Вы здесь

Проблема контакта

Клуб «Амальтея». Рассказы
Файл: Иконка пакета 04_kydla4_pk.zip (55.76 КБ)

Клуб «АМАЛЬТЕЯ»

 

«Сибирские огни» вновь разворачивают над родными просторами гордый лозунг: «Сибирь — это фантастика!».

Придуманный Михаилом Михеевым («Тайна белого пятна», «Вирус В-13») и возрожденный три года назад журнальный клуб любителей фантастики «Амальтея» продолжает знакомить читателей с новинками жанра, долю и роль которого в современной литературе трудно переоценить.

К компании известных отечественных авторов-фантастов Романа Глушкова (Новосибирск) и Алексея Гравицкого (Москва)1, открывших в мае 2016 года новую страницу в истории клуба, присоединяется Ярослав Кудлач талантливый русскоязычный автор из Ганновера. Судьба занесла его в Германию, но и с Сибирью Ярослав знаком не понаслышке: в детстве он часто проводил лето в Омске.

Лауреат нескольких литературных конкурсов и премий, Ярослав Кудлач продолжает и развивает традиции классической фантастики. Его рассказы отличают хороший язык, выверенный стиль, оригинальные идеи, впечатляющие сюжетные повороты и неожиданные развязки — все как мы любим.

Итак, вы готовы отправиться в космос, чтобы увидеть новые миры? Тогда — «поехали»!

Вячеслав Шалыгин,

писатель-фантаст

 

Семейный пикник

Темно-синяя планета, испещренная полосами архипелагов, возникла на 3D-экране бортового компьютера. Алина, вытянув губы дудочкой, придирчиво выбирала место для посадки.

Тэк-с, на западе бушует ураган. Остров на юго-востоке слишком велик, за две недели его не осмотреть. На севере чересчур холодно. А вон та очаровательная тарелочка с белыми песчаными пляжами и конусовидным возвышением в центре подходит для пикника. В наличии тропический лес, теплое море и загадочная гора, а главное — никакой опасной живности. Если верить каталогу, разумеется. Важно, чтобы другая парочка не положила глаз на этот микроскопический Эдем. Космос велик, но в последнюю минуту обязательно вынырнет какая-нибудь пижонская космояхта и ошвартуется на том самом островке. Извечный закон подлости.

Алина ввела координаты в борткомпьютер и дала команду на посадку. Катер развернулся боком к планете и стал снижаться по широкой дуге, входя в атмосферу незнакомого мира.

Идея провести «дикарями» две недели отпуска была просто великолепной. Разумеется, потому, что исходила от Алинки. Леша, этот рыжеволосый великан, моментально робел, стоило молодой жене сурово сдвинуть черные брови. У себя в бюро он выступал в роли капитана, но превращался в юнгу, перешагнув порог собственного дома. Алина еще до начала совместной жизни четко продемонстрировала, кто имеет право стоять на капитанском мостике. Свекровь, прежде игравшая роль старшего помощника, превратилась в простого кока, да и то приходящего. А нечего говорить, что Алина даже космокатером не умеет управлять, не то что семейным бюджетом! Кухня — вот исконный ареал обитания всех свекровей, начиная с каменного века.

Затем Алинка взялась за окружение Лешика. Очень скоро отсеялись все ненужные и неприятные люди. Особенно поредел женский состав. На Алексея засматривались многие свободные дамы и девушки. Еще бы! Директор финансового отдела госпредприятия «Рус-Киб», известный нейропрограммер, да и внешностью бог не обидел. Алинке пришлось здорово повозиться, чтобы среди друзей женского пола остались только безнадежно замужние дамочки бальзаковского возраста. Больше всего хлопот доставили близнецы из Тамбова — Иришка и Маришка. Эти красавицы за словом в карман не лезли, а главное — действовали слаженно, безо всякой конкуренции. Заметив, что Алексей к Алине относится все серьезнее, они организовали атаку сразу на двух фронтах. Одна охмуряла Лешу, а другая тем временем очерняла Алину в кругу общих знакомых. Время от времени они менялись, что не всегда было заметно ввиду их необычайного сходства. Одна величала Алину ядовитой гадиной, другая — заразой. Впоследствии сестры объединили усилия и ввели в обиход термин «ядовитая зараза». Но Алинка показала им, где раки зимуют. Когда Леша, растерявшийся от количества женского внимания, начал колебаться в выборе, Алина по ходу очередной вечеринки устроила ему тет-а-тет на полутемной кухне. Перед этим пришлось через посредников намекнуть близнецам, что Алексей желает сообщить им нечто важное ровно в полночь на той же кухне. Поэтому, когда туда вломились сестры, они застали обнимавшихся Алинку и Лешу. Не дав интриганкам опомниться, Алина заявила, что они с Лешей собираются пожениться и счастливы объявить об этом всем собравшимся. Близнецы отчалили несолоно хлебавши, а обалдевший Алексей стал официальным женихом.

Вспомнив свой ловкий маневр, Алинка хищно оскалилась, но, спохватившись, сложила губки бантиком. Надо вести себя сдержанно, даже если тебя никто не видит. Ядовитая зараза, надо же! Она очень умная и красивая. И заслужила любящего мужа с приличной зарплатой. А вы, Иришка и Маришка, езжайте в свой Тамбов, к волкам.

Катер снизился до пятнадцати тысяч метров. Повинуясь борткомпьютеру, выдвинулись несущие плоскости, а гул трансдвигателей сменился ревом планетарных турбин. Еще десять минут, и Алинка будет дышать свежим морским воздухом. Лешик прилетит на фирменном космолете ближе к вечеру, так что времени на подготовку пикника более чем достаточно.

И тут Алина некстати вспомнила свекровь.

Не умеешь ты водить космокатер, и права у тебя липовые, — говорила та, командуя сворой рободворников. — Муж нейропрограммер, а ты даже автоповара закодировать не можешь. И учиться не желаешь! В наше время одним смазливым личиком не прокормишься, дорогая моя!

Щеки Алины покраснели от гнева.

«Вот я покажу этой противной тетке, как надо водить! Сейчас возьму и посажу машину вручную!»

Совершенно не смущаясь, что «тетка» не видит ее ловкости, Алина вырубила борткомпьютер и схватилась за штурвал. Неприятности начались ровно через десять секунд. Мощный воздушный поток стал относить суденышко вглубь острова. С такой проблемой можно легко справиться, стоит лишь усилить боковую тягу, но Алинка, которая летала, действительно, плохо, перепутала направление рулевых дюз. Катер метнулся в сторону, как ошалелый мотылек. Перед глазами Алины завертелись лес, пляж, гора в центре острова... Как в таких случаях поступает опытный пилот? Правильно, гасит скорость и выравнивает закапризничавшую машину. А что делает молодая особа, всего месяц назад сдавшая экзамен на вождение космплавсредства? Совершенно верно. Алина так и поступила: взвизгнула и закрыла руками лицо. Кувыркающийся катер рухнул в лес у подножия горы.

Когда мир перестал вертеться, Алина обнаружила под собой бирюзовое небо и кучевые облака. Поерзав, она поняла, что лежит на спине, задрав ноги на спинку кресла. Как она очутилась в такой неудобной позе, осталось загадкой.

Перевернувшись, Алина занялась ревизией повреждений. М-да, катер грохнулся прилично. Снесена антенна космической связи, поврежден нос, ободрано брюхо. Бедный Лешик, он так расстроится! Ведь катер совсем новый, в кредит купленный... Ладно, мужа она умаслит. Она же не виновата, в конце концов! Резкий порыв ветра, непредвиденные обстоятельства... Страшнее другое. Заранее содрогаясь, Алина поднесла к глазам карманное зеркальце. Проклятье, так и есть! Правая скула припухла и покраснела. Похоже, будет фингал. Что же это за невезение!

Чуть не плача, Алинка активировала ремонтного дрона. Как она теперь перед мужем-то покажется? Попробуй умаслить его с такой бандитской рожей!

Дрон выскочил из люка и принялся летать вокруг поверженной посудины. Через пять минут поступил доклад. Требуется вырастить новую антенну. Повреждения корпуса не угрожают безопасности, но починка оболочки необходима. Нарушена жизнедеятельность биоплаты бортового компьютера, рекомендуется замена. Расчетное время окончания ремонта: 20:00 по Гринвичу. Общая стоимость: 2359 евроллов. Спасибо, что воспользовались услугами ремонтного дрона компании Biosoft.

Прочитав сводку, Алина значительно повеселела. Ничего непоправимого не случилось. Катер относительно цел, связь скоро будет восстановлена, ну а счет... Ах, какая чепуха! Леша все оплатит. Жизнь снова предстала перед ней в ярких тонах, которые, правда, омрачались растущим фингалом.

Не будем о грустном! Вокруг чужая планета, нечего синяки считать! Алина даже поразмыслила, не поднять ли ей катер, чтобы добраться до первичной цели — пляжа, но слегка струхнула. Нет, раз борткомпьютер выключен, лучше не геройствовать. Пикник подождет, Леша не обидится. А пока можно здорово провести время, исследуя таинственный остров. И пускай каталог утверждает, что животные на планете ростом и свирепостью не превосходят земного кролика. Алина способна найти приключения и в крольчатнике!

Она наскоро напихала в рюкзачок самые необходимые для турпохода вещи: косметичку (вдруг все-таки попадутся люди, а ей синяк нечем припудрить!), пачку тонких сигарет, зажигалку, термос с ледяным чаем и пакетик одноразовых платочков. В карман джинсов сунула универсальный медиаблок. Затем, воровато оглянувшись, прихватила фляжку, наполненную первосортным коньяком. Ну держись, чужая флора и фауна, — Алинка идет!

Люк открылся, и бравая исследовательница спрыгнула на густую траву. Тэк-с, что у нас тут интересненького? А ничего. Трава как трава, деревья как деревья. На тропическом острове растительность должна быть пышнее. Особенно хорошо смотрелись бы кокосовые пальмы, а не эти безвкусные хвощи, или как там они называются. Что за глупый лес, ну просто смех, ничего хорошего в нем нет...

Алина прищурилась, всматриваясь в остроконечную гору, возвышавшуюся метров на пятьсот. Пожалуй, единственная местная достопримечательность, не считая пляжей. Если забраться на вершину, весь остров будет как на ладони. Алинка убедилась, что ремонтный дрон занят делом, закрыла люк и бодро зашагала прочь.

Невысокая красно-зеленая трава приятно пружинила. Из-под ног выскакивали существа, похожие на крупных насекомых, и уносились, треща крылышками. Высоченные коленчатые деревья росли довольно редко, так что лесом их можно было назвать с большой натяжкой. Тем не менее, когда пять минут спустя Алинка оглянулась, катера она не увидела. А не вернуться ли, подумала она. Но мысль о том, что заблудиться на острове диаметром три километра может лишь топографический имбецил, заставила ее гордо вскинуть голову и продолжить путь.

Еще через десять минут Алина почувствовала, что местное солнышко весьма кусачее. Она решила присесть на поляне, усеянной валунами, и обрызгать лицо противосолнечным наноаэрозолем.

Одна глыба резко выделялась среди прочих странным видом и огромными размерами. Когда Алина приблизилась, мысли об аэрозоле испарились бесследно. Величиной булыжник не уступал грузовому джетмобилю и напоминал аккуратный шестиугольный кекс, покрытый сложным орнаментом. У Алинки захватило дух. Артефакт! Творение рук чужой цивилизации! Надо немедленно взять пробу и сфотографировать. Исследовательница вытащила из косметички щипчики для ногтей и вознамерилась отщипнуть кусочек для химического анализа.

Тогда-то и завертелась карусель настоящих приключений.

Глыба встряхнулась и начала неторопливо вставать из травы, распрямляя длинные могучие ноги. Не веря собственным глазам, Алина смотрела на поднимающееся перед ней гигантское создание. Четыре многосуставчатые конечности подняли на десятиметровую высоту покрытое серым панцирем тело. Щели в броне раздвинулись и выпустили гибкие отростки, смахивающие на руки, только вместо ладоней извивались щупальца. Над головой (или спиной?) взметнулся гребень твердых пластин, отчего монстр стал похож на краба с панковской прической. Панцирь наклонился, и, хотя у страшилища не было глаз, стало ясно, что чудовище внимательно рассматривает незнакомое маленькое существо. И этим мелким существом была Алина!

Истерически завопив, туристка бросилась бежать, но страшный великан ловко схватил ее поперек туловища. Алина с ужасом почувствовала, что поднимается в воздух. А потом чудище бросилось к конусовидной горе, торчавшей в центре острова.

«Ничего себе, на пикничок слетала! — думала Алинка, пытаясь высвободиться из цепких объятий. — Чертово турбюро, ну и свинью подложили! “Никаких опасных животных!” Вот я им задам перцу, когда вернусь! Засужу подлецов!.. Больно! Пусти, гад! Ребра! О-о-ой!»

Монстр размахивал пленницей, словно демонстрант флажком. От безумного бега и тряски Алину начало тошнить. Чудовище достигло горного склона и полезло вверх, цепляясь ногами за выступы. Но даже когда в горе само собой распахнулось отверстие, напоминавшее человеческий рот, курортный разум первооткрывательницы все еще отказывался верить в очевидное.

Страшилище широко шагало по черному коридору, разукрашенному сверкающими узорами. Алина, которая каждую субботу ходила на дискотеку в клуб «Сливки Галактики», сразу распознала ультрафиолетовое излучение, заставлявшее флюоресцировать все вокруг. Коридор плавно перешел в куполообразное помещение радиусом около полусотни метров. Из пола торчали грибовидные выросты, а часть зала занимало нечто вроде карниза, утыканного бородавками всевозможных размеров и форм. И все это светилось, переливалось, мерцало в чужеродном сиянии...

Тресь! Алинка взвыла и схватилась за ушибленное мягкое место. Монстр с размаху посадил ее на «карниз» и отступил, разглядывая добычу. Затем раздался чмокающий звук, и в стене открылось другое отверстие. Девушка задрожала, увидев еще трех чудовищ. Все стали полукругом и наклонили панцири. Гребни пластин на броне шевелились. Алина затравленно озиралась. Только сейчас до нее дошло, что все события происходили в полной тишине...

Искательница приключений осторожно слезла на пол. Чудовища покачнулись, но не двинулись с места. Несмотря на страх, Алинка еще не потеряла способность мыслить. Колоссальное помещение показалось ей очень знакомым. Выступ с «пимпочками» напоминал панель управления, грибовидные наросты — противоперегрузочные кресла, а сияющие орнаменты на стенах — дисплеи и датчики. Похоже, путешественница находилась в пилотской рубке гигантского космического корабля.

Алина горделиво приосанилась. Она, которую называли «ядовитой заразой», обнаружила чужую негуманоидную цивилизацию! Ха-ха, теперь все попляшут! Девки, вертевшиеся вокруг Лешика, дура-свекровь, надутые коллеги мужа... Видите ли, учиться она не желает, катер водить не умеет. Подумаешь, очень надо! Алинка прославится на весь мир и получит Нобелевскую премию. Если удастся вступить с инопланетянами в контакт, то Комиссия галактических связей просто обязана сделать ее командиром контактеров!

Алина даже взвизгнула от восторга. Широко улыбнувшись, она шагнула вперед и подняла обе руки в знак приветствия. Чужаки попятились.

Здравствуйте! — выкрикнула будущая нобелевская лауреатка. — Мир! Дружба! Жвачка!

Неизвестно, то ли лозунг не понравился инопланетянам, то ли слово «жвачка» вызвало у них темные ассоциации, но один из монстров подхватил контактершу под микитки. Алина завизжала и замолотила кулачками по щупальцам, враз позабыв о мире и дружбе. Чудовище подбросило вопящую Алинку, и в тот же миг она оказалась внутри прозрачного параллелепипеда метров трех в длину.

Выпусти меня! — гневно заорала космотуристка, расплющив нос о стенку. — Слышишь, ты, вонючий краб!

Оскорбление было беспочвенным, поскольку от «крабов» ничем особенным не пахло. Чужой не ответил. Он поставил террариум на пульт управления и, казалось, удовлетворенно созерцал результат. Когда Алина готова была сама себя укусить от бессильной злости, в пилотской рубке появилось еще одно существо. Увидев его, остальные страшилища слегка стушевались. И ведь было от чего. Если четверо «крабов» были великанами, то вошедший оказался великаном из великанов. Обросший колючками и ороговелостями панцирь возносился ввысь на добрых два десятка метров, почти касаясь потолка исполинского помещения. Могучие руки-актинии мускулисто пульсировали, а суставчатые богомольи ноги величественно попирали сверкающий блестками пол. Алина сообразила, что видит капитана чужого звездолета.

Экипаж послушно отпрянул, когда гигантская фигура приблизилась к пульту управления. Обладатель массивного панциря навис над Алиной, как тираннозавр над овечкой. Но кровавой развязки не последовало, капитан только глянул на нее, если слово «глядеть» применимо к безглазому существу. Его пластинчатый гребень встал торчком, и великан неторопливо удалился. В ту же секунду террариум схватили и понесли.

Судорожно озираясь, Алина видела проносящиеся узоры на стенах, переборки, дыры боковых тоннелей... Короткий подъем, толчок, и террариум с пленницей застыл на полке. Монстр сложил «ирокез», вышел, и дверные губы сомкнулись за ним. Алина осталась одна.

Одна?! Искательница приключений с ужасом озиралась. Помещение, куда угодила жертва межпланетного киднеппинга, было утыкано полками с прозрачными параллелепипедами. На космотуристку пялились десятки глаз — фасетчатых, круглых, удлиненных, светящихся, мигающих и вращающихся. Ни одно из этих существ Алине прежде не встречалось, и все они выглядели не очень приятно, особенно полосатое и волосатое создание, сидевшее в соседней клетке. Его четыре глаза на стебельках внимательно изучали перепуганную землянку, а торчавшие из шерсти колючки с зазубринами хищно шевелились. Встретившись взглядом с четырехглазым страшилой, Алина почувствовала, что нуждается в подкреплении сил. Трясущейся рукой она достала фляжку и разом выхлебала половину. Смахнув навернувшиеся слезы, пленница уселась на пол и задумалась.

«Вот вам и первый контакт! С такими чучелами не то что контактировать, даже видеть их не хочется. Уроды! Наверное, летают по планетам и ловят животных. Заодно и меня, грешную, прихватили... Стоп! Алинка, ты дура! Ведь в кармане лежит УМБ! Можно связаться с катером, и, если дрон успел нарастить новую антенну, послать сигнал бедствия! Плевать на премию, лишь бы меня вытащили отсюда!»

Универсальный медиаблок прозвенел, и над черной коробочкой возник сенсорный 3D-экран. Алина торопливо потыкала пальцами в изображение. Активация передатчика... Настройка волны... Проклятье! Весь эфир забили мощные сигналы неизвестного происхождения. Голос УМБ тонул в помехах, как плач младенца в реве стадиона. Источник радиосигналов — корабль чужаков, тут и к гадалке не ходи. Пленнице хотелось расплакаться, но она продолжала крутить настройку. И не зря, потому что через несколько минут обнаружилось странное обстоятельство. Передача с чужого корабля велась одновременно почти на всех ультракоротких волнах. Но зачем, скажите на милость, понадобилась такая мощная глушилка?

«Думай, Алинище, думай! Уж не для того, чтобы забить мой слабенький сигнал. А если попробовать запеленговать источник? Много это не даст, но хоть узнаю, где у них радиорубка... Ну-ка... Что за черт?»

Глаза Алины полезли на лоб не хуже, чем у волосатого соседа по заключению. Источников обнаружилось целых пять, и они перемещались по кораблю. Ну конечно, пришельцы! Это же настоящие ходячие радиостанции! Алина вспомнила пластинчатые гребни на панцирях и запрыгала от радости. Антенны, вот что это такое! Крабовидные монстры общаются посредством кодированных радиосигналов, а значит, этот код можно расшифровать.

«Милый УМБ, проанализируй характеристики радиопомех! Не забудь показать все графически, яркими цветами, и побольше разных глиттеров!»

Милый УМБ покорно принял заказ и заработал. Через две минуты поступили результаты, весело сверкавшие полосками и звездочками 3D-таблиц. Диапазон радиоизлучения четырех источников: от полутора до трех терагерц, пятого — от сорока мегагерц до двух терагерц. Сигналы транслируются сериями с резкими переходами между частотами, а также различной интенсивностью и длиной отдельных импульсов. Продолжительность каждой серии сигналов — от полутора до семнадцати секунд. Количество импульсов в серии — от пяти до ста семидесяти шести. Продолжительность отдельного импульса — от семи тысячных до четырех десятых секунды. Желаете услышать звуковое переложение? Да/нет.

Да! Алина ткнула в зеленую клавишу и тут же зажала уши. УМБ заверещал и заулюлюкал, словно прокручивал ускоренную запись игры пяти волынок сразу. Сделав потише этот кошачий концерт, Алина стала вслушиваться в рулады и всматриваться в зигзаги графического отображения. Так... Четверо членов экипажа похожи друг на друга не только внешне, но и голосами. Ишь ты, визжат, как поросята. Даже странно для таких огромных чудовищ. Пятый, низкочастотный голос, бесспорно, принадлежит капитану. По сравнению с подчиненными он разговаривает глубоким басом. И сигналы гораздо мощнее. Сразу видно — капитан. О чем же вы говорите, братья по разуму? Минуточку! Никакие это не серии сигналов! Это слова и фразы! Алина готова была сама себя расцеловать от восторга. Ну-ка, УМБ, займись дешифровкой радиокода чужих! А я прикончу коньячок во имя нашего успеха.

Сказано — сделано. Коньяк оказал свое магическое действие, и Алине стало совсем хорошо. Медиаблок объявил, что на полную расшифровку языка пришельцев потребуется четыре дня. Альтернативное решение: экспресс-перевод в пределах базового словаря (две тысячи слов и понятий), длительность обработки — четырнадцать минут.

«Ура! Будет контакт, я сказала!»

И Алина торжественно закурила сигарету, развалившись в террариуме, как мафиозный босс в кожаном кресле. Великая контактерша, а не ядовитая зараза, вот так! И она весело показала язык лохматому зверю в соседней клетке.

Дым стал просачиваться наружу. Обитатели зверинца недовольно зашевелились. Полосатый мохнач втянул колючки и надулся. Но бравую контактершу уже ничто не могло смутить. Ерзая от нетерпения, она следила за растущей кирпичной башенкой, символизирующей работу программы. Поглощенная картинкой, Алина даже не заметила, что вместе с ней за 3D-экраном пристально наблюдает еще кое-кто. Лишь когда гигантская тень заслонила светящиеся узоры на стенах, она подняла взгляд, ахнула и прижалась к задней стенке. Перед террариумом возник капитан.

«Боже мой, — подумала Алина, — эти громадины передвигаются совершенно бесшумно!»

Чужак расставил ноги и присел, будто бы опустился на корточки. Трясущейся рукой Алина поднесла к губам сигарету и крепко затянулась. На это пришелец отреагировал следующим образом: панцирь раздвинулся и выпустил нечто вроде покрытого родинками шара на мясистом стебле. Пластинчатый гребень встал торчком, и Алина почувствовала во всем теле неприятное покалывание.

«Караул! Они начали эксперименты! Я не белая крыса, я представитель человечества! Помогите!»

Алинка заметалась по террариуму и швырнула окурком в противный шар с висюльками. Брызнули искры, окурок разбился о стенку. Капитан отшатнулся, не ожидав, видимо, такой агрессивности от маленького зверька. Шар скрылся, инопланетянин выпрямился, схватил клетку с космотуристкой и вышел.

«Мама! Куда он меня тащит? Не надо!»

Алина завопила и застучала ладонями по стенке, но существо не отреагировало. Распахнулись губы входного люка, и яркое солнце ослепило путешественницу, привыкшую к полутьме чужого звездолета. Капитан семимильными шагами удалялся от корабля, пока не вышел на ту самую полянку, усеянную валунами. Затем террариум перевернулся и Алину вытряхнули, словно таракана из ботинка. «Благоухая» табаком и коньячными парами, она плашмя растянулась на траве. Рядом шлепнулись рюкзак и все еще работавший УМБ, а пустая фляжка пребольно стукнула Алину по темечку. Монстр брезгливо отступил, ну точно как человек при виде паука или жабы.

«Не может быть, — ошарашенно думала Алина, — он меня выпустил! Просто взял и выкинул вон! А как же контакт?»

Сообразив, что Нобелевская премия вот-вот накроется ржавой дюзой, туристка решила протестовать, но внезапно увидела нечто страшное. Со стороны корабля прыжками неслись четыре члена экипажа. Вид у них был весьма зловещий. Руки-актинии вытянуты вперед, костяные гребни торчат, из-под ног летят комья земли. Капитан тоже вскинул гребень, и УМБ вновь издал знакомый переливчатый визг.

Матросы подошли и встали плотной группой, как бы демонстрируя единство. Вероятно, последовал короткий обмен мнениями, а затем один из подчиненных попытался добраться до Алины, но капитан решительно преградил ему дорогу. В эту секунду поведение членов команды резко изменилось. Они дружно присели, свернув щупальца, а УМБ огласил окрестности истошным воплем. Это была уже не цепочка осмысленных сигналов, а грозный радиовой.

Алина пришла в ужас. Она поняла, что происходит. Мятеж! Команда взбунтовалась и собиралась низложить капитана! А потом они подвергнут пленницу лютым истязаниям, как всегда бывает на пиратском корабле!

«Батюшки, что же делать?!»

Но капитан поступил как и должен поступать настоящий капитан перед лицом опасности. Он прыгнул вперед и что есть силы толкнул двух матросов. Взбрыкнули голенастые конечности, и два панциря одновременно стукнулись о землю. Другие чудища попытались бежать, но капитан в два прыжка настиг бунтовщиков, схватил за гребни и сильно встряхнул. А затем кинул мятежников на траву.

Бунт был подавлен в зародыше. Побежденные, униженные матросы поднялись на ноги и поплелись к звездолету, все еще издавая бессмысленный вой. Капитан шел следом, время от времени давая отстающим пинка, отчего радиокрики только усиливались. Но голос начальника почти полностью заглушал протесты команды.

Лежа на животе, Алина тоскливо смотрела, как удаляется ее Нобелевская премия, когда УМБ подал мелодичный сигнал. Программа-дешифратор закончила работу! Алина быстро подползла к прибору и жадно впилась взглядом в цепочку слов, возникших в бегущей строке: «Прекратите реветь, скверные мальчишки! У бабушки нервы не хитиновые! Я вам еще надеру антенны! Невестка совсем распустилась! Детей избаловала! Никогда больше не возьму вас на пикник! Вечно вы ловите всякую гадость! Нейрограф утверждает, это существо очень ядовитое и, возможно, заразное! Мало вам целого зоопарка на борту?!»

Чужой звездолет беззвучно поднялся над островом, мигнул огнями и растворился в бирюзовом небе.

Прилетевший полчаса спустя Алексей так и не смог взять в толк, почему супруга, красная, как вареный рак, яростно пинает ни в чем не повинный универсальный медиаблок.

Темное царство

Сигнал общего сбора вытряхнул из постелей все население Европы. Неудивительно, поскольку население составляло лишь двадцать семь человек. В сигнале тоже не было ничего особенного, директор постоянно устраивал проверки бдительности в самое неподходящее время. Но на этот раз, едва всклокоченные ученые высыпали в коридор и, словно стадо строптивых гну, помчались, согласно инструкции, в кают-компанию, по всей станции выключилось освещение. Раздались стук падения полуголых тел, треск столкнувшихся лбов и возмущенные вопли на русском:

Какая падла свет вырубила?

Сукины близнецы шутят, зуб даю!

Реплики американских коллег были более лаконичны, но столь же эмоциональны.

Включилось аварийное освещение. В тусклом оранжевом свете полуодетые люди казались злыми демонами, сошедшими со старинных картин. Впрочем, злыми они, действительно, были, но отнюдь не бестелесными, о чем свидетельствовали ушибы, полученные в битве за право войти в кают-компанию. Протиснувшись в узкую дверь, жители Европы вопросительно уставились на полковника биологической службы и по совместительству директора европеанской исследовательской станции Николая Давиташвили.

Маленький лысый полковник был очень серьезен. Толстые пальцы дрожали, когда Николай Вахтангович одергивал рукава мундира. Сам факт, что начальник успел одеться по всей форме, внушал сильнейшее беспокойство. Разговорчики моментально стихли.

Пересчитав людей, Давиташвили объявил:

Коллеги! Друзья! У нас серьезное ЧП. Роберт Митчелл и Сергей Гвоздев заперты в аппаратной. Неизвестно, заперты или заперлись, но дверь блокирована. Связаться с ними мы не можем. Электроника отключилась, их личные УМБ не отвечают. Они отрезаны от вентиляции и отопления. Система безопасности перекрыла весь отсек. Через три часа начнет сказываться отравление углекислотой, через четыре часа температура в отсеке упадет ниже точки замерзания. Но главное, мы понятия не имеем, что случилось. Так что слушайте и запоминайте свои задания! Ким! Миссис Коллинз! Займитесь энергообеспечением! Джордж и Мартин! Харрингтоны! Инструменты в зубы, бегом к аппаратной! Посмотрим, можно ли отпереть дверь. Симмонс и Воробьев! В шлюзовую камеру! Грузитесь в батискаф и попробуйте рассмотреть снаружи, что там у них, черт побери, творится! А мы с Гуревичем постараемся наладить связь. Остальные по местам и готовьтесь к эвакуации. На всякий случай. Выполнять!

Кают-компания опустела.

Исследовательская станция представляла собой бронированное полушарие радиусом семьдесят два метра, прилепившееся к ледяному небу колоссального океана. Никакого сходства местного льда с бело-голубыми айсбергами Земли не наблюдалось. Снизу поверхность ледяного поля Европы смахивала на обросшее слоем бактерий и органических отложений дно грязного пруда, только над головой. Впрочем, чтобы увидеть это неаппетитное зрелище, приходилось включать прожекторы, потому что солнечный свет не проникал в океан Европы в течение сотен миллионов лет. Но жизнь здесь бурлила, и это при температуре минус тридцать по Цельсию и чудовищном давлении.

Вокруг станции облаками кружили крошечные существа — предмет восторга экзобиологов. Несмотря на мощную защиту, станция все же излучала тепло, поэтому местные тварюшки чувствовали себя рядом с людьми как на курорте. Их было так много, что лучи прожекторов с трудом пробивались сквозь этот живой бульон. Укрепленная шахта регулярно выносила на внешнюю поверхность спутника капсулы с уникальными образцами, отчеты, контейнеры с живыми и замороженными обитателями. Все они, с соблюдением соответствующих мер безопасности, отправлялись на Землю. Американцы и русские работали не покладая рук, достаточно дружно, и в целом все шло хорошо, пока Сергей Гвоздев, специалист по внеземной экологии, не начал произносить странные речи о подледном Рае...

Станция «Апис», это батискаф. Как слышите?

Слышу хорошо, батискаф. Докладывайте.

Ни пса не видно, Николай Вахтангович. В иллюминаторах темно.

Ладно. Дрейфуйте рядом с аппаратной. Бульон мешает?

Не очень. На редкость прозрачная вода сегодня.

Странно. Впрочем, не важно. Воробьев! Ким сказала, что с минуты на минуту восстановит подачу тока. Следите за иллюминаторами!

Есть!

Идея дать станции название «Апис» исходила от близнецов Джорджа и Мартина. Официально станция именовалась просто «Европа-один». Но жителям хотелось чего-то оригинального. После короткой дискуссии приняли вариант американских океанологов. В нем крылся прозрачный намек: мы похитим секреты спутника Юпитера, как Зевс под видом быка украл Европу. Никто не стал возражать. Кроме Сергея Гвоздева.

Батискаф! Есть освещение!

Видим! Сейчас подойдем ближе.

Ну?.. Батискаф, почему молчите?

Потому что... Словом...

Докладывайте по форме, Воробьев.

Есть! Осмотр аппаратной сквозь иллюминаторы показал, что в помещении произошел пожар. Признаков жизни не обнаружено. Признаков огня тоже.

Игорь! Что ты несешь? Какой пожар без признаков огня?

Честное слово, Николай Вахтангович! Видно оплавленную панель, а дыма нет! Словно молнией долбануло.

Никола Уактангоуич, — вмешался геолог Билл Симмонс. — Открой двер и осмоутри сам. Фсио так. Моунитор тоше горел.

Говорите, пожалуйста, по-английски, Билл, не калечьте русский язык. Вы сказали, Роберт и Сергей... где?

Их нет, Николай Вахтангович, — ответил Воробьев. — В смысле, мы их не видим.

Батискаф, возвращайтесь. Харрингтоны скоро отопрут дверь аппаратной.

До недавнего времени мало кто интересовался, во что веруют коллеги, ученых вопросы религии мало волновали. Поэтому, когда эколог Сергей Гвоздев неожиданно объявил за обедом, что они вторглись в местный Эдем в роли змея-искусителя, все приняли это за шутку. Улыбались все, кроме Сергея, который загадочно произнес:

Как Господь изгнал Адама и Еву из рая, так и мы будем изгнаны из Эдема сего.

Эта фраза осталась незамеченной. Но когда генетик Роберт Митчелл начал претворять в жизнь свой проект, Сергей встал на дыбы. Роберт сформулировал цель работы следующим образом: скрещивание земных живых существ с европеанскими для будущей адаптации в океане Европы. А в перспективе — создание Человека европейского. В смысле, европеанского. Земля перенаселена, состояние биосферы — полный швах, ресурсы исчерпаны, а тут колоссальный океан, кишащий жизнью. Рай для освоения! Только смелее надо быть, и все получится.

Мнения удивленного и даже слегка изумленного начальства разделились. Большинство решило, что идея — чистейшее прожектерство, стоит только вспомнить грандиозное отличие европеанских организмов от земных. Но Митчеллу все же выделили средства и дали помощника — Сергея Гвоздева.

Не прошло и двух дней, как они разругались вдребезги. Гвоздев оказался бешеным противником любого вмешательства в инопланетную биосферу, что само по себе не так уж плохо, только, к сожалению, аргументировал он не доказательно, а больше взывал к чувствам. Когда же выяснилось, что Сергей — глубоко верующий, Роберт налетел на препятствие, сравнимое разве что со стенами Иерихона. Ни уговоры, ни посулы не могли заставить Сергея пересмотреть свою точку зрения. Он все чаще твердил о замысле Всевышнего, цитировал Евангелие и посылал проклятия на головы слуг Сатаны.

Однажды Роберт едва не поймал Гвоздева на саботаже. Тогда общее собрание решило отправить Сергея на Землю, а работы Митчелла заморозить до решения земного научного совета.

 

Лязгнули запоры, дверь в аппаратную приоткрылась. Пахнуло озоном и горелым пластиком.

Вот дерьмо! — не выдержали Харрингтоны.

Давиташвили мрачно покосился на близнецов, но ничего не сказал. Причин для брани было предостаточно.

В аппаратной царил полный разгром. Не только панель с мониторами, но и электронный микроскоп, инкубатор, а главное, ценнейшие генетические секвенаторы превратились в оплавленный мусор. В кресле, уронив голову на приборную доску, неподвижно сидел Роберт Митчелл.

Врач станции Римма Дембицкая бросилась к генетику и проверила пульс.

Жив! — объявила она. — Но еле дышит. В медбокс, немедленно!

Джордж и Мартин, уложив коллегу на носилки, выбежали вон вместе с врачом. Давиташвили повернулся к миссис Коллинз:

Ким, что это значит?

Не знаю, Николай, — задумчиво отозвалась специалист по энергетике. — Похоже, cработал мощный направленный разряд. Короткое замыкание, приборы расплавились. Только не могу себе представить, какой силы...

Послышался негромкий смех. Коллинз и Давиташвили бросились на звук. За шкафом с образцами они обнаружили Сергея. Эколог сидел на толстом резиновом коврике, сжимая в руках неуклюжий прибор, выглядевший весьма угрожающе. Увидев вошедших, Гвоздев перестал смеяться и поднял загадочную штуковину:

Не подходите. А то будет с вами как с Митчеллом.

Директор напрягся:

В чем дело, Сергей?

Осторожнее! — шепнула Ким. — Это смахивает на самодельный электрошокер.

Это смахивает на преступление! — грозно объявил директор. — Господин Гвоздев! Вы арестованы! Сдайте оружие!

Сергей недобро прищурился. Давиташвили едва успел оттолкнуть Ким и упасть на пол, как над ними прошипел электрический разряд.

Никто не разрушит Эдем. — Голос Сергея звучал холодно и хрипло. — Со мной ангел Господень…

Ким на четвереньках переместилась за шкаф. Полковник таким же способом устремился за ней, когда второй разряд ударил его в ногу. Давиташвили упал на живот, зашипев от боли. Потом перевернулся на спину и приподнялся на локтях. Ствол оружия смотрел ему в лицо.

...и я верный слуга Бога истинного, — закончил Сергей.

Директор зажмурился, ожидая удара током, но услышал глухой стук и шум падения тела. Давиташвили открыл глаза. Гвоздев лежал на боку, рядом валялся электрошокер. Над поверженным Божьим слугой возвышался худой сутулый микробиолог Федор Дрынов с увесистым оптическим микроскопом в руке. Он удивленно созерцал результат деяния рук своих. Николай Вахтангович, морщась, подтянул онемевшую ногу. Из-за шкафа выглянула миссис Коллинз.

Спасибо, Федор Максимович, — сказал Давиташвили, массируя ногу. — Будьте добры, позовите кого-нибудь на помощь. И прошу вас, оставьте уже микроскоп в покое.

Федя поставил микроскоп на оплавленный пульт. Подумал секунду-другую и переставил его на лабораторный стол. Потом вышел, крутя головой, словно сам не верил в случившееся.

За завтраком общество угрюмо помалкивало. Последствия утренних событий сказались на «европейцах» крайне неблагоприятно. Ученые жевали пищевые концентраты, мрачно глядя друг на друга поверх тарелок. Оно и понятно, ЧП было налицо. Да еще и международного масштаба. И даже межпланетного.

Что с Серегой? — прозвучал вопрос на русском языке. — Как он?

Сергей в порядке, — отозвалась Римма. — Я вколола ему успокоительное, сейчас он спит в изоляторе. Состояние Роберта Митчелла тяжелое, но стабильное. Подробнее имеет право рассказать только господин директор.

Взоры присутствующих обратились к Давиташвили. Тот вздохнул:

Сергей Гвоздев физически в полном порядке, не считая шишки на голове, но его психическое состояние оставляет желать лучшего. Похоже, мы имеем дело с агрессивным религиозным фанатизмом, переходящим в паранойю. Я послал сообщение на Землю, следующий корабль придет через три месяца. До того нам придется обходиться своими средствами. Скажу еще, что не все так однозначно. Сергей, конечно, не в себе, но он не мог устроить таких разрушений лишь одним электрошокером, пусть даже и мощным. Будем расследовать.

Завтрак закончился в гробовом молчании. Обитатели Европы разошлись по рабочим местам.

К полудню пришел в себя Роберт Митчелл. Дежурная ассистентка необдуманно сообщила об этом по всеобщей связи, вызвав очередное вавилонское столпотворение. Но Давиташвили вошел к больному в сопровождении одной Ким Коллинз.

Роберт полулежал на больничной койке, облепленный датчиками. У изголовья стояла врач и, недовольно качая головой, снимала показания приборов. При виде начальства Митчелл нахмурился, словно что-то припоминая.

Добрый день, Роберт! — Давиташвили присел на край кровати. — Как самочувствие?

Ничего. — Ответ Роберта прозвучал едва слышно. — Спасибо.

Простите, что беспокою, но мне кое-что необходимо знать.

Генетик едва заметно кивнул.

Скажите, это Сергей ударил вас электрошокером? Это он сжег приборы в аппаратной?

Роберт беззвучно пошевелил губами. Потом спросил:

А вы, собственно, кто?

Потрясенный директор не нашелся с ответом. Он в изумлении смотрел на неподвижное лицо Митчелла.

С ним сейчас нельзя общаться, — сказала Римма. — Амнезия. Надеюсь, я смогу с этим справиться, но энцефалограмма скверная.

Причины? — осведомился полковник.

Думаю, удар электрическим током.

Ага! Значит, электрошокер.

Николай, я уже говорила, что никакой электрошокер не может натворить ничего подобного, — заявила миссис Коллинз.

А вызвать амнезию может?

Теоретически может, — сказала врач. — Если выдаст высоковольтный разряд.

Но шокер Сергея слабый! — запротестовала энергетик. — Он его собрал из всякого хлама. Больше трещит, чем бьет.

Ничего себе «трещит»! — Полковник машинально потер ногу. — Что же расплавило приборы?

Сергей говорил об ангеле...

Прекратить мракобесие! — рявкнул директор и снова повернулся к Митчеллу. — Роберт! Понимаю, вам тяжело, но прошу вас, постарайтесь вспомнить хоть что-нибудь!

Вспомнил! — Роберт вяло улыбнулся. — Я все вспомнил!

Ну же! — подбодрил его директор.

Вы — Николай Давиташвили. — Митчелл пошевелил указательным пальцем. — А вы — Ким Коллинз. Здравствуйте.

Здравствуйте, Роберт, — растроганно произнесла Ким. — С возвращением.

Директор вытер со лба пот.

Николай, — мягко сказала Римма. — Это огромный прогресс. Уверена, скоро мы восстановим память. Имейте терпение.

Терпение, — буркнул Давиташвили, вставая. — У меня в изоляторе сидит полусумасшедший преступник, люди возбуждены до предела, испорчено ценное оборудование, нарушен ход исследований... Что я пошлю в очередном отчете? А вы мне о терпении! Идемте, миссис Коллинз.

А крыльев у него шесть, — раздалось вслед. — Шесть, а не два.

Директор метнулся к больному:

Что это было? Вы его видели? Ангела?

Мы все увидим его. Когда он придет. Снова.

Глаза Митчелла закрылись.

Заснул, — констатировала Римма. — Очень жаль, но вам действительно придется уйти. Роберту необходим покой. Ручаюсь, скоро он придет в себя.

Нужно расспросить Сергея, — сказала Ким. — Если два человека рассказывают об одном и том же, над этим следует задуматься.

В коридоре сыщиков ожидал сюрприз. За дверями столпились все обитатели станции. Давиташвили сразу заметил, что экипаж кучкуется по национальному признаку: русские подпирали стену слева, граждане США уселись на пол справа. Увидев суровые лица Воробьева и Симмонса, директор с трудом отогнал мысль о личном огнестрельном оружии.

Господин Симмонс, господин Воробьев, — Давиташвили обратился подчеркнуто официально, — у вас есть вопросы?

Есть, — в унисон ответили оба.

Скорее просьба, — сказал Симмонс.

Скажем прямо: требование, — дополнил Воробьев.

Оба решительно шагнули вперед.

Директор представил: вот он бежит по коридору, захлопывает за собой дверь блока связи, вызывает Землю и передает сообщение о бунте. Долго ждет ответа. Пытается объяснить, в чем дело. Снова ждет ответа. Снаружи раздаются вопли, шум. Дверь трещит под тяжелыми ударами. Бунтовщики вламываются в блок. Пришедший через три месяца земной корабль обнаруживает два десятка трупов и нескольких выживших, которые деградировали до животного состояния и ничего не могут объяснить.

Слушаю вас, — директор с трудом справился с апокалиптическими видениями.

Мы требуем, чтобы допрос Сергея Гвоздева проводился публично, — объявил Билл Симмонс.

Не допрос, а опрос, — возразил Давиташвили.

Все равно.

Согласен с коллегой, — добавил Воробьев. — Мы заинтересованы в справедливом разрешении конфликта. Николай Вахтангович, не спорьте. Ради здоровой атмосферы в коллективе.

Это, по-вашему, здоровая атмосфера? — невесело поинтересовался директор и кивком указал сначала на группу русских, а затем на американцев. — Эх вы, исследователи! Бульон по молекулам разбираете, а собственные комплексы победить не в силах. Но вы правы: Сергей должен все рассказать. Билл, Игорь, идемте с нами в изолятор. Вдруг он снова куролесить начнет. А все остальные — дружно марш в кают-компанию! И скажите спасибо, что я не стану писать рапорт на Землю о недостойном поведении лучших ученых мира!

Полчаса спустя кают-компания была полна, и расселся народ уже вперемешку, без оглядки на раскраску шевронов. Сергей Гвоздев имел вид триумфатора. Он с достоинством сложил руки на груди, вытянул ноги и смотрел на публику свысока.

Николай Давиташвили похлопал ладонью по столу:

Коллеги! Прошу тишины! Сегодня мы разбираем небывалый инцидент: нападение одного члена экипажа на другого.

Сергей прошептал что-то насчет ужасного синтаксиса, но развивать тему не стал.

Признаюсь, что я несколько растерян. С одной стороны, я обязан принять жесткие меры. Однако сложившиеся обстоятельства весьма необычны и требуют особого отношения. Под давлением общественности я вынужден приступить к публичному разбору дела. Как вы знаете, Сергей Гвоздев обвиняется в нанесении телесных повреждений и порче ценного имущества при помощи технических средств. К тому же к упомянутому конфликту примешался нехороший националистически-религиозный душок. Друзья! Все решает Земля, но до прибытия корабля мы обязаны сосуществовать как добрые соседи, а ведь это целых три месяца. Именно поэтому следует как можно серьезнее отнестись к сложившемуся положению. Поскольку коллега Митчелл пока не в состоянии выступить, предлагаю дать слово Сергею Гвоздеву. Пусть он расскажет, что вчера случилось в аппаратной. Сергей Павлович, будьте добры.

Дорогие коллеги! — начал эколог. — Прежде чем я перейду к самим событиям, хотелось бы задать простой вопрос: кто из вас верит в Бога?

Собрание зашумело.

Нет-нет, не формально, я хотел сказать, — продолжил Сергей, — а искренне, из глубины души, от самого сердца?

Давиташвили постучал по столу:

Сергей Павлович, вера не имеет никакого отношения к случившемуся.

Вы ошибаетесь, Николай Вахтангович! О, как вы ошибаетесь! Вы не были там! Вы не способны увидеть истинную благодать! А Роберт узрел ангела, и ангел поднялся к нему...

Прекрати! — рявкнул Симмонс. — Роберт валяется в медбоксе! Тебе бы такого ангела, да по башке!

Сергей улыбнулся:

А я его тоже видел.

Ты еще не такое увидишь!..

Тихо! — директор поднял руку. — Сергей! Вы можете рассказать, что произошло? Что случилось с Робертом? Почему испорчено оборудование? Говорите!

Гвоздев откинулся в кресле:

Все просто. Как вы знаете, я не собирался поддерживать Митчелла в его безумной затее с внедрением земных организмов в биосферу Европы. Меня совершенно случайно определили помощником Роберта, и я никого не виню. Но потворствовать этому дьявольскому плану я не хотел и не мог. Поэтому решил устроить небольшую аварию. Я спокойно признаюсь в саботаже, поскольку меня обвиняют в покушении на убийство, а это уже полный абсурд. Я всего лишь хотел испортить секвенаторы. К сожалению, Митчелл ночью тоже оказался в аппаратной. Не знаю, что ему там понадобилось. Возможно, он услышал или увидел, как я крадусь по коридору в сторону научного отсека. Я не сразу заметил, что он вошел в аппаратную следом за мной, а потом… все пошло не так.

Потому что вы ударили его током, — констатировал Давиташвили.

Нет! — Сергей привстал. — Клянусь, я не поднял бы руку на коллегу. Это сделал пришедший из глубин ангел.

Директор вздохнул:

Сергей Павлович! Вы опять с вашими религиозными убеждениями?

При чем тут убеждения? — искренне удивился Гвоздев. — Ангел, действительно, явился и покарал грешника. Заодно уничтожил все, что могло помочь осуществлению сатанинского эксперимента. Я это видел своими глазами. Да и Роберт тоже. Вы у него спросите.

Прекратите, я требую, наконец! — рявкнул Давиташвили. — Вы едва не убили человека, уничтожили дорогостоящие приборы, а теперь уверяете, что вами руководил ангел!

Не руководил, а пришел сам, — терпеливо, словно ребенку, объяснил Сергей. — Он явился, испепелил...

Разрешите вопрос, господин директор! — прервал Гвоздева Билл Симмонс.

Давиташвили кивнул.

Сергей, откуда у тебя шокер?

Сам собрал, — спокойно ответил Гвоздев. — Это же простейшая штуковина.

Согласен, штука простая, — Симмонс прищурился. — Для технаря с опытом и навыками. Насколько я помню, когда у тебя сломалась электробритва, ты по всей станции бегал, просил помочь.

Билл, вы намекаете... — начал директор.

Совершенно верно. У Сергея был сообщник. Некто, хорошо разбирающийся в электротехнике.

Чушь! — заявил Сергей. — Никаких специальных знаний не нужно! У меня есть учебник. Можете проверить в моей читалке. Там разной обучающей литературы навалом.

Допустим. А откуда детали взял?

Потихоньку натаскал отовсюду.

Не выйдет. У нас каждая батарейка на учете. Верно, господин директор?

Пожалуй, — согласился Давиташвили. — Сергей Павлович, это правда? Кто вам помогал? Лучше скажите сразу.

Да никто, говорю вам! — Сергей побагровел. — Склад не запирается! Входи, друг, и бери!

Только надо знать, что берешь, — подытожил Давиташвили. — Коллеги! Вы все слышали. Предлагаю сообщнику Сергея Гвоздева добровольно признать свою вину и дать показания. Итак?

Он осмотрел кают-компанию. Внезапно раздались удивленные возгласы. Взгляд директора заметался по сидящим в зале, но все смотрели только на него. Многие с раскрытыми ртами. Директор обернулся.

С поникшей головой рядом стояла его помощница по расследованию энергетик станции Ким Коллинз.

Вы?! — только и смог сказать потрясенный директор.

Да, — грустно сказала Ким.

Но зачем?

Чтобы положить конец этому генетическому безобразию.

Браво, — негромко констатировал Воробьев. — Лучше не бывает, дорогие американские друзья!

Нервно хохотнул Симмонс:

Вот здорово! Спасибо, Ким. Вы просто умница. Америка отблагодарит вас. Ох как отблагодарит!

Замолчите все! — Кулак директора опустился на столешницу. — Миссис Коллинз! Немедленно объяснитесь!

Ким облизнула губы:

Когда Сергей требовал прекратить подобные эксперименты, я мысленно соглашалась с ним, но не знала, что можно сделать. Однажды мы разговорились, и я неожиданно для себя разоткровенничалась. Ведь я тоже убеждена, что вторжение в чужой мир не только бессмысленно, но и опасно. Пока мы сидим в нашем пузыре и глядим на инопланетную жизнь сквозь бронированное стекло, ничего особенного случиться не должно. А Роберт собирался сделать невозможное. Что, если бы ему удалось? Что, если бы получилось соединить несоединимое? Это обрекло бы на верную гибель удивительный неисследованный мир.

Миссис Коллинз посмотрела в иллюминатор, за которым шевелился бульон, и все невольно сделали то же самое.

Разве мало вам загубленной родной планеты? — страстно продолжила Ким. — Вырубленных лесов, загаженных морей, истребленных животных? Если человек проникнет в чужой океан, все кончится тем же. Мы решили, что Митчелла надо остановить.

И поэтому вы чуть не убили его, — сурово сказал директор.

Нет! — воскликнула Ким. — Клянусь! Сергей, скажи!

Она говорит правду, — сознался Гвоздев. — Мы только хотели испортить секвенаторы и еще что-нибудь ценное. Ким собрала электрошокер, а я думал ночью пробраться в аппаратную. У меня и в мыслях не было причинить вред Роберту.

Это вы расскажете на судебном процессе. Одного я не могу понять: зачем понадобились такие сложные комбинации? Не проще ли усилить напряжение, скажем, или еще что-нибудь подобное? Какое-то дурацкое оружие, бессмысленное преступление...

Проще сделать — проще исправить, — убежденно сказал Сергей. — Ну, испортился прибор, так что? С Земли доставили бы новый. Теперь же состоится суд, заговорит пресса, поднимется шумиха. Общественное движение опять-таки. В общем, мы сядем в тюрьму, но наше дело продолжат другие. А мы будем катализатором процесса.

Геростраты вшивые, — сказал Воробьев и сделал движение губами, будто бы хотел плюнуть. — Ради славы готовы человека угробить. Да еще и с международным скандалом.

Говорят же вам: мы не хотели! — чуть не плача вскричала Ким. — Не понимаю, как так вышло! Мой шокер даже крысу не убьет!

Не тревожьтесь, милая Ким, — ласково сказал Сергей. — Вы не виноваты. И я тоже ничего не сделал. Просто не успел. Мы с Робертом чуть не подрались там, в аппаратной. Он решил поднять тревогу. Сбил меня с ног и бросился к пульту. А потом явился ангел.

Все замерли. В наступившей тишине Билл Симмонс проскрежетал:

Еще раз заикнешься про ангела — получишь в ухо! Черт бы тебя взял вместе с религией!

Не смей оскорблять мою веру! — выпрямился Сергей. — Господь карает кощунников! Митчелл убедился в этом на собственной шкуре!

Ах ты, подлец! — Симмонс шагнул вперед. — Богом прикрываешься, вот как? Да я тебя...

Присутствующие вскочили и загомонили наперебой.

Тихо! — заорал Давиташвили, шаря по карманам в поисках воображаемого пистолета. — Сядьте все на место!

Нет, Билл, нет! — завизжала Ким. — Не тронь Сергея! Он верует!

Да его прибить надо! — Воробьев встал бок о бок с Симмонсом. — Козел он, а не верующий!

Глаза Гвоздева вдруг округлились:

Ангел! Ангел Господень...

Вот я тебе покажу ангела! — Симмонс сжал кулаки.

А я добавлю! — Воробьев решительно двинулся вперед.

Стоп! — заорал Давиташвили. — Остановите их!

...посланец Всевышнего! Ты вернулся! Слава тебе, слава!

Директор вдруг рухнул в свое кресло и поднял дрожащую руку.

Та... та... там... — пробормотал он.

Ким снова завизжала, на этот раз без слов. Гвоздев принялся истово креститься.

Вы что, окончательно спятили? — гаркнул Воробьев, оглянулся и застыл. — Это еще что за хрень?

Головы присутствующих повернулись к широкому окну кают-компании. Кто-то ахнул, кто-то издал странный звук, словно пытался сказать «тпру» и замолк. Близнецы громко объявили: «Вау!» Остальные просто стояли и смотрели.

Из глубин океана поднимался ангел.

Посланец Господа был прекрасен и огромен. Складки просторной одежды излучали мягкий свет. Два белоснежных, широко распахнутых крыла плавно двигались. В их неторопливых взмахах угадывалась невероятная мощь. Золотые кудри падали на лицо, скрывая глаза неземного создания.

Давиташвили замотал головой:

Не может этого быть!

Сергей рухнул на колени:

Я здесь! Ты видишь меня, Господи! Яви силу свою! Покарай грешников и не оставь страждущих!

Ангел поднял голову. Его великолепные крылья дрогнули и разделились на три части каждое.

Шестикрылый! — воскликнула Римма. — Серафим!

Теперь ангел приблизился настолько, что были видны каждое перышко на крыльях, каждая складка белого хитона, каждый золотой волос на голове. Внезапно его волосы зашевелились, подобно змеям, и встали дыбом. На оцепеневших людей глянули огромные черные глаза. По одежде снизу вверх побежали волны голубого света. Все шире раздвигались крылья, все чаще бежали волны, а печальные глаза стали наполняться мерцающим сиянием.

Бежим! — заорал Воробьев, стряхнув наваждение. — Все вон! Быстро!

И ринулся к выходу, попутно схватив за руку Ким Коллинз. Директор тоже сорвался с кресла, споткнулся и чуть не упал, но его буквально вынесли в коридор Джордж и Мартин Харрингтоны. В дверях образовалась пробка.

Я иду к тебе, посланец! — бормотал Гвоздев. — Я верил, я ждал! Прими же душу мою!

На него налетели Федор Дрынов и Симмонс, схватили под мышки и поволокли прочь. Едва последний член экипажа покинул кают-компанию, послышался короткий жужжащий звук, помещение озарила яркая вспышка, а затем наступила темнота.

Чертова тварь! — орал Воробьев, прыгая через три ступеньки. — Вот ведь падла, мать его так!

Включилось аварийное освещение. На лестнице показался Симмонс.

Ты что, рехнулся?! — крикнул он. — Не богохульствуй! Это ангел!

Какой, к дьяволу, ангел? — остановился ксенозоолог. — Ты что, не понял? Это животное! Долбаный европеанский электрический скат!

Симмонс застыл. Потом нецензурно выругался.

Вот именно, — торжествующе заявил Игорь.

Ты что хочешь сделать?

Шугануть гадину, чтоб дорогу сюда забыла. Давай в батискаф! Живо!

Кряхтя и задыхаясь, они заняли места в аппарате. Шлюзовая камера стала наполняться водой. Ожил радиопередатчик.

Воробьев! Симмонс! — проревел директор. — Немедленно вернитесь!

Не беспокойтесь, Николай Вахтангович! — бодро отозвался ксенозоолог. — Мы сейчас этому зверю устроим баню.

Кому?

Ангелу, вестимо. Никакой это не посланец небес, а тварь из глубин Европы!

Ошеломленный Давиташвили молчал. В динамике раздавалось лишь потрескивание.

Надеюсь, вы знаете, что делаете, Игорь Борисович, — сказал наконец Давиташвили. — Но имейте в виду: после возвращения напишете рапорт. Чудовищное самоуправство...

Кто-то ведь должен действовать, — проронил Игорь, выводя батискаф из шлюза. — А то только трындим.

Не отключайте связь, — распорядился директор. — Коллектив желает быть в курсе. Даю на громкую.

И да поможет нам Бог! — пробормотал Симмонс. — Ты что задумал, Игорь?

Ошпарить зверюгу водяным выхлопом из дюз. Похоже, он медлителен, ничего нам не сделает.

Билл удивился:

Чем ошпарить? Температура водяной струи от силы сорок по Цельсию!

А родная температура «ангела» минус тридцать, если не ниже. Мы его шуганем, но особого вреда не причиним. Ну-ка... Какой же он огромный!

Существо неторопливо поворачивалось вокруг своей оси. Теперь стало видно, что складки «хитона» — вовсе не одежда, да и крылья потеряли первоначальный белоснежный цвет, зато отчетливо проявилась их сложная структура.

Ты посмотри! — восхищенно бормотал Игорь. — «Одежда» — это плавники! Похоже на земных морских моллюсков. А со стороны — вылитый ангел! Ты видео включил?

Еще бы, — отозвался Симмонс. — Крылья, гляди, серые стали.
И по ним что-то вроде перистальтики ползет. Жабры?

По-моему, это ловчая сеть наподобие китового уса, только наружная. «Ангел» глушит мелкую живность электричеством и всасывает бульон нитями-щупальцами. Не удивлюсь, если у него и пищеварение наружное, как у пауков.

Симмонс досадливо крякнул:

Вот мы, как у вас говорят, сели в лужу! Религии всякие, ангелы... А реальность-то покруче оказалась. Теперь понятно, почему он к станции наведывался. Бульон тут густой. Ну и по станции заодно тюкнул... Смотри, заметил нас! Поворачивается! Гигант. Метров тридцать, не меньше.

Тридцать семь с половиной по дальномеру. А размах «крыльев» — все пятьдесят. И не голова это, а конденсатор.

И глаза — разрядники!

Точно. Поэтому будем держаться у хвоста. Или что у него там.

Ну что, прокачка маневровых двигателей?

Сейчас развернусь. Давай!

Батискаф выбросил фонтан горячей воды. «Ангел» вздрогнул и быстрее заработал плавниками.

Игорь, рули живее! Он же сейчас... О, мой бог!

Не бойся, Билли, успеем. Давай левым!

«Ангел» отпрянул, изогнувшись всем телом. Отчаянно размахивая складками «хитона», он пытался поймать противника в поле действия разрядников, но маленький батискаф маневрировал быстрее.

Кормовой, готовьсь!

Есть готовность!

Огонь!

Гигантское животное оставило попытки дать отпор неизвестному врагу и начало величественно погружаться в чернильную тьму океана. Волнообразное голубое сияние угасло, «крылья» снова собрались и вытянулись вдоль тела.

Воробьев и Симмонс переглянулись и торжественно стукнулись кулаками. Потом приникли к иллюминаторам и долго смотрели, как исчезает удивительное существо.

Знаешь, Билл, — сказал Игорь через несколько секунд, — ты только не смейся. Мне Европа с ее невероятным океаном напоминает готический храм немыслимой величины. А мы — комок плесени на потолке его. Настоящие чудеса внизу. Этот «ангел» — всего лишь одно-единственное животное. Мы даже вообразить не можем, что обитает там, на многокилометровой глубине. Сколько раз локатор видел какие-то чудовищные тени, кочующие острова... Целый мир, полный тайн. Будут ли разгаданы эти тайны?

Будут, — убежденно сказал Симмонс. — После сегодняшних событий весь коллектив потребует новую технику. Дадут нам особо прочный батискаф, вот тогда...

Что «тогда»? Ты же знаешь, как возятся наши бюрократы. Копуши. Чинуши! А деньги? Кто даст столько «капусты»? Нужны новые разработки, материалы... Пока выделят гранты, пока спроектируют новый батискаф, потом построят, доставят...

М-да... — протянул Билл. — Мы к тому времени на пенсию выйдем.

Да я не против. Лишь бы кто-то нырнул в эти чернила!

В динамиках послышался голос Давиташвили:

Ребята, мы все видели и слышали. Потрясающе! Возвращайтесь на станцию. Что касается дальнейшей работы, предлагаю связаться с военными, как американскими, так и российскими. Соблазним их докладом об электрическом оружии «ангела», обрисуем перспективы...

Армия, — с горечью произнес Билл. — Вы хотите превратить «Апис» в военную базу?

Без нас они шагу не ступят. Придется сотрудничать. Короче, возвращайтесь на «Апис», будем заседать.

Игорь напоследок прильнул к иллюминатору, но во тьме не было видно ни единого лучика света.

 

«Ангел» неторопливо погружался в глубину черного океана. Перистальтика крыльев закончила работу, весь улов отправился в боковые емкости. Существо двигалось медленно, отяжелев от поглощенной пищи. Росло давление, падала температура.

Когда «ангел» удалился от «Аписа» на пять километров, его рецепторы почувствовали приближение чего-то огромного, теплого, движущегося. Несколько мгновений электрические сенсоры ощупывали колоссальный плавучий остров в поисках входа. «Ангел» прижал крылья к телу, втянул складки, ловко сманеврировал и втиснулся в узкую известковую нору, уткнувшись головой в гнездо подзарядки. Тотчас живые щупальца-шланги проникли в тело «ангела», достигли камер, наполненных полупереваренным бульоном, и занялись перекачиванием питательной смеси в систему жизнеобеспечения острова. Множество небольших гладких существ, извиваясь, выбрались из складок хитона и расползлись по лабиринту ходов, которыми плавучий остров был испещрен, словно муравейник. Рейс траулера завершился.

 

Я-он был прав, плавание к верхней границе оказалось успешным. Разумеется, следовало сначала обнаружить источник тепла, но я-она умеет вычислять разницу температур на расстоянии четырех перемещений. Поэтому я-мы и решили направить мягких туда, где возникла тепловая аномалия. Я-оно сомневалось, но логика трех перевесила. Несмотря на то что я-мы такие же зрячие, как и сочетающиеся-в-центре, я-мы имеем право на ошибку. И она не замедлила проявиться. Мягкие наткнулись на агрессивное бронированное существо, извергавшее потоки огня. Я-оно подозревало, что чудовище обитает внутри теплового круга.

Несмотря на атаку неизвестного животного, мягким достался богатый улов. Я-мы уверены, что исследования верхней границы необходимо продолжить, а чтобы предотвратить нападения опасных существ, нужно направить для зачистки команду панцирных. Правда, я-она считает, что нельзя уничтожать неизвестное, но логика трех сработала и тут.

Другое дело, что сочетающиеся-в-центре чрезвычайно медленно реагируют на внешние раздражители. Потребуется семь, а то и восемь колебаний, прежде чем они примут решение. Да и воздействовать на синапсы панцирных — занятие нелегкое, ведь у них на одно колебание приходится две линьки со сменой подкорки. Пожалуй, пройдет не меньше двенадцати колебаний, прежде чем панцирные совместят вибрации с сочетающимися.

А пока я-мы можем только мечтать о невероятных открытиях, ждущих я-нас на верхней границе. Я-оно часто думает об идеях я-его. Океан имеет границы, но я-мы не знаем, что находится там, за пределами нашего мира. И если границу преодолеть, не узрим ли я-мы иной, Великий Океан, бесконечный и великолепный в своем разнообразии? Откроются ли я-нам тайны большого мира? И будут ли разгаданы эти тайны?

 

 

1 В № 5 «Сибирских огней» за 2016 г. в рубрике «Клуб “Амальтея”» были опубликованы фантастические рассказы «Подпольщик» Р. Глушкова и «Живая музыка» А. Гравицкого. — Прим. ред.

 

100-летие «Сибирских огней»