосредоточение жизни всего туземного человека», — пишет Б. В. Смирнов в своей книге. Художник проникся местной культурой, пытался обращать внимание на все стороны жизни местного населения. Отдельного внимания заслуживает включенный в текст книги отрывок из киргизской былины о подвигах богатыря Ак-Була и одна из частей эпоса о богатыре Семетее и его невесте Ай-Чурек в исполнении известного местного певца Киндже-Кара — Смирнов был первым, кто опубликовал это киргизское произведение, и первым, кто проиллюстрировал эпос, изобразил богатыря Семетея и его невесту. Кроме того, художник запечатлел и самого Киндже-Кара — на портрете певец изображен с традиционным киргизским музыкальным инструментом.

Рисунки Б. В. Смирнова — одни из немногих имеющихся иллюстративных документальных материалов о жизни киргизов в начале XX века, поэтому они часто упоминаются в исследованиях, посвященных истории и этнографии Киргизии. Большая часть рисунков этой поездки находится сейчас в Киргизском государственном историческом музее.

Художник пробыл в Пишпеке месяц, в разгар весны, в апреле. Из Пишпека планировалось отправиться на Алтай, но Смирнов оставляет участников экспедиции и едет в Иркутск. По почтовому тракту он добирается до Семипалатинска, по дороге делая зарисовки, в Семипалатинске фиксирует на бумаге сцену отправления барж на Русско-японскую войну (работа находится в Приморской государственной картинной галерее) и садится на пароход до Омска. Можно считать, что с этого момента и начинается сибирский период в жизни и творчестве Б. В. Смирнова.

* * *

Этот сибирский период до сих пор остается самым неизвестным в биографии Смирнова, он особо не афишировался им самим. В воспоминаниях сына Глеба и в письмах художника родственнику Олегу Животкову лишь вскользь упоминается о путешествии по Сибири. Даже в написанной Б. В. Смирновым автобиографии сибирский этап жизни пропущен, и потому главным источником информации являются его многочисленные рисунки, сделанные в Омске, Красноярске, Иркутске и в дороге между этими городами.

Большинство работ этого периода хранится в Новосибирском государственном краеведческом музее, куда они были проданы художником, как уже было сказано, в 1950 году, незадолго до смерти. В письме Олегу Животкову живописец сообщает, как неожиданно и радостно было получить согласие музея на покупку и как он обеспокоен тем, понравятся ли его работы сотрудникам. В этом же письме Б. В. Смирнов пишет, что рисунки, сделанные почти полвека назад, в 1903 году, требовали подновления перед отправкой в Новосибирск. Вероятно, именно тогда автор и решил исправить даты на сибирских рисунках: 1903 год был переправлен на 1904-й.

По прибытии в Омск художник останавливается у Филиппа Филипповича Штумпфа, гласного Омской городской думы и члена Русского географического общества. На рисунке Б. В. Смирнова «Балкон над Иртышом» (1903) изображен принадлежащий Штумпфу недавно построенный деревянный особняк с мезонином. На этот рисунок попали и Сибирский кадетский корпус, и река Иртыш.

Дорога из Омска в Красноярск идет через Барабинскую степь, виды которой Б. В. Смирнов также запечатлевает в своих работах.

Довольно длительный срок Смирнов проводит в Красноярске, где в основном пишет портреты горожан — купчихи, купца, казака, служащего на пристани, старообрядцев… В то же время он как пейзажист не может устоять перед величием и красотой красноярской тайги. В Новосибирском государственном краеведческом музее хранятся работы «Сумерки в тайге», «Проталины в тайге», «Избушка в красноярской тайге» и другие. Последняя работа, на которой изображен небольшой домик в чаще леса и белобородый старик, интересна авторской надписью — на обратной стороне рисунка художник указывает, что прожил в этой избушке несколько дней.

Однако конечная цель поездки Смирнова — Иркутск. Холодной осенью 1903 года он покидает Красноярск.

Большая часть сибирского периода приходится именно на Иркутск. Судя по выполненным тут рисункам, Смирнов ведет активную общественную жизнь, среди изображенных им горожан — чиновник иркутского губернского суда, врач переселенческого пункта, купец-золотопромышленник, монах, собирающий деньги на строительство храма, церковный староста, дворник, учителя и ученики Иркутского городского училища, дворяне, рабочие. Серия работ посвящена крестьянам-переселенцам и их детям. Трогательные портреты и жанровые зарисовки рассказывают нам о судьбах людей, оказавшихся в чужом краю за тысячи верст от родного дома. Еще часть работ посвящена ссыльным, которых художник изображает анфас, смотрящими прямо вперед, полными решимости и неповиновения, — «Ссыльный толстовец», «Арестант-духобор», «Студент в тюремной камере».

Круг контактов художника в Иркутске был широк и разнообразен, и здесь необходимо рассказать, какова была обстановка в Иркутске начала XX века.

Одним из важнейших центров общественной жизни города, где могли пересечься учитель, судья, ссыльный, церковный староста, была редакция газеты «Восточное обозрение», исповедовавшей либеральные ценности, консолидировавшей вокруг себя свободомыслящую интеллигенцию. Владел изданием Иван Иванович Попов, бывший административно-ссыльный, женившийся на дочери преуспевающего купца. Благодаря его финансовой поддержке в газете были довольно прогрессивные для того времени условия работы: восьмичасовой рабочий день, оплачиваемый ежегодный отпуск, регулярные медосмотры сотрудников у личного врача. Газета быстро обрела популярность как в Иркутске, так и за пределами Сибири. Надо отметить, что большую часть коллектива издания составляли ссыльные, среди которых было много высокообразованных людей.

Помимо редакции «Восточного обозрения» у ссыльных и у местной интеллигенции была в городе еще одна точка притяжения — Восточно-Сибирский отдел Русского географического общества.

Б. В. Смирнов неоднократно упоминает в письмах свое увлечение подпольной литературой и из-за этого увлечения — повышенное внимание к нему жандармов. Возможно, Смирнов едет в Иркутск именно потому, что там действует одно из самых крупных либеральных объединений того времени.

Точный период пребывания Б. В. Смирнова в Иркутске установить сложно. Вероятнее всего, он приезжает в конце октября или начале ноября 1903 года — на рисунках художника жители города предстают в зимней одежде, — а покидает Иркутск не раньше марта 1904 года. Основания для второй даты мы находим в письмах художника, а в одной из записок к альбому «маньчжурских» рисунков есть такие строки: «После работы в научной экспедиции географического общества в Средней Азии я не хотел возвращаться в Петербург и решил отправиться на Дальний Восток на “театр военных действий”… В Иркутске я прошел ускоренные курсы для братьев милосердия и получил командировку сначала на Байкал, чтобы участвовать в перевозке раненных на пароходе “Байкал” из станции Мысовая до станции Байкал…» (В Новосибирском государственном краеведческом музее находится рисунок Б. В. Смирнова, выполненный в этом районе, — «Заимка в тайге». На обороте рисунка автор написал: «Заимка в тайге недалеко от поселка Баранчики при станции Байкал. Здесь жили рабочие на постройке Кругобайкальской железной дороги. Жил здесь и я».) Далее в этой же заметке Б. В. Смирнов говорит, что, несмотря на то что работа происходила в очень живописных местах, она не совсем соответствовала его стремлениям. Он желал находиться именно на полях сражений, в Маньчжурии, и запечатлеть геройства солдат. Затем художник пишет: «Сенатор Кауфман (главный уполномоченный по Сибири) знал, что я учащийся Академии художеств, и благословил меня в дальний путь. Я поехал в качестве сопровождающего эшелона с медикаментами, который направлялся во Владивосток». Упоминание сенатора Кауфмана является определяющим для датировки возможного отбытия художника из Иркутска. Петр Михайлович фон-Кауфман в 1904—1905 годах был назначен главным уполномоченным Российского общества Красного Креста в Сибирском регионе, затем в Забайкалье и Маньчжурии, прожил в Иркутске год — с марта 1904-го по март 1905-го — и в это время часто посещал редакцию «Восточного обозрения».

Таким образом, если Б. В. Смирнов был отправлен на Дальний Восток именно при содействии Кауфмана, произойти это могло не ранее марта 1904 года. Это предположение подтверждают и мемуары художника о Русско-японской войне, в которых повествование начинается с апреля 1904 года.

Нельзя не упомянуть, что в Иркутске с художником происходит неприятное событие: его арестовывают и отправляют в тюрьму. Причина, вероятно, политического характера: в одних документах указывается, что Б. В. Смирнов принимал участие в революционном движении, в других — что возбудил подозрение у жандармов в политической неблагонадежности. После недлительного срока заключения художник по памяти создает ряд рисунков, посвященных иркутской тюрьме (среди них — «В тюремном вагоне»), нам известен также интерьер избы, в которой Смирнов жил после освобождения (работа «В избе на окраине Иркутска»). Художник оставил пояснение к этому рисунку на паспарту: «Налево за русской печкой была моя койка, на которой я спал две недели после выхода из тюрьмы».

Об иркутском периоде жизни Смирнова известно, как сказано, совсем мало — он тщательно избегает упоминания о нем в своей биографии. В справочной информации к каталогам советских выставок этот период, как правило, опускается вовсе. Только в письме своему родственнику и ученику О. А. Животкову уже в 1950-х Б. В. Смирнов однажды проговаривается: «Помню, в 1904 году я, очутившись без всяких средств в Иркутске, нашел себе койку в ночлежном доме, как в “На дне” Горького… Меня влекла мысль узнать “настоящих” людей…»

Именно эти строки объясняют, возможно, внутреннюю потребность в путешествии художника в Иркутск.

* * *

В 1904 году 24-летний Смирнов отправляется добровольцем — в качестве брата милосердия — на Русско-японскую войну (обязательному призыву он не подлежал как единственный сын в семье). В Харбине художника определяют в летучий отряд казачьей дивизии под руководством князя Г. А. Туманова.

Лучше всего об этом периоде рассказывает он сам в письмах в музей Владивостока в 1950-х годах: «Сев в первый раз на лошадь, я через два дня оказался в полосе огня. Я получил, что давно хотел. Я не думал тогда о больших задачах художника, призванного отобразить ужасы войны, я был братом милосердия, который перевязывал раны, выносил из боя солдат, и только в свободные минуты брался за карандаши. Нервная, постоянно прерываемая работа на боевых позициях не давала возможности сосредоточиться, а постоянные передвижения по фронту мешали выполнению законченных работ, поэтому все сводилось к одночастным этюдам и зарисовкам».

Художник вспоминает, что в Маньчжурии его в первую очередь заинтересовала природа. Работы с живописными сопками и долинами, а также бытовые зарисовки находятся в Приморской государственной картинной галерее. На войне художник перенес тиф и, так как в военных условиях полностью излечиться было невозможно, после Мукденского боя был отправлен домой. Спустя несколько лет после возвращения Б. В. Смирнов пишет мемуары о Русско-японской войне, где от третьего лица, под псевдонимом Васильев, рассказывает о пережитом.

После войны Смирнов остается на юге Украины, в Павлограде, в 1905 году устраивается учителем рисования в Павлогорадскую женскую гимназию. Здесь он знакомится со своей будущей женой Евгенией Александровной Павловой, учительницей и детской писательницей. Е. А. Павлова была организатором Союза учителей, в который входила революционно настроенная молодежь.

В 1905 году, когда в Москве началось декабрьское вооруженное восстание, Б. В. Смирнов и Е. А. Павлова поехали для участия в нем, но их путь был прерван забастовкой железнодорожников. На фоне общих интересов, увлеченные одним делом, в 1906 году молодые люди женятся, а в 1908 году у них рождается сын Глеб, который в будущем также станет художником.

В 1911 году Смирнова переводят в Екатеринослав (после революции — Днепропетровск, теперь — Днепр) в учительский институт на такую же должность — преподавателя рисования. Художник активно участвует в культурно-общественной жизни города: становится членом научно-художественного общества, читает лекции по истории искусства рабочим Брянского завода, помогает организовывать местный художественный музей, тесно взаимодействует с местным краеведческим музеем, в частности с его директором Д. И. Эварницким.

В этот период издательство «Ришар» (Richard) в Санкт-Петербурге печатает работы Б. В. Смирнова на открытках, а в 1914 году выходит из печати его книга «В степях Туркестана» о путешествии в Среднюю Азию.

Как преподаватель Б. В. Смирнов много работает с детьми как в области художественного образования, так и в смежных областях: создает декорации для оперного театра и пишет инструкции по его устройству, пишет пьесы для кукольного театра, читает лекции о роли игрушки в художественном воспитании, создает серии работ, посвященных сказкам и былинам и творчеству кустарников-игрушечников. Плодотворно работает в разных издательствах: иллюстрирует полное собрание сочинений Тараса Шевченко, «Мертвые души» Гоголя, а также детские книги (в том числе своей жены). В 1911 году в Петербурге выступает на Всероссийском съезде художников с докладом о воспитательной функции книжной иллюстрации.

Когда в Екатеринославе устанавливается советская власть, Б. В. Смирнов моментально включается в работу по наглядной агитации — пишет большие многофигурные панно на политические темы, которые устанавливаются на площадях и улицах города, по заказу губисполкома создает масштабные картины «Продажа помещицей крепостных» и «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!», не оставляя преподавание, помогает организовывать педагогический институт (на базе бывшего учительского) и оканчивает в нем факультет дошкольного образования, чтобы повысить свою квалификацию.

Безусловно, в свободное от общественной и преподавательской деятельности время Борис Васильевич занимается тем, что ближе всего его душе, — пишет пейзажи. Каждое лето Смирнов вместе с семьей выезжает в разные уголки Украины на этюды. Бахчисарай, Гурзуф (там он знакомится с К. А. Коровиным и общается с К. С. Станиславским), берега Днепра… Художник совершает даже опасное путешествие на плотах по Днепровским порогам.

В конце 1920 года Б. В. Смирнов едет в Москву на Всероссийский съезд по дошкольному образованию, выступает с докладом о детской игрушке, который дополняет своими акварелями о творчестве кустарников-игрушечников. После съезда художник получает предложение стать руководителем сети школ для детей строительных рабочих в Москве, которое с энтузиазмом принимает. Переезд в Москву завершает украинский период творчества художника.

* * *

С 1921 года семья Смирновых живет в Москве. Если в Екатеринославе художник был широко известен, пользовался уважением, то здесь ему пришлось заново трудиться на свое имя.

Попробовав свои силы на административной должности (руководя сетью школ), художник вскоре понял, что это не соответствует его творческому складу, и перешел на должность заведующего Центральным детским клубом, который располагался во Дворце строителей (бывшая гостиница «Славянский базар»). За недолгий период существования клуба Б. В. Смирнов организовал множество детских творческих кружков, создал ряд театральных постановок, где актерами были дети, а сам он был режиссером, декоратором и бутафором. Вершиной его работы в области детской книжной иллюстрации стало издание более чем двадцати детских миниатюрных книжек в 1926—1927 годах. Написаны книжки были самим Смирновым совместно с женой, некоторые истории основаны на реальных событиях из детства художника, например «Хромоножка». После закрытия детского клуба Б. В. Смирнов начал преподавать графику в кожевенном техникуме, где также руководил молодежными кружками изобразительного искусства. Художник проработал там до начала 1930-х годов, а затем преподавал живопись в студии В. И. Немировича-Данченко при Московском Художественном академическом театре.

В 1920-е годы то и дело старые институты упразднялись и заменялись новыми, новые, в свою очередь, переставали существовать, не успев открыться, поэтому перечень художественных объединений, в которых успел поучаствовать Борис Васильевич, немаленький. Он был художником-экспонентом Товарищества передвижных художественных выставок, а после его распада — членом Ассоциации художников революционной России (АХРР), затем участвовал в организации ОХР (Объединения художников-реалистов), выделившегося из АХРР, где был избран членом правления; демонстрировал свои работы на выставке художников объединения ОБИС («Объединенное искусство»).

Когда по распоряжению советского правительства все художественные общества были закрыты и созданы «Всекохудожник» и Московский областной союз советских художников (МОССХ), Б. В. Смирнов вошел в оба объединения.

В первые годы проживания в столице Смирнов сблизился с А. М. Васнецовым, который пригласил его в краеведческое общество «Старая Москва». Тут художник познакомился с историками и археологами, во время заседаний общества зарисовывал его участников.

В 1930-х Смирнов вел личные дневники, назвав их «Мои воспоминания о художниках», в которых описывал события, происходившие с ним и в его окружении, а кроме того — яркие случаи из прошлого. Эти записи содержат массу интереснейшего материала о культурно-художественной жизни Москвы 1930-х: выставки, собрания МОССХ, музейная среда… В результате получилось двенадцать тетрадей, в которых сохранились истории разных лет о встречах с такими деятелями искусства, как К. А. Коровин, К. Е. Маковский, А. М. Васнецов, Л. В. Туржанский, С. В. Малютин, П. П. Кончаловский, К. С. Станиславский.

По воспоминаниям Глеба, сына художника, их дом в Перловке, построенный по проекту самого Смирнова, посещали многие мастера, которые часто подолгу гостили и вместе с хозяином писали этюды в лесу рядом, из-за чего Перловку иногда шутливо называли Смирновкой. Кроме этюдов Б. В. Смирнов делал зарисовки простого домашнего быта — с особой любовью изображены кошки семьи, рисунки с ними сам художник называет очень тепло: «Кошка-мамочка», «Мама и сына».

После постановления о перестройке литературно-художественных организаций Б. В. Смирнов много и плодотворно работает по заказам «Всекохудожника» и МОССХ. Природа Украины всегда привлекала художника, и он часто ездит туда на этюды, по которым пишет индустриальные пейзажи, посвященные старому и новому Донбассу и шахтам Горловки — «Горловка прежде и теперь», «Шахты Донбасса», а в Киеве собирает материал для произведений «На Днепре жизнь бьет ключом», «Наводка понтонного моста», показанных затем на выставках «Индустрия социализма» и юбилейной выставке РККА. В это же время художник выпускает альбом автолитографий «У берегов Днепра — по шевченковским местам», который позже будет подарен Третьяковской галерее.

Однако наиболее желанными для Б. В. Смирнова были его самостоятельные поездки. По воспоминаниям Глеба Смирнова, его отец каждую весну начинал с подготовки к летним экспедициям. «С рюкзаками за спиной мои родители из года в год отправлялись для сбора этюдов и материалов для книг то на склоны Эльбруса или Казбека, то в ущелья Дагестана, то в медвежьи дебри валдайских лесов, то на необозримые болотистые равнины Ильменя озера».

Результатом поездки на озеро Валдай стал ряд картин, две из которых («Валдайское озеро» и «Озеро Ужин») были приобретены Третьяковской галереей. Темы Кавказа тоже близки художнику — детские воспоминания, живописная местность, а также любовь к творчеству Лермонтова стали предпосылками для многократных поездок в этот регион. Одна из экспедиций по высокогорным районам Кавказа была совершена в середине 1930-х годов, художник собрал этюдный материал, который позднее лег в основу масштабных полотен «Победители гор», «Подъем на Эльбрус». Но не только пейзаж интересует Смирнова в поездках, хочется упомянуть одну из работ — очень тонкую, напоминающую его юношеские портретные зарисовки — «Портрет Абазовой».

Отдельно необходимо отметить продолжительную работу Смирнова в Государственном учебно-педагогическом издательстве Министерства просвещения РСФСР — Учпедгизе, где он был членом художественного совета. Благодаря многочисленным путешествиям художник собрал обширный материал о природе разных районов страны, это сделало его незаменимым автором иллюстраций для школьных наглядных пособий.

Во время проживания художника в Москве его работы экспонируются на многих коллективных выставках, в 1935 и 1937 годах проходят персональные выставки Смирнова, где показываются работы разного времени, начиная с самых ранних — с 1901 года.

Сын художника, Глеб Борисович Смирнов, также выбрал путь живописца. По несчастному совпадению именно 22 июня 1941 года, в тот день, когда Германия напала на СССР, в Москве состоялся вернисаж выставки работ отца и сына Смирновых «Пейзажи нашей Родины». На этой выставке Смирнов-старший показывал свои ранние рисунки, сделанные в Сибири. Как вспоминал Г. Б. Смирнов, следующим утром в залах экспозиции уже был развернут пункт по призыву в армию.

В годы Великой Отечественной войны Б. В. Смирнов преподавал в изостудии для инвалидов и, несмотря на достаточно преклонный возраст, создал такие работы, как «Раздача подарков в окопах», «Проводы красноармейцев на фронт с Красной площади». Также в это время Б. В. Смирнов завершает свое монументальное произведение, начатое до войны, — «Въезд Александра Невского в Псков после Ледового побоища». В 1944 году в главной англоязычной советской газете Moscow News выходит статья, посвященная этой исторической картине. Вырезка из этой статьи сегодня хранится в Мытищинском историко-художественном музее.

* * *

После Русско-японской войны у художника на всю жизнь осталась хроническая болезнь легких. Особенно она обострилась в последнее десятилетие жизни Б. В. Смирнова. Однако он не оставлял работу — ни педагогическую, ни художественную. Почти в 70-летнем возрасте Смирнов продолжает преподавать — читает курс лекций о пейзаже на географическом факультете пединститута, выполняет ряд пейзажных полотен по заказу МГУ. В это же время художник приводит в порядок свое художественное и литературное наследие, накопленное за более чем полувековой период работы, пишет письма в музеи с предложением приобрести его работы. Так коллекция сибирской графики и оказалась в Новосибирском государственном краеведческом музее. В письмах своему родственнику и другу О. А. Животкову художник делится переполняющими его радостными эмоциями от ответных писем из музеев с высокой оценкой его работ.

Нужно отметить и деятельность Б. В. Смирнова на литературном поприще — он является автором объемной монографии по теории искусства «Морфологические проблемы художественного языка». В книгу вошли лекции по истории искусства, которые Б. В. Смирнов читал студентам многих учебных заведений, дополненные его личными историями о художественной жизни начала XX века, участником и свидетелем которой он был.

Борис Васильевич Смирнов умер в 1954 году. Он был неутомимым искателем и, где бы он не находился — на Украине, в Петербурге, Киргизии, Сибири, в Китае или в Москве, всегда активно включался в культурно-общественную жизнь. Благодаря любопытству, нескончаемой энергии и постоянной работе над самыми разными проектами Смирнов оставил огромное и разнообразное творческое наследие, столь же разнообразное, как география его работ — от древней крепости в Бахчисарае до деревень Маньчжурии, от вершины Эльбруса до непроходимых лесов красноярской тайги. Его рисунки находятся в коллекциях более чем сорока музеев России, Украины, Киргизии и в частных собраниях.

На данный момент исследование творчества Б. В. Смирнова продолжается. Удалось найти его правнучку — Надежду Алексеевну Смирнову, которая передала в Новосибирский краеведческий музей значительную часть семейного архива династии художников. Документы, письма, дневники, рисунки и другие материалы Б. В. Смирнова, хранящиеся теперь в музее, помогут расширить представление о жизненном и творческом пути художника.