Вы здесь

«Задержаны и сданы чинам сыскного отделения…»

Гражданская война в Сибири. Новониколаевск в 1919 году. Документы
Файл: Иконка пакета 11_zis4so.zip (27.71 КБ)

О незаконных обысках у жителей города

963

31 марта 1919 г.

Господину Управляющему Томской губернией

Управление Новониколаевской городской милиции Томской губернии

 

23 сего марта в 2 часа дня в квартиру гражданина Константина Яковлева Злобина проживающего в г. Ново-Николаевске по улице Лескова дом № 56 пришли три человека поляков, вооруженных винтовками в пьяном виде и не предъявляя никаких ордеров стали производить в означенной квартире обыск.

Разрыв все сундуки и ящики и ничего не обнаружили, но отобрали охотничье ружье, три фунта пороху и сто штук пистонов забрав это отправились домой. Личность поляков производящих обыск у Злобина выяснить не представляется возможным.

Произведенное дознание одновременно с сим препровождаю за № 963 судебному следователю. <...>

О чем и сообщаю

Вр. и. д. начальника милиции [подпись]

Секретарь [подпись]

ГАТО. Ф. Р-1362. Оп. 1. Д. 56. Л. 250 об.

Машинопись. Подлинник.

О самочинных действиях польских офицеров

4054

31 августа 1919 г.

Г. Начальнику Ново-Николаевской милиции

Начальника Ипподромского участка городской милиции гор. Ново-Николаевска № 505

 

Рапорт

Доношу, что за истекшие сутки во вверенном мне участке [произошли] следующие происшествия:

Дежурный надзиратель Смирнов случайно от родственников Костылевой узнал, что польские офицеры проживающие в комнатах домовладелицы дома № 18 по улице Гоголя Евдокии Алексеевны Костылевой производят незаконное дознание с последней, обвиняя последнюю в краже 6.000 рублей денег у проживающей в этом же доме польской подданной Юлии Петровны Герутто. При чем произведенным дознанием и будучи спрошена в качестве заподозренной в краже денег Костылева объяснила, что в краже она не виновна, но польские жандармы наставив на нее револьвер потребовали сознаться, что она похитила деньги и она Костылева действительно перепуганная это сказала и обещала отдать 6.000 рублей Герутто. Дознанием виновность Костылевой в краже не установлена.

По сведениям полученным от посторонних лиц деньги в сумме 6.000 рублей принадлежали не госпоже Герутто, а подпоручику 2 Польского строевого полка Ясковскому, который в последнее время часто пьянствовал, а в день пропажи денег на квартиру явился пьян не помня себя, а деньги были казенные.

 

Начальник Ипподромской Ново-Николаевской городской милиции Богатыревич

С подлинным верно. Столоначальник [подпись]

Настоящую копию представляю Его Превосходительству Господину Управляющему Томской губернией для сведения.

ГАТО. Ф. Р-1362. Оп. 1. Д. 56. Л. 252—252 об.

Машинопись. Копия.

Протокол заседания Особого Совещания по вопросу о взаимоотношениях военных и гражданских властей в пределах Новониколаевского уезда

Заседание состоялось 26 февраля 1919 г. под председательством вр. и. д. начальника гарнизона полковника Перчук.

На заседании присутствовали: Вр. и. д. начальника гарнизона полковника Перчук, Управляющий уездом Крекнин, председатель Комиссии по реквизиции помещений поручик Рейнфельд, комендант города полковник Кокоша, генерал-майор Платов, представитель прокурорского надзора, судебный следователь 7-го участка, представитель штабов польских и чешских войск, представитель штаба польских войск.

<...>

2) Рапорт Начальника Вокзального участка от 2-го февраля за № 712. «...Тогда я пригласил чехов зайти в ближайшую квартиру, на это майор Чеховский сказал, что знать меня не хочет и навел на меня револьвер, говоря, что застрелит. Несмотря на мою просьбу разъяснить происшествие подробно, майор Чеховский стал меня ругать, говорил, что ты дурак, и вся милиция сволочи и все вы русские свиньи при этом продолжал наводить на меня и на милиционеров свой кольт. Не вытерпев издевательств и не желая переносить дальнейшие оскорбления милиционеры намеревались отобрать у него оружие, но в этот момент подошел отряд чехов человек 15, начальнику которого (фамилия кажется Боровичко) майор Чеховский отдал распоряжение арестовать меня и милиционеров, что и было исполнено. За отсутствием средств сопротивления, мы приведены были в чешские казармы, где милиционеров посадили в каталажку...»

<...>

4) Рапорт Начальника Ипподромского участка от 22 февраля № 738. «Около 9-ти часов вечера 21 февраля в канцелярию участка явился сын гражданина Козьмы Евстигнеевича Познеева, проживающего по Ломоносовской 36 и заявил, что к его отцу зашли два каких-то польских вооруженных солдата из коих один обнажил шашку, размахивал ею и угрожал присутствующим. Когда мой помощник подошел к дверям дома № 36 и просил открыть дверь, в ответ на это из сеней произведено было два револьверных выстрела по чинам милиции. Войдя в дом Познеева милиционеры Балаш и Гайдук застали там двух польских прапорщиков из которых один был сильно пьян, а другой держал в порезанных руках обнаженную шашку. Вскоре выяснилось, что один из офицеров пьян был подпоручик 2-го польского стрелкового полка Станислав Чайковский, а второй подпоручик Викентий Махуник. Во время разговора подошли еще трое военных же. В лагере польских войск, когда услышали выстрелы и узнали, что милиция разбирает дело о польских офицерах выскочили несколько вооруженных солдат и направились к дому № 36, при чем по дороге произвели залп, в это же время с помощью других подпоручик Махуник отобрал у милиционера Лотошь берданку, и увидев, что кто-то из милиционеров побежал по дороге, прицелился и выстрелил из отобранной берданки два или три раза по направлению бежавшего. ...Выстрелами поручика Махуника ранен милиционер Рыкачев в бедро левой ноги навылет».

5) Рапорт Начальника Сыскного отделения по делу о вооруженном ограблении по Тобизиновской улице № 6. Дознанием установлено, что грабеж совершили военные чины службы связи 10-й Казанской дивизии: прапорщик Анатолий Дидрисон, называющий себя врачом и бывший вечно в пьяном виде, прапорщик Николай Плотников, поручик Муравьев и доброволец Тростянский, арестованные заключены под стражу, на военной гауптвахте.

<...>

8) Рапорт Начальника Вокзального участка от 20-го февраля за № 745. «13 февраля около 3-х часов ночи в участок прибежали два мальчика и заявили, что в доме № 48 по Вокзальной улице сербы грабят народ. С отрядом милиционеров я прибыл на постоялый двор, где граждане Кортополов, Ломаев и два брата Спицины заявили, что четверо неизвестных арестовали их предварительно избили и отобрали 800 рублей денег, при чем водили их на станцию в отряд сербских войск. После эти же лица переодетые один в форму сербского офицера, а другой в шубе, явились снова на постоялый двор, опять стали наносить побои угрожали револьверами и требовали денег. Видя мошенничество, потерпевшие, сообщили в участок. Когда я подходил к воротам постоялого двора мне удалось задержать двух неизвестных из коих один одет в форму сербского офицера, а другой в шубе. Первый назвался Спириным, а второй сербом Михайловичем. Потерпевшие последних опознали и уличили: кроме того указали находившегося в помещении Трухачева. Все эти лица и еще серб Стоядинович как не внушающие доверия — задержаны и сданы чинам сыскного отделения, которое приступило к дознанию. При обыске в кармане офицера найдены были патроны, а во дворе револьвер с пулями однородными с теми, которые найдены в кармане офицера. Второй револьвер найден был у серба Стоядиновича. Спирин указал своим местожительством казармы сербского отряда».

9) Протокол Начальника Городской милиции по заявлению гражданина гор. Владивостока Афанасия Ивановича Храмченко. «10 или 11-го февраля ко мне в гостиницу “Эрмитаж”, комната № 3 явились польский жандармский ротмистр Паньковский и два вооруженных солдата отобрали все документы и сказали, когда будете уезжать, заходите в Управление польской жандармерии... Через три дня пришел польский жандарм и заявил, что я арестован... После в Управлении польской жандармерии ротмистр Паньковский при допросе бил меня кулаками по лицу, а когда я стал кричать и плакать меня вывели во двор и заявили, что меня расстреляют, я упал в обморок. Я инвалид, имею девять ран, полный Георгиевский кавалер, на фронте сражался против австро-польских войск и вот теперь на территории русского государства австро-польские жандармы. Если я виноват, то для этого есть русский суд, который может меня судить» и т. д.

10) Рапорт Начальника Вокзального участка от 20 февраля за № 799. «19-го февраля сербский воевода со своими солдатами явился в дом № 49 по Вокзальной улице, вырвал замок из дверей, выбросив вещи проживающих в квартире и поселил солдат, не предъявив на это никакого документа. На протесты угрожал повесить хозяина квартиры, если он будет жаловаться. Подобного рода насилие со стороны воеводы, уже не первое. Прошу ходатайства о защите мирных граждан от насилий сербского отряда» и т. д.

11) Копия сношения водного транспорта Министерства Путей сообщения от 23 февраля за № 299. Настоящим имею честь просить о принятии мер к защите пристани (акт от 21 февраля) от хищений производимых солдатами квартирующихся здесь польских войск. ...Всего похищено с пристани на сумму 7722 руб. и т. д. и т. д.

Во всех изложенных случаях бросается в глаза то обстоятельство, что обыски производились без ордеров, вопреки дважды отданным приказам по гарнизону, с каковыми приказами части иностранных войск расквартированных в гор. Ново-Николаевске, по-видимому вовсе не считаются. Своевременно в приказах по гарнизону обращалось внимание надлежащих начальствующих лиц отдельных войсковых частей как русских, так и иностранных о необходимости сокращения пьянства среди войск в том числе и среди офицеров. Такие безобразные явления как избиение и отобрание денег на русской территории сербскими воинскими чинами, или хищения производимые, польскими солдатами, самочинные обыски совершенные чехами, даже под предводительством своих офицеров, указывают на крайнюю необходимость предпринять самые крутые меры безотлагательно, не считаясь даже с возможностью конфликтов с представителями иностранных союзников воинских частей, расквартированных в гор. Ново-Николаевске.

Такие откровенные заявления, как например слова сербского воеводы: «Если захочу, то повешу, — мне это не впервые», дают основания полагать, что упомянутые войсковые части отнюдь не расположены считаться с русскими законами, русской властью на территории русского государства. Самовольное арестование русских граждан польскими жандармами, избиение и допросы, не основанные на законных поводах, ругательства и сопротивления в отношении чинов милиции при исполнении ими своего прямого долга, и даже насильственное их арестование чешскими солдатами и офицерскими чинами и т. д. и т. д. — создают удручающую картину бесправия, которое постепенно начинает входить в повседневную жизнь обывателя, как что-то нормальное, при такой общественной атмосфере очевидно не мыслимо, не только успокоение широких масс населения, только что перенесшего господство большевизма, но и окончательно расшатывается последнее, еще сохранившееся уважение к закону и вера в авторитет той государственной Русской власти, которая ныне поставила себе целью спасти осколки русского государства.

Нарисованная выше картина верна не только в отношении города, но и деревни: сказанные безобразия творятся не в одном городе, — не лучше и в уезде...

<...>

По окончании чтения указанных выше документов Управляющий уездом Крекнин резюмируя изложенное, делает вывод: воинские части, расположенные в пределах города Ново-Николаевска и его уездах, в своем пренебрежении к самым даже элементарным требованиям законности зашли, как видите, господа, слишком далеко. Необходимо же позаботиться наконец о спокойствии граждан. Подавлять силой всякую вспышку иногда справедливого недовольства — метод весьма сомнительный и чреватый обоюдно-острыми последствиями. Необходимо понять наконец, что единственной основой дальнейшего нормального устройства нашей жизни может явиться исключительно только строгая законность во всех сферах жизни, где власть вынуждена вмешиваться. Поверьте, я далек от мысли критиковать действия Высшего Командования в городе, и только настоятельная необходимость вовремя обратить внимание на происходящие события и заставила меня ходатайствовать о созыве настоящего Особого Совещания. <...>

Председатель Совещания подполковник Перчук: ...Кажется еще имел что-то доложить Председатель Комиссии по реквизиции помещений поручик Рейнфельд. Передаю слово поручику Рейнфельд.

Председатель Комиссии по реквизиции помещений зачитывает ряд документов о фактах имевших место тоже за последнее время.

<...>

14) Демонстрация артиллерии перед Городским Корпусом, с требованием квартир в Центральной части и захват ими после этого постоялых дворов;

<...>

16) Захват домов в Закаменской части отрядным транспортом;

17) Требование очистить дом Понганскаго помимо Учительской семинарии;

<...>

19) Выселение ночью жильцов из дома Сухоручкина (Гурьевская ул.).

<...> Насильственные действия войсковых частей в городе можно разделить на четыре группы: 1. Самовольное занятие, осмотр, регистрация и реквизиция помещений; 2. Применение оружия и насилия над гражданами при занятии квартир; 3. Отказ платить деньги за занятые помещения; 4. Угрозы по адресу уполномоченных членов Комиссии по реквизиции.

<...>

В частности удалось зафиксировать нижеследующие случаи самовольных действий при занятии помещений без ордеров:

20) Дом Собурова, Каннская ул. № 1.

<...>

26) Постоялые дворы: по Тобизиновской ул., по Асенкритовской ул. и по Болдыревской ул.

<...>

33) Занятые военными частями помещения гостиниц: «Америка», «Метрополь», «Коммерческое подворье», «Европа», «Перепуть», «Урал» — не оплачиваются и на требование платы последовали отказы.

34) Самовольно заняты сербами: гостиница «Бельгия», приставлены сербские часовые.

<...>

36) Постоялый двор Гусиной (занят сербами), где к жильцам тоже предъявлено требование выселиться.

<...>

38) Поляками занято здание Вагановского Училища, откуда выселен заведующий школой.

<...>

41) Предназначенное для Американского Красного Креста реквизированное Комиссией помещение самовольно занято командиром 4-го Польского полка, причем выставлен военный караул.

42) По Болдыревской № 73 чинами польской армии занята квартира, которую им удалось захватить, вследствие того, что они предъявили подложный ордер на нее, Комиссией отнюдь не выдававшийся.

<...>

44) Польским офицером самовольно занята приемная комната врача Любимова по Николаевскому проспекту № 42, на требование освободить комнату офицер не обращает никакого внимания...

45) Занятие Коммерческого клуба польскими войсками. Клуб рассчитан на 700 человек, польские войска заняли все здание... в день осмотра в клубе оказались расквартированными лишь... 216 человек.

46) Пожарных водовозов угрозою оружия принуждают доставлять воду, чего они отнюдь не обязаны делать безвозмездно.

47) Самовольно захватываются дрова и уголь в школьных зданиях.

<...>

49) Насильственное выселение служащих городских школ: 18-го смешанного училища, школы на Змеинногорской, школы на Будаговской.

<...>

57) Открытый захват школы во время занятий в ней и приставление часовых.

58) Крайне грубое, резкое и нетактичное поведение представителей польских воинских частей при предъявлении ими своих требований в Комиссиях, при чем было заявлено, что они возьмут помещения с боя.

<...>

Вот господа длинный ряд фактов, накопившихся за недолгий промежуток времени. Ни в каких дополнительных комментариях нарисованная картина не нуждается, и повторяю, дальше идти не может. Нужно что-то предпринять...

Комендант города полковник Кокоша: Все, что я сейчас слышал... прямо удручает меня и я могу сказать лишь тоже самое. <...> Помимо этого не могу [не] обратить Вашего внимания, что часто приказания русского дежурного офицера остаются не исполненными, если касаются хотя косвенно польских частей. Создается какое-то двоевластие при котором получается так, как будто на нашей же русской территории распоряжаются все, кто хотят, но только не мы русские.

Представитель прокурорского надзора: Всецело присоединяюсь к высказанным пожеланиям о дальнейшем установлении взаимоотношений с одной стороны русских воинских частей и гражданских частей с союзными национальными войсковыми частями иных национальностей... Ко мне приходят русские граждане и спрашивают за что арестован такой-то, за что и на каком основании избит и расстрелян такой-то... Что я могу в данном положении ответить им... у нас не все благополучно и что действительного контакта в совместной работе военной и гражданской власти не наблюдается... Я Вас спрашиваю, как же мне, как прокурору, смотреть на все эти польские, сербские, чешские жандармерии и «разведки», с кем я имею дело. На каком законном основании возникают в пределах русской территории разные самочинные организации и кем они официально признаны и утверждены. <...> Должен ли я рассматривать их как собрание людей, планомерно доканчивающих расхищение нашей Родины, начатое большевиками или подчиняясь грубой силе оружия, должен считаться с ними, как с органами, разделявшими одинаковую со мною власть...

Судебный следователь 7-го участка: Между прочим, желательно было бы выяснить каковы собственно функции польского военного следователя, откуда он взялся и какие именно дела подлежат его рассмотрению.

Представитель штаба польских войск: Мы говорим раз и навсегда, что своих мы сами будем судить, ваших трогать не будем, но бывает, что иной раз нужно поймать преступников и вот при производстве поисков, для какой цели действительно имели место обыски, — случались столкновения. Зачастую нужны быстрые и энергичные меры в поиске преступников, когда нельзя терять ни минуты и не успеваем сообщить милиции, так как таковую громоздкую машину, как ваша милиция нельзя быстро привести в действие...

<...>

Управляющий уездом Крекнин: Да, что там толковать, если Вы защищаете Вашу национальную точку зрения, так я Вам скажу: мне известно, что чешским судом суждено и осуждено масса русских граждан, судили, оправдывали, присуждали к смерти и расстреливали. Для чего же тогда приказ Верховного Правителя, ведь двух толкований он не допускает. <...>

Представитель штабов польских и чешских войск: Официально заявляют, что впредь всегда будут вызываться на место чины русской милиции поскольку это не будет препятствовать работе польской и чешской контрразведки...

Комендант города полковник Кокоша: Я здесь с ноября месяца 1918 г. и должен сказать, что даже при вызове на место происшествия Плац-Адъютанта, распоряжения последнего не всегда исполнялись чинами иностранных войск, хотя все эти распоряжения были всегда законны.

Управляющий уездом Крекнин: Очень приятно, что представители штаба польских и чешских войск взяли на себя обязательство, соблюдать впредь основные требования законности и обещали принять действительные меры к прекращению дальнейших безобразий, творимых чинами этих национальных
войск... но я не вижу здесь Представителя Сербских отрядов, сыгравших немалую роль в обсуждаемых событиях и внесших свою долю участия в господствующей у нас неразберихе...

Генерал-майор Платов: Эти Сербские отряды входят в состав 10-й Казанской дивизии.

Прокурор: В виду налаживающегося соглашения считаю долгом еще раз обратить Ваше внимание, что аресты, производимые сербами, поляками или чехами — являются по существу незаконными и принципиально недопустимыми...

Управляющий уездом Крекнин: Мне кажется, г.г., что мы на сей раз исчерпали предмет нашей беседы и хотелось бы надеяться на возможность уладить дело мирным путем, найдя допустимый компромисс. Поверьте, что это послужило бы на пользу делу которому мы служим и содействовало бы поднятию престижа власти, которая должна знать на кого она может опираться.

Председатель Совещания подполковник Перчук объявляет заседание закрытым.

С подлинным верно:

Секретарь Управления Ново-Николаевским уездом Дубровский

ГАТО. Ф. Р-1362. Оп. 1. Д. 467. Л. 2, 5, 5 об. — 6 об., 7 об, 8, 9 об., 10.

Машинопись. Копия.

100-летие «Сибирских огней»