Вы здесь
Сорокоднев
Человек умер
Желтеет восковое тело
На простыне голубоватой.
По-детски, как-то неумело
Оно раскинулось в кровати,
И, человечью речь не слыша,
Лежит, согнув в колене ногу,
И притаилось, и не дышит,
И коченеет понемногу.
И в суете предпохоронной,
Средь всхлипов, выдохов и стонов,
До самых слез слова затронут
Заупокойного канона.
А ты, душа, что обомлела
И, как воробушек, прижалась?
Теперь одна, совсем без тела —
Такого мертвого — осталась.
Так неуютно, так печально
Душе, так одиноко в мире,
Но — слышишь — дудочкой прощальной
Раздалось пение Псалтири.
И, позабыв про ужас тленья,
Душа притихшая взирает,
Как к ней под эти песнопенья
Неслышно ангелы слетают…
Сорокоднев
В память отца
Спускался с одной стороны косогор,
С другой стороны поднимался бугор,
А рядом — кресты и могилы.
Молюсь среди них что есть силы.
Здесь, в этой кладбищенской тихой земле,
Лежит твое тело во мраке и тле,
И день наступил сороковый,
И крепки у смерти оковы.
Я смерти дыхания тоже боюсь,
Но, страх пересилив, усердно молюсь,
Акафист о мертвом глаголю:
«Помянут будь, раб Анатолий…»
Читаю слова во спасенье души,
Бредущей по чащам загробной глуши:
«Что бури уже миновали,
И больше не будут печали.
Но только любовь остается сильна,
От мрака и злобы спасет нас она;
Страданья его не умножи,
Заступниче наш Христе Боже!»
Закончив читать, я стою и молчу,
В могилку воткнув восковую свечу.
Лишь ветер колышет печальный
Названья венков погребальных…