Михеева Светлана

* * *

Дождь идет, заполняет собою лес,

Накрепко прошивает собою лес.

Свет сочится сквозь оконный прорез.

Свет сочится, выхватывая из тьмы

Болтовню березовой бахромы.

Или сговор. Или поют псалмы.

Но кому и где? — Темнота кругом.

Выйдешь из дома — и сразу ныряешь в дом.

Жизнь намокла, заброшена на потом.

Белой башкою мерно качает сныть.

При таком дожде мудрено уснуть,

Так стучит, что хочешь ему открыть.

Лестница на улице Грязнова

Собачка приветствует осень пустую,

Старушка качает...

Лето в городе

Вспомните: когда вам десять-двенадцать и лето на ваших глазах сереет день ото дня. Как оно пустеет. Как нечем занять себя. Как жидкий шалаш в пыльной и замусоренной городской роще кажется единственным пристанищем в неприкаянной и словно бы навязанной жизни, которая сосредоточилась в единственном вопросе — зачем я? Как земля замирает, словно бы не родит ничего. Кажется, в студень превращается воздух, и проходит день — ах, быстрее бы он прошел! Больно обостряется...

Полдень затерялся в холодном ржавом лабиринте, аукал, стучал — мол, найдите. Но его никто не искал, и воздух полдня темнел, сгущался над грудами испорченного железа. Вода под ним наливалась первобытной злостью. На горе загудел лес, бока мертвых теплоходов тоже загудели, будто пьяные затянули неразборчивый мотив. Озеро, распространившись вдаль без конца и края, угрюмо зашелестело, подпевая.

Дождь, взявшийся неизвестно откуда — то ли рухнул с неба, то ли поднялся из воды, — быстро...

Тело, прибывшее на маленькую станцию, увешанную сверху звездами, увенчанную покачивающейся луной, было плотно упаковано в узкую, темную куртку, с торжественно вытянутыми рукавами, как бывает на похоронах.
В нем образовывалась — и это было бы даже слышно, но мешали поезда и ветер мешал, пробегая между поездами, — особая идея существовать. Как бы для всего — и ни для чего.
Оно смирно грустило, ожидая окончательного прихода ясности, которая закруглила бы его дорогу, привела бы к какому-нибудь...