Вы здесь

Сибирские огни

Статья Вениамина Вегмана, посвященная пятилетию «Сибирских огней» (1927), публикуется впервые. Документ хранится в Государственном архиве Новосибирской области (Ф. П-2. Оп. 5а. Д. 9. Л. 1—7). Орфография и пунктуация машинописного подлинника частично сохранены. Редакция «Сибирских огней» благодарит Государственный архив Новосибирской области за предоставление документа.

 

 

Прошло только пять лет… Пять лет бурной жизни, жизни столь богатой многочисленными и разнообразными событиями на всех наших фронтах, что порой начинает казаться, будто прожито не пяти-, а пятидесятилетие, целая эпоха. Эпоха же требует, чтобы были подведены итоги.

Если же подводить итоги, то нельзя выкинуть за борт деятельность журнала «Сибирские огни». Правда, в общей цепи советского строительства Сибири этот журнал занимает более чем скромное место, но признать должны, что он — необходимое звено, без которого вся цепь не сомкнулась бы.

За истекшее пятилетие несколько литературно-общественных журналов возникло в Сибири. Вначале же только «Сибирские огни». Только этому журналу удалось преодолеть все препятствия, окрепнуть, упрочить свое положение, пустить глубокие корни, даже дать некоторые заметные ростки. Одно это обстоятельство уже говорит за то, что «Сибирские огни», как бы, повторяем, ни были скромны его роль и значение, имеет все права на то, чтобы о нем вспомнили в этот юбилейный год, тем более что существование журнала тесно связано с ростом и развитием культурного строительства Сибири, с подъемом ее общественной жизни.

Скромные итоги, однако, уже подведены в ряде статей, напечатанных в «Сибирских огнях». Здесь же я хочу поделиться только немногими личными воспоминаниями, а попутно и некоторыми соображениями.

* * *

Почему-то держится глубокое убеждение, будто журнал обязан своим возникновением и существованием исключительно воле и желанию ряда… <…> (Одна страница утрачена. — Ред.) …посмотрел на дело иначе. Журнал не закрыли, но освободили редакцию от Березовского. Вместо него ввели в редакцию меня, а Березовский вскоре переехал в Москву, где продолжал безнадежно будоражить общественное мнение и так же безнадежно настраивать партийные круги против сибирского журнала, позволяющего себе преступную роскошь печатать повести беспартийной Сейфуллиной и не помещать рассказов партийного Березовского. Теперь, как мне известно, Березовский нисколько не изменил свой взгляд на «Сиб. огни», но это теперь, а тогда…

Покажется странным, но это факт, что в то время, как за пределами Сибири, даже в Москве и Ленинграде, где имеется много солидных толстых журналов, к «Сиб. огням» отношение самое благожелательное, дружелюбное, внимательное, в самой Сибири и среди сибиряков не раз раздавались по адресу «Сиб. огней» враждебные голоса. В этом отношении Березовский имел попутчиков хотя бы в лице одного местного поэта, который в 1924 году выступил на столбцах «Красноярского раб<очего>» с громовой статьей против «Сиб. огней». Этот поэт нашел, что «Огни» слабо греют и мало светят и вместо вывода, что следует раздуть пламя, дабы оно жарче грело и ярче светило, поэт высказался за необходимость совершенно потушить огонь — пусть Сибирь останется и без тепла, и без света. Этому «пожарному» была дана должная отповедь, утешением да послужит нам тот факт, что теперь и этот «пожарный» уже ратует за «Сиб. огни», по крайней мере недавно он признался, что если когда он и выступал против «Сиб. огней», то делал это из чувства личной обиды: его, видите ли, жившего в Красноярске, не слишком усердно привлекали к активному сотрудничеству в «Сиб. огнях». Нечего, думаю, прибавить, что это признание — не убедительная оговорочка.

Была полоса, чего греха таить? Когда нашумели «противоогневцы», но теперь эта полоса прошла, да и <не> нам в наши дни требовать прекращения «Сиб. огней», когда этот журнал с каждой книжкой качественно улучшается, когда он находит все более широкое распространение, все более широкий круг читателей и когда ширится круг его сотрудников.

Нынешнее положение журнала «Сиб. огни» свидетельствует о том, что напрасны и неосновательны были тревоги за судьбу журнала: солиден был фундамент, заложенный в 1922 году, и прочно утрамбовывался этот фундамент в 1923 году.

Зима 1922—1923 года особенно мне памятна. Именно в эту зиму редакция вела самые оживленные споры о судьбе журнала, его характере, направлении, будущности. Раза два-три на неделе собирались мы для бесед, прений и совместной читки. На беседы и читки приходили помимо членов редакции и находившиеся в Новосибирске сотрудники журнала, а порой и посторонние — приглашенные и по собственному почину.

Если бы стены могли говорить, то стены квартир по Потанинской, 26, где жили Правдухин и Сейфуллина, и Советской, 3, которую я занимаю сейчас, многое могли бы рассказать об этих беседах и читках.

На Потанинской, 29 (вероятно, имеется в виду Потанинская, 26. — Ред.), Сейфуллина три раза читала свой «Перегной» и под влиянием нашей критики, которая всегда носила самый дружественный и теплый характер, три раза принуждена была переделать эту повесть. Кстати замечу, что под влиянием наших замечаний Сейфуллина раза три перерабатывала свою повесть «Путники», до сих пор оставшуюся незаконченной.

На Советской, 3, была забракована «Щепка» Зазубрина. Прослушать читку этой повести собралось человек двадцать пять — тридцать. Д. (неясно, кто имеется в виду. — Ред.) и В. Итин читали эту повесть вслух. Оба они страстно желали видеть эту повесть напечатанной. Слушатели внимали читке с затаенным дыханием. Жгучие споры разгорелись вокруг этой повести. Споры велись главным образом не по вопросу о том, насколько художественно это произведение, сколько в плоскости того, насколько целесообразно и по разным соображениям своевременно напечатать эту повесть в советском журнале. Мало голосов высказалось в пользу этой повести. Зазубрин взялся ее переделать, отшлифовать острые углы ее, сгладить рискованные места. Переделку читали уже в более узком кругу. Для «Сиб. огней» нашли ее неподходящей. Посоветовали отправить в «Красную новь». А. Воронский повесть принял, обещал напечатать, уплотил даже гонорар, но повесть света и по сию пору не увидела. Теперь Зазубрин рад, что повесть в свое время не была напечатана, теперь он сам ее находит не вполне удачной. Сейчас он занят совершеннейшей проработкой темы, легшей в основу «Щепки».

На Советской, 3, несколько раз читалась и другая повесть Зазубрина — «Общежитие». Ругали «Сиб. огни», ругали редакцию за напечатание этой повести, которая, несомненно, не совсем правильно понята и расценена была многими читателями.

А как бы ругали редакцию, если бы она дерзнула напечатать первый вариант «Общежития»!..

Производили совместные читки других авторов (В. Итина, Кравкова), а равно стихи наших поэтов. О стихах обычно докладывал В. Итин.

Место не позволяет подробно останавливаться на этой стороне деятельности редакции «Сиб. огней». Однако сказанное в достаточной степени убеждает, что тщательно отбирался и подготовлялся материал, который публиковался на страницах «Сиб. огней». Редакция журнала придерживалась традиций совместной читки беллетристических произведений. Эта традиция служила некоторой границей, что если на страницах журнала и будет напечатано какое-нибудь слабое произведение, то во всяком случае никак не унижает произведение, заслуживающее некоторого внимания и представляющее некоторую ценность. (Так в тексте. — Ред.)

И тем не менее случались досадные недоразумения. И как обидно, что эти недоразумения связаны с двумя весьма ценными произведениями, принадлежащими перу А. Караевой, писательнице, начавшей на страницах «Сиб. огней» свою литературную карьеру и желавшей, как видно, тесно быть связанной с этим журналом. Я имею в виду повести А. Караевой — «Берега» и «Медвежатное». Если первая повесть была возвращена автору действительно по недоразумению, вследствие совпадения ряда случайных обстоятельств, то вторая по оплошности чрезмерно торопливого редактора художественного отдела, который, найдя эту повесть слабой, самолично на свой страх и риск вернул рукопись автору, не дав ее на просмотр никому из членов редакционного коллектива.

Бывали досадные недоразумения, совершались досадные ошибки. Не ставить же каждую ошибку в укор редакции. На ошибках ведь учимся. Впрочем, не очень много таких ошибок совершила редакция, совесть редакции во всяком случае чиста.

* * *

Крупным достижением «Сиб. огней» надо признать то, что журнал за время своего сравнительно недолгого существования успел объединить вокруг себя почти все творческие силы Сибири. Журнал искал не только читателя, но и писателя. Журнал создавал кадр писателей из нарождающего<ся> рабоче-крестьянского молодняка. Пока что не особенно велико число уже успевших из среды молодняка выступить на литературную арену, но факт тот, что армия пишущей братии успела уже значительно разрастись. Эта армия сейчас объединена в Союзе сибирских писателей, а этот Союз есть несомненно детище «Сиб. огней». Кто из членов Союза не считал своим долгом работать для «Сиб. огней», кто из этих членов не старался попасть на страницы этого журнала? И какие бы ни велись меры из-за влияния над подрастающим молодняком, фактом остается та непреложная истина, что этот молодняк тянется и рвется к «Сиб. огням».

* * *

Крайне несправедливо поступают те, которые делают оценку журнала «Сиб. огни» только по его литературно-художественному отделу. Поступающие так умаляют значение журнала. Будем поэтому справедливы и воздадим должному должное.

Если посмотрим все до сей поры вышедшие книги журнала, то среди них немало найдем таких, которые не смогут блеснуть или хвастнуть своим беллетристическим отделом.

Скажу больше: журнал часто запаздывал выходить только потому, что не хватало подходящего беллетристического материала.

Буду еще откровеннее: я знаю таких читателей и подписчиков журнала, которые — не в обиду будь сказано беллетристам и поэтам — художественный отдел книги даже не разрезывают, а ищут в каждом номере совершенно другой материал.

Говоря об этом другом материале, мы должны в первую очередь отметить исторический материал, систематически появлявший<ся> в каждой книге журнала и всегда спасавший книгу от провала. Ни за одним отделом журнала, даже за его беллетристическим отделом, не следила с таким вниманием столичная и провинциальная печать, как за историческим.

К сожалению, другие отделы журнала не велись так систематически, как беллетристический и исторический. Статьи по экономике и политике появлялись с большими перебоями, были на страницах журнала случайными гостями, не ставили проблем, не разрабатывали и не освещали волнующие вопросы.

Лишь в последнее время начал в журнале систематически появляться краеведческий материал. Этот материал должен занять и, по всей вероятности, займет свое вполне определенное место в журнале.

Если наши старания должны быть направлены к тому, чтобы сделать «Сиб. огни» боевым органом, действительно влияющим на нашу партийную и советскую общественность, то следует улучшать не только его литературно-художественный отдел, задающий, так сказать, тон всему журналу, но и все остальные отделы.

Призывом к работе в этом направлении позволяю себе закончить свои краткие отрывочные, если хотите, юбилейные заметки.

 

Вениамин Давыдович Вегман (1873—1936) — революционер, публицист, журналист, историк, архивист.

Окончил четырехклассное училище. С 1890 года участвовал в народовольческих кружках. В 1903 году примкнул к большевикам. В 1914 году был арестован, сослан в Нарымский край.

В 1917 году переехал в Томск, в июле был избран председателем Томского губернского комитета РСДРП. В июле 1918 года был арестован, вывезен в Екатеринбург и заключен в тюрьму. В июле 1919 года был освобожден красными.

В декабре 1919 года командирован в распоряжение Сибревкома и назначен членом Томского губбюро. В июле 1920 года назначен начальником Сибархива.

С 1920 года работал в Новониколаевске чрезвычайным уполномоченным по организации Сибирского советского государственного театра оперы и драмы. Один из создателей журнала «Сибирские огни». Возглавлял краевой Истпарт и Архивное управление, был председателем театральной комиссии.

К 1923 году был заведующим сибирским отделом Главлита. Совместно с А. Н. Туруновым составил указатель книг и журнальных статей «Революция и гражданская война в Сибири» (Новосибирск, 1928). Входил в редакционный совет «Сибирской советской энциклопедии».

Арестован 25 апреля 1936 года. Погиб 9 августа 1936 года, по всей видимости совершив самоубийство.

100-летие «Сибирских огней»