ШАБЛОННАЯ ЭПИДЕМИЯ

Уже не ново объявлять, что нынешняя литература целиком и полностью подчинилась воле всепобеждающего шаблона. Шаблоны, ранее использовавшиеся только в масскульте и в сериальных эпистолах донцовых и прочих разных бушковых, добрались и до маститых писателей, не пропустив, чего греха таить, и критиков. Нынешние книги компонуются по принципу конструктора, идут в набор и попадают на стол критику, который тоже не чужд шаблонам. Шаблоны приятно облегчают труд авторов и рецензентов, шаблоны помогают читателю делить героев на «своих» и «чужих» — и от шаблонной эпидемии не застрахован никто, от великих до малых.
Писать о новых книгах Пелевина давно стало шаблонным трудом. Для стандартной критической статьи о новом опусе Виктора Олеговича — «Ананасная вода для прекрасной дамы» (М., Эксмо, 2011) — потребуется всего несколько специальных «манков». Во-первых, в рецензии надо использовать так полюбившееся писателю и его поклонникам словечко «дискурс». Во-вторых, обязателен кивок в сторону «гэбни», «цээрни» и прочих жестоковыйных надзорных служб. В-третьих, просто необходимо упомянуть прозорливость автора, позволившую ему «проговорить» в новом произведении все новейшие тренды, только-только вышедшие из уст властей предержащих. Ну и, куда без этого, серьезная «пелевинская» статья не может быть полной без сожалений о несчастной беспремиальной судьбе произведений автора.
Сразу скажу, что с дискурсом и гэбней в сборнике все в порядке, условные «стандарты» даже превышены. Вместо отходящего на покой просто-дискурса в книге мы встречаемся уже с «контрдискурсом» — по-прежнему оставляя на совести автора то, что он имеет в виду под очередным нововведением, радуясь его неисчерпаемой фантазии. Что же касается «гэбни» — она тут наличествует в избытке, вступая в заочные и очные схватки с ЦРУ, моджахедами, духовными лидерами религий, горящими кустами и прочими атрибутами пелевинского сюжетного быта. По воле спецслужб герои Пелевина устраивают врагам диверсии и в буквальном смысле внушают им (в лице Джорджа Буша-младшего) некие истины, сливаясь при этом с Абсолютом и считая себя духом Божьим — как рефлексирующий интеллигент в «Богах и механизмах». Российскому президенту герой, разумеется, внушает другие истины — уже от имени (сюрприз, сюрприз!) дьявола. Ну, кто бы сомневался. Но в схватке дискурсов победителей нет, конец героев предопределен и банален — автору остается только раскидать по тексту те самые тренды — и дело в шляпе:
«…Шмыга распорядился принести в тесную комнатку еще два стула.
— Ну что, мужики, — сказал он, когда мы сели. — Споем.
И сразу же затянул любимую песню разведчиков:
— С чего-о начинается Ро-о-одина…»
После такой знаковой истории даже самый недоверчивый читатель поймет, что имеет дело с прозорливым автором и возопит о премиях — доколе же писателю оставаться вне литературных наград, поддержим и вознесем гения!.. И премии к Виктору Олеговичу обязательно придут — помяните мое слово, не пройдет и года…
По расхожему мнению, Виктор Пелевин пишет одну и ту же бесконечную книгу. И это, увы, правда — с поправкой на то, что последние книги он уже не пишет, перелицовывая старые и разбавляя былую амброзию водичкой из-под крана — перемешивая, но не взбалтывая.

Не чураются шаблонов и те из великих, кто давно снискал и премии, и читательскую любовь. Новая книга Людмилы Улицкой «Зеленый шатер» (М., Эксмо, 2001) должна была потрафить всем: и любителям «Кукоцкого» («как в жизни и чтобы поплакать»), и почитателям строгого и псевдодокументального «Даниэля Штайна» — с его сухостью и отсутствием внятных эмоций. Вышло ли, как задумывалось — другой вопрос, но исполнено произведение все по тем же наборам методик и шаблонов. Особо критично настроенные читатели даже устроили игру-угадайку по деталям нового произведения. Давайте попробуем поиграть и мы…
Угадайте, на какой странице книги автор от лица своих героев впервые кривится в сторону ненавистного Сталина?.. А вот и не угадали — на второй:
«—…Раечка, ты купи в “Елисеевском” чего-нибудь сладкого. Сегодня, между прочим, Пурим. Я таки думаю, что Самех сдох.
Тамара не знала тогда, что такое Пурим, почему надо покупать что-нибудь сладкое и тем более кто такой Самех, который сдох. Да и откуда ей было знать, что для конспирации Сталина и Ленина в их семье с давних пор называли по первой букве их партийных кличек, “с” и “л”, да и то на потаенном древнем языке — “самех” и “ламед”».
Какова национальность и социальная принадлежность трех друзей — героев «Зеленого шатра»?.. Все верно — еврей, «простолюдин» и дворянин. «Простолюдин», кстати, тоже еврей — но наполовину.
Кто из героев играет на скрипке? Чур, не подсматривать! Ответ не так прост, как кажется. Правильно, скрипачом выступает русский, не все же «пиликать» евреям, это даже для Улицкой — чересчур. Кстати, понятное дело, музыканту порезали руку — это даже не обсуждается.
Самый легкий вопрос — о месте действия романа. Понятно, что это арбатские переулки, так что вопрос снимается, не надейтесь на легкий выигрыш!
Дальше все еще проще: диссидентские посиделки, самиздаты, аресты, драки, генеральские дочери, похороны Сталина, посадки-тюрьмы — эту часть любой поклонник Улицкой разгадает на раз-два. Попутно будет переврана фактология, но это не беда: факты, не укладывающиеся в шаблон, настоящему писателю всегда мешали, глупо упрекать за это профессионала, потому не будем ворчать и мы, просто дочитаем книгу, шаблонно кивнем шаблонной смерти поэта на последних строках «Зеленого шатра» — и будем ждать новое произведение автора, заранее гадая, как повернутся шаблоны в следующий раз, умрет ли герой на первой же странице и не заиграет ли Сталин на контрабасе, сдирая до крови подушечки пальцев. Ну и что, что это шаблонная аллегория, вы еще «…Шатер» не читали, современных тенденций не знаете. Там, открою тайну, один из героев вообще потомок декабристов! А то, что такой поворот Донцова с Бушковым тоже не раз использовали — так это шаблоны виноваты, не писателей же винить.
Ну а если эта статья вам напомнила похожий опус — за это рецензента попрекать не стоит, он просто заразился от тех самых мастеров шаблона — что поделаешь, эпидемия никого не щадит.

Виталий СЕРОКЛИНОВ