Огни Кузбасса. Журнал писателей России. Кемерово, 2012, № 6

Юбилей — повод и причина показать лучшее, вспомнить старое, иногда в укор новому. Этот номер журнала перегружен юбилеями, главный из которых — 70-летие Кемеровской области, напомнившее о славных делах кузбассцев. О некоторых — в материалах о строительстве ГЭС в селе Горскино в 20-е гг. Л. Красильникова, творческой командировке по северным районам области поэтов Е. Буравлева, В. Баянова, В. Махалова и художника Н. Бурцева в 1973 г., о буднях и праздниках послевоенного детства О. Черкасовой, о первой странице «жизненной школы» в самоотчете А. Колкова — и рассказывает номер. При этом авторы и редакция готовы извиниться за «соцреализм», «некоторую приземленность, будничность стиля» (О. Черкасова) или за «эстетику сурового реализма» и «несколько устаревшие социологические схемы (кулаки плохие, бедняки хорошие, сознательные)» (редакционное предисловие к материалу Л. Красильникова) этих материалов.
Но, пожалуй, излишне, ибо повесть В. Коврижных, другого юбиляра номера, написана в лучших традициях производственной прозы 70-х гг. без нарочитости, стилизации и проч. В ней есть и детальное описание технологии пожарного дела, и герой Сергей Костромин, выносящий из огня ребенка, и перевоспитание живущего, «как по инструкции», начальника, и другой начальник, мудрый, хотя и «риторический», и внесемейная любовь, впрочем, далеко не заходящая. И даже призрак старого пожарного Федора Романовича, помогающего в экстремальных ситуациях выжить, спастись, вполне «реалистичен». И только молитва Сергея на могиле за упокой души призрака, мучавшегося из-за того, что не спас однажды своего недруга, к Царю Небесному и Всевышнему напоминает, что на дворе начало XXI века, несмотря на немудрящие стиль и язык. Можно найти в этой повести и архаичную советскость, и соцреалистические схемы, и нежелание следовать порокам и изыскам нынешних «топовых» прозаиков, но чего нельзя отрицать здесь, так это чистоты души и помыслов автора. Так видит, слышит, пишет это перо, нашедшее, а не позаимствовавшее у прошлого свой язык. И не надо «трогать» его лит. анализом и прочей критикой, как просил сам В. Коврижных не трогать его деревню среди всеобщих «перестроек в русском крае»: «Тешьтесь вы — Господи! — в вашем раю! — / Только не трожьте деревню мою», — пишет он в юбилейной подборке этого же номера.
Но вот что действительно жалко трогать каким-либо критическим инструментарием, так это хрупкие стихи С. Кековой, каким-то чудом оказавшиеся в этом сурово-реалистическом номере журнала. Все эти чудеса «тихой» поэзии, с православным подтекстом: «тонкий свет зимних звезд», «души струящийся портрет», «ветвей семисвечник», «любви незримый ток», «епитрахиль небес» — как музыка или живопись, для чувств, для души. Как сказала сама поэтесса: «И не познанью, а благоговенью / врата души измученной открой». И, словно в контраст этой «тарковской» поэзии — С. Куняев с совершенно иным кредо. В публикации трех предисловий разных лет к сборникам стихов кузбасских поэтов он так напутствует молодого тогда Н. Колмогорова: «Лишь бы… не увлекла в свои осенние леса лирическая созерцательность». С. Куняеву по душе поэты «от мира сего», каким назвал он С. Донбая, т. е. погруженные «в стихию с первого до последнего дня земной жизни». Остается добавить, что С. Куняев еще один юбиляр, которого журнал чествует в этом номере. Многое сейчас в литературе построено на контрастах и демонстративной эклектике. Таков стиль эпохи и современных лит. журналов: юбилейные и прочие «датские» публикации для них — один из способов ориентации во времени и месте. Но вне этих смыслов и контекстов молодые кузбассцы так исповедуются в своих стихах: «Нет сил на тонкие интриги, / на жизнь в шахтерском городу» (О. Филатов). А то и вовсе: «Внутри НЕ себя я СЕБЯ обнаружил» (К. Стафиевский). И думай-гадай потом, где тут поэты «мира сего» или не сего. На то, впрочем, и лит. журналы, чтобы будоражить читателя и литературу, которой вреден всякий застой и безжизненность.