Чагин В. В. История Красноярска от основания до перестройки. — Красноярск: ПИК «Офсет», 2012

Эта удивительная книга, виртуозно совместившая в себе историю и юмор, летописную достоверность и эстрадный конферанс, откровенно следует за дореволюционной «Всемирной историей» сатириконцев, что и без авторского послесловия сразу обнаруживаешь. Не обошлось тут, конечно, и без блогерско-живожурнального остроумия, о чем говорит все то же послесловие, точнее, рисунок с автором подле раскрытого ноутбука. Сатириконский интеллектуальный юмор в этом необычном симбиозе, видимо, сыграл роль сдержки-противовеса, меры-эталона, чтобы не дошутиться до пошлости-вульгарности. И в целом автор таких провалов на скользком пути «исторического» юмора не допускает, но балансирует на грани: перепись Красноярска 1671 г. насчитала 1200 человек населения — «на четыре хрущевские пятиэтажки», комментирует автор; А. Радищева, везущего из сибирской ссылки свои рукописи, он снабжает «почти законченной работой “Правильный гидростроитель”».
С куда большими опасениями подходишь вместе с книгой к проблемному 20 веку с революциями, войнами, репрессиями, боясь, что «тенор» авторского юмора может здесь сорваться. К счастью, голоса ему и тут хватает: опасные рифы времен и тем, явно неюмористических, В. Чагин проходит методом «точечной» смехотерапии: при Колчаке «вокруг Красноярска завелись партизаны»; «год 1937 в историю Красноярска вошел многими делами» (т. е. не трудовыми, а расстрельными); Красноярск в 1941 г. превратился «в глубоко тыловой город со всеми вытекающими обстоятельствами», включая «вязание носков и варежек» и «застрявший в городе львовский джаз». Немало помог автору и выбранный им «метод» 2-страничных главок, как раз на книжный разворот, так что и содержание в конце можно не указывать, да и чересчур расшутиться трудно. Рисованные в стиле шаржей картинки (строго на нечетных страницах) облегчают и без того легкое, до порхания, чтение, а нелетописные главки (о поляках, классических гимназиях, летчиках-полярниках, альпинистах братьях Абалаковых и т. д.), чуть-чуть притормаживая «Историю…», заставляют думать об авторе не только как о блогере-«сатириконце», но и небесталанном прозаике.